И теперь она исчезла.
– Почему остановились? – тут же поинтересовался эльф.
– Заклинание перестало действовать.
Пока мы с Олеандром и оборотнем выясняли, почему действие заклинания могло рассыпаться (притом мы с кошаком выясняли очень громко – уши эльфа так и дергались), на горизонте объявился Сери. На время, когда нас вела Красная нить, Змей предпочел вернуться в образ дракона и все как следует осмотреть.
– А вот и желтоглазый, – усмехнулся Мальгольм. – Волкодлак его покусай, никак не могу привыкнуть, что в этой ипостаси он такой здоровый.
– Для Алауэн они нормальные, а вот для обычного дракона слегка мелковаты, – поделился с нами знаток. Это я про деда нашего. Хотя… только сейчас его рассмотрела нормально, и оказалось, что посмотреть-то есть на что! Эльфийская кровь в нем не превратила утонченность в истонченность, и Олеандр оказался довольно крепким на вид мужчиной, с сильным телосложением и необычайной мощью, скрытой в отнюдь не хрупком организме. Белые волосы заплетены в длинную косу. Красивый.
Эх, только мне что-то последнее время на красивых мужчин не везет. То драконы, то оборотни, то вообще просто гады попадаются.
Образчик всего выше сказанного в одном флаконе наконец сел перед самыми лошадиными мордами. За что тут же и был покусан Бякой.
Красный дракон ощерил пасть… и мне тут же захотелось избавиться от строптивой лошадки. А мы только сошлись на почве ненависти к одному вредному гранатововолосому типу.
Правда, он тут же успокоился и, обсудив обстановку на территории: «Да ни упыря тут никого нет!» – повернул здоровую башку ко мне:
– Устала?
Почему-то в виде дракона он не казался мне таким уж страшным и злым, как обычно. И даже становился каким-то родным. Спихнув все эти не вписывающиеся в наши обычные взаимоотношения чувства на память крови, я кивнула:
– Немного.
– Плечо опять болит, – хмыкнул он, тыкаясь носом мне в грудь. – Попроси Олеандра залечить. У них в отряде должен быть дельный лекарь. Я смог только слегка подлатать. А регенерация у тебя отвратительная.
– Интересно, почему мне досталось все самое плохое. И шипение, и чешуя, и даже язык, – продемонстрировала я змеиное чудо. – А вот ничего приличного от родителей так и не перепало.
– От кого? – опешил дракон. Громко и возмущенно фыркнув, он окончательно превратил мои волосы в воронье гнездо. Но затем осторожно коснулся когтем лица. Я непроизвольно поморщилась – все же синяк вышел просто загляденье. – Тот, кто это сделал, еще за все заплатит.
– Здорово! Значит, ключицу мне сломать можно, а по физиономии дать нельзя?
– Все наемники мертвы, Александрит. – Ух, какие мы сразу стали злые!
– По-драконьи, заключить Договор, который обязательно будет нарушен.
– Есть такое правило, Андин, никто безнаказанно не может покуситься на то, что принадлежит дракону. И это сильнее любого Договора.
– Рада, что ты снова стал самим собой, Сери, – похлопала я его по морде. – А то я уже начала опасаться, как бы нам не того дракона не подсунули. Бракованного какого-нибудь. Рыжего и пушистого.
Потоптавшись на месте, красный дракон наконец лег. Осторожно пододвинув к себе спящую девушку, он накрыл ее одним крылом.
– Змей, что вы с братом опять натворили? – посмотрел на него эльф.
– Олеандр, не спрашивай. Ведь знаешь – соврать тебе я не смогу, но правда не принесет ничего хорошего.
– Эта девушка… кто она?
– Моя!
– Кто – твоя?
– Моя! – повторил дракон. – Красивая, правда?
– Да уж. Особенно с чешуей и клыками.
– Да, – довольно вздохнул дракон.
– Что же вы творите, дураки хвостатые? Если об этом узнали ваши родственнички…
– Когда узнают, будет уже поздно. И сейчас поздно – она у меня уже есть.
Девушка завозилась, и Сери получше накрыл ее крылом и фыркнул теплым воздухом. Она успокоилась и, плотнее прижавшись к большому боку дракона, замерла.
– Ну вот. Знаешь, что самое интересное? В человеческом виде она меня терпеть не может, ненавидит, шугается как от прокаженного. А тут спит.
Если Дракон, не желая вмешиваться в чужую игру, тем не менее хочет за ней понаблюдать, то чем больше он приближается к игре, тем больше он начинает оказывать на нее влияние.
В результате он уже наблюдает не первоначальную игру, а ту, что получается в результате его якобы постороннего «наблюдения».
Ян Словик. Трактат о Драконах
За прошлый день и целую ночь я так набегалась, что заснула еще до того, как голова коснулась земли.
