Она села.
— Я даже не знаю, есть ли около нас хоть один доктор? Боюсь, что с тех пор, как эти беспризорники убили Пресса Смита, никого не осталось.
— Мы найдем доктора. Кроме того, у тебя ведь в тот раз не возникло никаких затруднений. Черт, это было так давно.
Она ушла из его объятий.
— И потом я люблю тебя. И Малыш, ему будет уже больше четырех к тому времени, когда у нас появится еще один.
Она встала, потянулась и бросила взгляд вдоль пляжа, а Бен обнял ее за ноги. Она посмотрела в другую сторону.
— Кто-то идет, — сказала она, и он тоже вскочил на ноги.
Пока еще далеко от них, но направляясь к ним, по твердой мокрой полосе у самой воды шли деловой походкой три человека.
— Ты захватила гаечный ключ? — спросил Бен. — Положи его под одеяло, сама сядь сверху. И будь внимательна.
Он натянул свою тенниску и заткнул молоток за пояс, за спиной, так, чтобы его прикрывала незаправленная пола тенниски. После этого они стали ожидать приближения чужаков.
Все трое были лысые и без, рубах. Двое носили обрезанные по колено джинсы и широкие пояса, на третьем были заношенные шорты и красная кожаная шапочка, а за поясом у него, прямо за пряжкой был заткнут пистолет. Он был старше своих спутников. Те выглядели еще совсем пацанами и держались чуть сзади, предоставляя ему всю инициативу. Старший был маленького роста, но выглядел крепышом.
— У вас есть бензин, — сказал он невыразительно, просто констатируя факт.
— Ровно столько, чтобы добраться до дому.
— Я не говорю что он у вас весь здесь. Я имею в виду, что у вас дома есть бензин.
Мира сидела в оцепенении, держа руку на одеяле, там, где под ним был спрятан ключ. Бен стоял чуть впереди нее, и она видела его согнутые, наклоненные вперед плечи и выпуклость от головки молотка под майкой на его пояснице. Если бы он стоял прямо, подумала она, и держал плечи ровно, как и положено их держать, то он бы выглядел шире и выше и показал бы этому человечку, но у того ведь пистолет. Ее глаза все время возвращались к темному блеску оружия.
Бен сделал шаг вперед.
— Не двигайся, — сказал человечек. Он перенес свой вес на другую ногу, расслабился и положил руку на пояс около пистолета.
— Где ты спрятал бензин, на котором домой поедешь? Мы, пожалуй, с тобой проедемся и ты одолжишь нам немного горючки — той, что дома прячешь. И говори — где спрятал запас, чтобы домой вернуться? Иначе я позволю своим мальчикам немного порезвиться с вашим малышом и, боюсь, вам это не понравится.
Малыш, она видела, был у кромки воды, вдалеке от них, а теперь он обернулся и следил за ними широко раскрытыми глазами. Она глядела на напряженные мышцы его жилистых рук и ног, и он напомнил ей гиббона, которого она видела очень давно в зоопарке. Его несчастное маленькое лицо выглядело старым, она подумала — слишком старым для трехлетнего ребенка. Ее пальцы сомкнулись вокруг прикрытого одеялом ключа. Малыша он пусть лучше не трогает.
Она услышала, как ее муж ответил:
— Я не помню.
— О, Бен, — сказала она. — Бен!
Незнакомец сделал движение, и двое молодых сорвались с места, но Малыш рванулся первым, она это видела. Она схватила ключ, но запуталась в одеяле и долго не могла с ним справиться, потому что глаза ее были заняты тем, чтобы смотреть за бегущим Малышом и за теми двумя, которые его преследовали.
Она услышала крики и рычание позади себя.
— О, Бен! — снова закричала она и обернулась. Бен боролся с незнакомцем, тот пытался использовать пистолет как дубинку, но он держал его не за тот конец, а Бен успел достать молоток, и он был сверху и сильнее.
Все было кончено в одну минуту. Она пустыми глазами следила за всем происходящим и сжимала в руках гаечный ключ, готовая в любую секунду вмешаться. Костяшки ее пальцев побелели.
Потом Бен согнувшись отбежал от тела, держа в одной руке молоток, а в другой пистолет.
— Оставайся здесь, — крикнул он ей.
Она несколько минут смотрела на море и слушала его шум. Но овладевшие ею чувства стали сейчас гораздо более важными, чем постоянство морского простора. Она повернулась и побежала за мужем, ориентируясь по следам в мягком песке.
Она увидела его, бегущего вприпрыжку назад, из зарослей кустарника.
— Что случилось?
— Они убежали, когда увидели, что я гонюсь за ними с пистолетом старика. Хотя и патронов в нем нет. Так что давай теперь искать вместе.
