— Слушай, Морокл, а время во Вселенной движется одинаково?
Морокл, внимательно изучавший микроволновую печь, отвлекся:
— Ты имеешь в виду материальное время, или те частички молекул, которые двигают стрелки на твоих часах и заставляют мигать электронные циферки?
Алексей подумал:
— Я имею в виду… время. Допустим, мы с тобой улетим в Совет через двадцать минут. А когда вернемся?
— Для чего этот тумблер? Чтобы пельмени разогревать?.. Вернемся? О, за это не волнуйся. Время на Земле самое медленное во всей Вселенной. Я из своей конторы вылетел послезавтра, а прилетел, видишь, сегодня.
— Напомни мне, больше никогда не спрашивать тебя о времени, — сказал Алексей, заглядывая в холодильник.
Морокл часто задышал за его плечом:
— Это у вас такая штука для заморозки продуктов?
— Почти. Это холодильник, — Алексей нагнулся, вынимая с нижней полки колбасу и сыр, — у вас такого нет?
— Переросли, наверное. Я люблю всевозможные электрические приборы, — сообщил Морокл, — В юности я думал стать механиком, но потом передумал. Страсть к хорошей жизни взяла свое. Деньги я люблю. И они, как ни странно, тоже любят меня.
— Мне бы так жить, — искренне позавидовал Алексей, — а колбасу ты ешь?
— Ем, — кивнул Морокл, возвращаясь к столу.
Алексей налил чайник, сделал бутерброды, достал из шкафа печенье.
— А твой напарник есть будет?
— Он не питается земными бутербродами. Для Угж лучшая еда — кровавые отростки с планеты Аместист. Он закупает их контейнерами и хранит на своей ферме.
Морокл откинулся на спинке стула и отхлебнул чая:
— На трапезу у нас осталось не больше пяти минут. Космические таксисты обычно не опаздывают.
— Хотелось бы, — Алексей тоже отхлебнул чая, — скажи, а у вас…
И в это время стена за спиной Морокла начала раздуваться. Примерно так раздувается воздушный шарик, когда его начинают резко надувать. Алексей застыл с раскрытым ртом. Морокл, проследив за его взглядом, обернулся, и на лице его расплылась широкая улыбка.
— Даже на две минуты раньше. Уважаю эту фирму.
Стол, прислоненный к стене, плита и полка с посудой, вздрогнули и стали с ужасным скрипом двигаться вперед. Тарелки попадали на пол.
— Моя посуда! — закричал Алексей, разбрызгивая чай.
— Будь спок. Окупится, — успокоил Морокл голосом лучшего страхового агента в галактике.
В тот самый момент, когда плита уже готова была вот-вот упасть, стена треснула. От потолка к полу прошел неровный шов, посыпалась штукатурка. Обе половинки стены раздвинулись, и в образовавшуюся щель (заполненную облаком пыли) въехал ярко-желтый автомобиль. Прямо на его капоте были нарисованы классические черные шашечки. На крыше горели зеленые огоньки. Сквозь лобовое стекло на Алексея смотрело небольшое существо, похожее на растекшееся по сиденью желе. Из отростка, похожего на голову, торчала ды-мящаяся сигарета.
Заглушив мотор, существо высунуло что-то похожее на голову из окна и спросило, не разлепляя рта (которого, в принципе, и не существовало):
— Я туда попал или не туда?
— Туда, туда! — обрадовался Морокл и заспешил к автомобилю, хрустя штукатуркой, — господин Крюков, не отставайте!
— Мы точно в Совет едем? — спросил Алексей, заглядывая в щель.
За автомобилем царила слегка настораживающая сплошная тьма.
— Именно. — Морокл распахнул дверцу, — если дорого время, прошу садиться!
Подумав еще секунду, Алексей решительно отставил кружку с недопитым чаем и пошел по битой посуде к такси.
Глава третья, в которой становиться понятно, почему Морокл снял тапочки
Такси мчалось сквозь пространство с огромной космической скоростью.
Мимо ослепительно быстро пролетали скопления планет, звезд, какие-то туманности, похожие на Андромеду, Краба и Лошадиную Голову, а также чиркали темноту ярким светом хвостатые кометы. Таксист, куривший сигаретку, ловко лавировал автомобиль между пролетающих метеоров, тихо ругался и пытался настроить радио. Впрочем, из динамиков доносился только треск и шипение и, изредка, что-то на незнакомом языке
— Мы в космосе, да? — спросил Алексей, выглядывая в окно. Когда они влетали в абсолютную космическую темноту, кроме своего собственного отражения Крюков ничего разглядеть не мог. Последние десять минут его не отпускало ощущение, что за дверцей автомобиля царит мертвый холод, а воздуха там и в помине нет. Жуткое чувство, спешу доложить.
