Гроза пустошей - Жанна Михайловна Пояркова

Я решил последовать его совету и вдохнул поглубже:

Ритмически я постарался, но куб мои старания не оценил, продолжая гудеть и показывать пугающие виды.

- Это было неплохо, - понимающе кивнул Ястреб Джек. - Где такому учат?

- В университете. Кстати, у кочевников прошлого в поэзию зашивали даже описание путей - куда идти, где стоянки и прочее. Может, мы к этому тоже скоро придем.

- Как хорошо, что я нигде не училась, - гордо заявила пиро, скрестив руки на груди. - Вы оба - придурки! Теперь-то я могу сжечь эту жуть?

Ястреб Джек призадумался, почесал затылок, потом взлохматил волосы, словно это должно было помочь ему собраться. В этот момент он опять стал невзрачным и незаметным, выскользнул из поля зрения, как у него часто это получалось. Мы словно находились на разных планах одной и той же фотографии, и фокус был не на нем.

Джек бормотал себе под нос, отбрасывая одну строчку за другой, но я не разбирал фраз. В том, что он говорил, не было рифмы, но образовывался неожиданный ритм. Наконец, я расслышал это:

Он продолжал говорить, и все это вместе не казалось удивительным или стоящим, но продолжало свиваться в ленту, окутывающую меня, Хайки, тачку и куб. Похоже, кусок живого города удовлетворился и затих, вот только надолго ли? Стоило отъехать подальше от искажений.

- Вроде, сработало. Не могу поверить, что это реально действует, - я опешил. – Ты заклинатель живых городов, Джек!

- Как ты это сделал? - поразилась Хайки. - Похоже на колыбельную для тех, кто не умеет рифмовать.

- Сама бы попробовала. Мне кажется, дело не в словах, хотя это же просто кусок, а не целый город. Дело в контакте. Это как общаться с животным, предлагая ему пищу.

- Как же здорово...

Хайки улыбнулась, легла и моментально вырубилась. Бессонная ночь, Рё и почти сутки стремительного путешествия по пустошам укатали пиро настолько, что она перестала соображать. Хайки подогнула руки и свернулась около костра, даже не подготовившись. Я тоже не стал церемониться - завернул куб в ткань, отряхнул таблички, закрыл багажник и начал устраиваться на ночлег. Обо всем, что произошло, стоило поразмыслить завтра, благо ехать еще долго.

Что в пустошах достает, так это постоянный ветер. Утихает он очень редко, и в эти моменты замечаешь, как устал от палящего потока воздуха, который заставляет губы трескаться, а кожу высыхать. Действует ветер и на все, что растет или находится в бесконечных пустынных равнинах. Редкие, стойкие к отсутствию влаги деревца стоят на корнях, почву из которых выдул ветер, песчаная прослойка постоянно перемещается, образующиеся трещины - расширяются, а там, где есть скалы или остатки русла рек, породы выветриваются, образуя очень странные ландшафты.

Мы въехали в северный отрог Черной пустыни, большая часть которой находилась в искажении. Сначала светло-коричневый горизонт разделился на две части, одна из которых выглядела зловеще черной, а затем мы оказались посреди неровной поверхности, покрытой мелкими темными камнями, измельченными ветром. В Черной пустыне почти нет родников - ни воды, ни растительности, только раскаленные острые камешки, на которых мотоцикл Хайки потряхивало.

От Черной пустыни я не в восторге, да и бывал тут лишь один раз, а карта стала неточной, так как караванщики сюда не заходили. Из-за цвета камней жара стояла такая, что можно было заживо сгореть, просто находясь тут, так что я надеялся, что мы проедем этот кусок, пока солнце не успело подняться.

Пиро выспалась, вернула бодрость и теперь доставала Ястреба Джека, который прятался от нее в машине и перекидывался репликами через широко открытое окно. Я старался избегать людных дорог, поэтому объехать через черную пустыню казалось правильным, но была одна проблема - зона искажений. На карте она отмечалась очень приблизительно, а в однообразном пейзаже, состоящем из безжизненных холмов, украшенных темной галькой, не нашлось внятных ориентиров.

Мутанты, если и имели сомнения по поводу выбора пути, никак их не выражали. Обычно приходится отстаивать авторитет, но Хайки вела себя со мной, словно со старым другом, а Ястребу Джеку, похоже, было плевать, куда ехать, пока сюжет развивался. Он оказался полезным пассажиром.

- Можешь посмотреть глазами ястребов или кого-нибудь еще, далеко ли мы от башни?

- Здесь никого нет, вербовщик. Ни животных, ни птиц, так что увы, - мутант вытер пот с лица. - Самое пустое место из всех, что я видел. Даже ни одной ящерицы не заметил, а уж они-то везде живут.

Железобетонная башня метеорологов, или Палец в заднице, как ее называли местные, раньше была пунктом наблюдения за климатом и базой исследователей пустынь, наблюдавших за перемещением воздушных масс. После искажения все это стало никому не нужно, метеорологи поисчезали, а башню последовательно занимали сначала несколько банд, от которых уже ничего не осталось, потом бензоманьяки, которые ушли, не обнаружив ничего полезного, затем Отшельники Старка, после - ученые из Сативы, сделавшие ее форпостом для изучения искажений. Кто занимал ее сейчас, я даже предположить не мог, но около Пальца можно было пополнить запасы воды. Хайки пила за троих, так что об этом тоже стоило позаботиться.

Башня находилась у западной границы Черной пустыни, но я все не мог ее разглядеть - жара начала искажать воздух, который колебался и расплывался под действием температуры.

- Мы тут сдохнем, Чиллиз! Где твоя башня? - крикнула Хайки, обмотанная пустынным тюрбаном; каждое слово жужжало, словно она сидела на стиральной машине. - От этой тряски спятить можно!

Я притормозил и снова уставился на карту. Если я находился там, где думал, то нам осталось не так долго.

- Вербовщик…

Голос Ястреба Джека прозвучал крайне напряженно.

- Да дай ты карту посмотреть! Можно