— Он исчез!
— Ну ты же знаешь — он никогда не откликается, когда его зовешь. Надо просто поискать вокруг. Он не может быть далеко. Я посмотрю в той стороне, а ты будь поблизости и гляди по сторонам. На всякий случай, если понадобится — бензин я спрятал вон под тем кустом.
— Надо найти его, Бен. Он не отыщет дороги домой на таком расстоянии.
Он подошел к ней, поцеловал и крепко прижал к себе, обхватив одной рукой за плечи. Она чувствовала на его шее вздувшийся мускул, почти такой же твердый, как молоток, который он, не замечая этого, прижал к ее руке. Она вспомнила время, четыре года назад, когда его объятия были мягкими и уютными. Тогда он не был лысым, но зато у него было довольно объемистое брюшко. Теперь он был твердый и подтянутый — что-то потерял, но что-то и выиграл.
Он отпустил ее и двинулся на поиски, временами оглядываясь, а она улыбалась и кивала ему, чтобы показать, что ей стало лучше после его объятий и поцелуя.
“Я умру, если что-то случится, и мы потеряем Малыша, — думала она, — но больше всего я боюсь потерять Бена. Тогда уж точно мир рухнет и все будет кончено”.
Она оглядывалась по сторонам, шепотом подзывая Малыша, зная, что нужно заглянуть под каждый куст и смотреть вперед и назад, высматривая все, что движется. Он такой маленький, когда свертывается в клубок, и он может сидеть так тихо и незаметно. “Временами мне хочется, чтобы рядом с нами жил еще один трехлетний ребенок, чтобы было с кем сравнивать. Я так много забыла и не помню, как все это было раньше. Временами он меня просто поражает”.
— Малыш, Малыш. Мамочка хочет тебя видеть, — мягко звала она. — Иди ко мне. Еще есть время поиграть в песочке и осталось еще несколько яблок.
Она пошла вперед, раздвигая руками ветки кустов.
Бриз стал прохладнее, на небе появились облака. Она дрожала в своих шортах и лифчике, но это было скорее от внутреннего холода, чем от внешнего. Она чувствовала, что ее поиски длятся уже долго, но часов у нее не было, и вряд ли она могла верно судить о времени, находясь в таком состоянии. Солнце опустилось уже достаточно низко. Скоро им надо будет возвращаться домой. Кроме всего прочего, она смотрела, не появятся ли силуэты людей, которые не будут Беном или Малышом. И она уже не осторожничала, раздвигая ветви гаечным ключом. Время от времени она выходила назад на пляж, чтобы поглядеть на одеяла, корзину, ведерко и совок, лежащие одиноко, поодаль от воды, и на лежащее тело с валяющейся рядом с ним красной кожаной шапочкой.
А затем, когда она в очередной раз вернулась посмотреть, на месте ли все вещи, она увидела высокого двухголового монстра, живо идущего к ней по берегу, и одна из голов, покачивающаяся прямо над другой, была покрыта волосами и принадлежала Малышу.
Солнце уже садилось. Розовое зарево насытилось более глубокими тонами и изменило все цвета вокруг, когда они подошли к ней. Красная ткань шортов Бена выглядела в этом освещении не такой поблекшей. Песок стал оранжевым. Она побежала им навстречу, смеясь и шлепая босыми ногами по мелкой воде, подбежала и крепко обняла Бена за талию, и Малыш сказал:
— А-а-а.
— Мы будем дома перед тем, как стемнеет, — сказала она. — У нас еще есть даже время разок окунуться.
Под конец они стали упаковываться, а Малыш пытался завернуть труп в одеяло, временами касаясь его, пока Бен не дал ему за это шлепка, и он отошел в сторону, сел и стал тихонько хныкать.
По пути домой он заснул у нее на коленях, положив голову ей на плечо, как она любила. Закат был глубокий, в красных и пурпурных тонах.
Она придвинулась к Бену.
— Поездки к морю всегда утомляют, — сказала она. — Я помню, и раньше так было. Я, кажется, смогу этой ночью уснуть.
Они в молчании ехали широкой, пустой магистралью. У автомобиля не горели фары и другие огни, но это было все равно.
— Мы в самом деле провели неплохой день, — сказала она. — Я чувствую себя обновленной.
— Это хорошо, — ответил он.
Уже было темно, когда они подъехали к дому. Бен заглушил мотор, и они несколько мгновений сидели неподвижно, держась за руки, перед тем как начать выгружать вещи.
— Это был хороший день, — повторила она. — И Малыш увидел море.
Она осторожно, чтобы не разбудить его, запустила руку Малышу в волосы, а потом зевнула:
— Только вот — была ли это на самом деле суббота?