— Мы только что миновали галактику Тысячи Осьминогов и свернули за галактику Бородатой Женщины, — дружелюбно сообщил таксист, — если возникнет желание, я могу включить голографическое изображение местности. Это будет стоить дополнительно полтора косморубля.
— Желания не возникнет, — отрезал Морокл, мирно откинувшийся на сиденье и дремавший.
— Знаешь что? — таксист вытянул склизкое щупальце и поправил зеркальце, — а у тебя носа нет.
— Я знаю. Излишки маскировки, — Морокл поплевал на пальцы и невероятно ловко слепил себе вполне человеческий нос, только цвета он был сизого, а на кончике походил на перезрелый апельсин, — так лучше?
— Лучше, — сказал Алексей, — а, может, покажешь свое настоящее лицо?
— Я работаю с клиентами только в их обличии. Клянусь, Леша, если бы ты увидел мою реальную внешность, то мне даже не надо бы было помогать тебе открывать дверцу и сигануть в безвоздушное пространство без скафандра.
— А скафандр есть?
— Под сиденьем, — сказал таксист, пыхтя сигаретой, — на случай аварии или непреднамеренной остановки. Только они просрочены. Резина исхудала, трещины везде, стекла в пыли и паутине. А так, мало ли что может случиться.
— Понятно. А долго еще ехать?
— Почти приехали. Видишь вон тот светящийся объект на горизонте?
Алексей хотел было сказать, что он и горизонта-то никакого не видит, но вдруг действительно различил в мелькании тусклых звездочек что-то определенно ярко светящееся. И это "что-то" стремительно приближалось, приобрело сначала форму шарика из подшипника, потом мячика, потом, наконец, далекой планеты.
— Нам туда, — сообщил таксист, — в целях безопасности я высажу вас около подъездной дорожки. Таксистам запрещено приближаться к Совету.
— У них такие строгие правила?
— Нет. Здесь свои таксисты. А они не любят, когда к ним заезжают конкуренты.
Спустя несколько секунд (хотя, на самом деле, черт его знает сколько прошло времени в космосе), такси стало притормаживать, пока не остановилось совсем.
— С вас тринадцать косморублей, — таксист протянул щупальце, с которого упало на сиденье несколько прозрачных капель.
Морокл посмотрел на Алексея:
— Есть наличные?
— Наличные? Да я тебе все до последней копейки отдал!
— Даже тринадцати косморублей? Ох, беднота! И кого я взялся страховать?
— Я не прошу твоей страховки, — напомнил Алексей, — я прошу отвезти меня туда, где дадут дельный Совет. Как договаривались, между прочим.
— Хорошо, — Морокл обреченно похлопал себя по карманам, достал порхающую галстук-бабочку, не без труда засунул ее обратно, потом, наконец, извлек пару купюр и протянул их таксисту.
— Одну минуту, держите сдачу.
— Оставь себе, — великодушно махнул рукой Морокл, и распахнул дверцу.
В салон тотчас проник холодный, пронизывающий до костей ветер. Тот самый ветер, который обычно называют космическим. Алексей инстинктивно поджал ноги.
— Не боись. Тут есть тропинка, — успокоил Морокл.
— А воздух?
— И воздух. Специальная подкачка.
Алексей осторожно выглянул. Под колесами автомобиля уютно расположилась неширокая, метра полтора в ширину, дорожка. Из какого она материала, как держится в пространстве и вообще твердая ли она, определить было невозможно. На поверхности дорожки сверкали звездные блики, а ветер играл на ее поверхности с космической пылью. Дорожка, петляя, уходила в темноту.
— Откуда здесь ветер? — спросил Алексей, с максимальной внимательностью опуская ногу на податливую поверхность.
— Оттуда же, откуда и воздух, — ответил Морокл, — тебя же не разорвало, когда мы открыли дверцу, хотя надо бы… В общем, этот участок космоса, на подходе к планете Совета, перекрыт прозрачной пленкой, в которой всегда есть воздух. До планеты обычно добираются по тропинке. Это самый быстрый способ.
— Быстрый способ? — Алексей приложил ладонь к глазам и пригляделся, — до планеты еще идти и идти.
— Сто два световых года.
— Действительно немного, — хмыкнул Алексей.
Такси за его спиной глухо заурчало. Таксис козырнул щупальцем (Алексей даже успел разглядеть появившийся среди слизи фиолетовый глаз), выкинул в форточку окурок и отчалил.
— Пошли?
Морокл, вопреки ожиданиям, занимался совсем непонятными делами. Присев на дорожку, он стянул тапочки и аккуратно поставил их около себя. Потом лег лицом вверх и заложил руки за голову.