Глаза же продрала, когда солнце перевалило за полдень.
В тени огромных елей, под которыми мы и расположились, царила прохлада, но по моим вискам стекали капельки пота. Так жарко! И… тяжело?
Ну и какого упыря происходит?
Повернув голову, я обнаружила спящего Сери, прижавшего меня своим телом к земле. Так, засыпала я где-то в тени здоровенного дракона, и, судя по всему, он подмял меня под себя уже в человеческой ипостаси, иначе и мокрого места не осталось бы.
Зашипев, ударила локтем в живот.
Сери охнул, вжал меня в постеленный на землю плащ, проснулся. Именно в такой последовательности.
– Ты чего дерешься?
– А ты чего тут разлегся? Помягче ничего не нашел?
– Ну не на эльфах же мне спать, – искренне изумился Змей. А затем, все так же прижимая меня к земле, потерся щекой о плечо. – Ты такая милая, когда не шипишь, не огрызаешься. Мне понравилось с тобой спать. А тебе?
– С-сери, гад шелтохлас-сый, пус-сти!
Как ни странно, но Змей на мгновение замер, а затем одним плавным движением поднялся на ноги.
– Эй, ушастые, а ну подъем! – заорал он, отвернувшись. Нашел на ком зло выместить. Как они ему за лестный эпитет морду не набили, не знаю. Но косились очень красноречиво.
Пока готовился завтрак, Олеандр занялся моим плечом и здоровенным фингалом. Правда, след от удара убрали не полностью, но быстро. А вот осмотрев ключицу, эльф нахмурился:
– Плохо заживает. Ты постоянно беспокоишь руку, может образоваться уплотнение тканей. Откуда это?
– Копье. – Рассказывать очень не хотелось.
– Неужели Сери не смог тебя защитить?
– Сери? – встав, я пожала плечами. Потом, правда, вспомнила, что эльф велел мне не беспокоить ключицу… Он махнул рукой, типа «горбатого и некромант не исправит». – Сери подставил меня под то копье. Его, видите ли, не устраивало, что я такая слабая.
– Люди для них всегда слабые. Это же драконы!
– Ну что мы теперь, не люди, что ли. Точнее… – Я потерла лоб, пытаясь выразить мысль. – С нами теперь не надо считаться?
– Сядь, – похлопал он ствол поваленного дерева, на котором сидел.
Стоять мне лень, а вот послушать эльфа очень хотелось.
Если верить Иаллин, а она как дракон не будет врать об истории своих предков, именно этому мужчине должны быть благодарны драконы Алауэн за свое появление. Много сотен лет назад Диар увлеклась не кем попало, а эльфийским принцем. Который оказался совсем не дурак и весьма не тривиальным способом показал, кого именно ей стоит любить. С тех пор прошло много времени, даже для драконов.
Как мне уже известно, у правящей пары клана пятеро детей – два брата-близнеца Ту, еще пара сыновей и младшая дочь.
Девушка эта была бережно оберегаемой драгоценностью, любимой всеми родственниками и народом королевства Алауэн. К тому времени у ее старших братьев уже были взрослые дети, но тем не менее к этому дитяти все относились с трепетом и нежностью. Наверное, это и достало бедную девушку, росшую как прекрасный цветок в душной комнате. Однажды она сбежала из дома.
В то время на королевство вновь напали северные кочевые племена, поддерживаемые ледяными драконами, которым одно существование Алауэн претило до невозможности. Так что юная драконица решилась вырваться на свободу весьма не вовремя. И на ее поиски был отправлен младший сын Диар и Теоденуса, который в это время учился за пределами королевства. Получив известие о пропаже любимой сестры, Дэоннесэй, молодой синий дракон, конечно же даже не озадачился предупредить своих преподавателей о собственной отлучке. А когда из влиятельной школы пропал ученик, на его поиски отправили его учителя – Олеандриэля. Какое-то время эта троица гонялась друг за дружкой по всем королевствам. Пока убегающая от Дэоннесэя драконица не попала в руки его учителя. Тот же просто решил: раз нерадивому ученику нужна мелкая девица, значит, надо ловить его на живца. Только вот живец этот оказался… в общем, эльф отделался мелкими травмами. Ну и по самые длинные уши влюбился в драконицу. Так что Дэоннесэю довелось лицезреть очаровательную картину: пьяный от любви эльфийский принц и его ничего не замечающая, чересчур деятельная сестричка. Пока они доставляли девушку домой, Олеандр успел окончательно влипнуть. Нет ничего удивительного в том, что он влез в войну клана Алауэн с кочевниками. К тому времени ради невнимательной возлюбленной он был готов втянуть в чужую войну даже собственный народ. Но всего лишь поссорился со старшим братом, Верховным эльфом, который запретил ему жениться на этой странной девице.
