Он посмотрел на меня, и я притих.
— Мы здесь не для того, чтобы пререкаться, — сердито загромыхал автомат с сельтерской. — Решение должно быть принято. Не испытывайте наше терпение.
Связи с общественностью должны спасти.
— Но послушайте, — упорствовал я, — Мы же уже отпечатали тысячи афиш, объявляющих о конкурсе «Мисс Звездная Пыль». Название уже у всех на слуху. Мы продали абонементы и разовые билеты, где сказано, что они дают право посещения конкурса «Мисс Звездная Пыль». Спонсоры предоставили воздушные шары, на которых написано…
— Шары можно проткнуть, — заявила капустная голова еще более раздраженным тоном.
— Так и это тоже вы? — промямлил я.
— Хватит! — В черных глубинах пылесоса заклокотала ярость. — Если вы хотите сохранить название, тогда мы требуем, чтобы нас включили в число участников.
В моем истерзанном разуме, Гарри, уже завертелись колесики, зажужжали зуммеры и засуетились крошечные работники. Наброски лозунгов замелькали перед внутренним взором.
ВЗГЛЯНИТЕ НА МИСС ЗВЕЗДНУЮ ПЫЛЬ!
КОСМИЧЕСКУЮ КРАСАВИЦУ!
СОВЕРШЕНСТВО С ДАЛЕКИХ ЗВЕЗД!!!
ВЕЛИКОЛЕПНУЮ, НЕПРАВДОПОДОБНУЮ!!!
И кругом еще горсть восклицательных знаков.
— Ладно, — сказал я, перехватывая инициативу у ошеломленного совета судей, — вы включены.
— Нет, нет, попрошу минутку. — Мэр Галл-Стоуна, штат Аризона, заговорил размеренно и напыщенно. — Это требует дальнейшего обсуждения.
— Обсуждения! — взвизгнул я, все еще лежа на полу. — Чего вы ждете — чтобы они испепелили муниципальный концертный зал?
Местный Чиновник Номер Два вскочил на ноги.
— Нет, сэр! — закричал он. — Только не концертный зал!
За криком наступила тишина. Пылесос снова обвел всех тяжелым взглядом.
— Принимайте решение, — предостерегающе произнес он.
И тогда мы все закивали, бледные и обессиленные.
— Отлично, — сказал он.
— Сколько времени вам потребуется, чтобы привезти сюда вашу участницу? — вежливо поинтересовался я.
— Я проинформирую членов альянса, — сообщил он нам. — Участницы будут здесь через час.
— У-частницы? — поперхнулся я.
— Их несколько тысяч, — объявил он.
Я обозревал потолок и мечтал снова воспевать преимущества голубого белья. Я представлял себе сцену, окруженную несколькими тысячами инопланетных судейских советов. Я никак не мог вообразить, на что будут похожи пылесосы женского пола, облаченные в купальные костюмы от Глубера.
— Тысяч? — сказал на вдохе Мендельхеймер.
— Я вижу, для вас это неприемлемо, — проговорил капустный череп. — Альтернативой для вас является простое действие по смене названия конкурса.
— Нам конец, — произнес Глубер.
Желтый глаз смягчился.
— На самом деле, — произнес пылесос, — я назвал такую большую цифру в надежде вынудить вас согласиться со вторым вариантом. Однако, насколько понимаю, для вас это не выход. Что ж, счастлив сообщить вам, что за пределами вашей системы, в нашем альянсе, имеется своя мисс Звездная Пыль, хотя носящая несколько иной, — прибавил он высокомерно, — титул. Мы сошлись на том, что именно она будет представлять остальную часть галактики. Она и четыре конкурсантки из вашей системы, всего пять. Предложение представляется настолько великодушным, что у вас просто нет возможности отказаться.
— Четыре… из нашей системы? — переспросил Сэмпсон.
— Только на четырех самых удаленных от Солнца планетах вашей системы отсутствует подвижная жизнь.
Нет, я не особенно повернут на астрономии, Гарри, но даже меня потрясло известие о наличии жизни на соседних планетах. Пусть и исходящее изо рта возмущенной капусты. Изо рта? Какого еще рта?
Ладно, дабы укоротить эту сюрреалистическую историю, сообщаю, что мы приняли его условия. Уступили силе. Если этот говорящий «гувер»[5] в состоянии обрушить причал и заставить небо обливаться слезами, кто станет с ним спорить? Мы сказали: «Твоя взяла», — и все стало чертовски не здорово.
Получив свое, инопланетный электроприбор вышел. Вернее, выкатился. И я видел, как он пролетел через потолок коридора, пробив его головой. Потом мы узнали от дежурившего на крыше дворника, что пылесос выстрелил собой в небо и скрылся в межзвездной посудине, которая висела в пятнадцати метрах над зданием. Указанное средство передвижения кануло затем в синеву и полностью растворилось. Так выглядел отчет до сих пор нормального дворника.
Мы с судьями устроили совещание. Парочка из них расхрабрилась и кричала, что все это вранье. Я им возражал. Я сказал, что они-то не были пригвождены к ковру синей молнией, а я был. Они задумались.
У нас возникла небольшая проблема с титулом на табличке новой участницы. Мы же не могли назвать ее мисс Звездная Пыль, поскольку, по правилам нашего конкурса, она еще не являлась таковой. Однако пылесос сказал, что она их мисс Звездная Пыль. Что же делать? Мы сошлись на обтекаемой формулировке — мисс Открытый Космос.
— Чудище не придет от этого в восторг, — предрек Мендельхеймер.
Все предложили ему заткнуться. Мы пошли к лифту, побитые, но не побежденные, гадая, что еще принесет нам этот день.
А принес он сплошную головную боль.
Мы решили не распространяться пока о происходящем, поскольку у нас имелись сомнения. Нет, я не хочу сказать, будто мы не верили в серьезность угроз пылесоса, мы просто думали, стоит ли раскрывать карты, вдруг стены концертного зала рухнут под напором желающих.
Но, как это бывает обычно, слухи просочились изнутри, сопровождаемые сакраментальным «только между нами», и не успели мы глазом моргнуть, как зал уже гудел от сплетен. Прибавь сюда еще и истеричного свидетеля, который наблюдал с крыши зала старт космической посудины, и вот семена уже посеяны, урожай созрел и даже вовсю гниет.
Меня останавливали. Правда ли, спрашивали меня, насчет летающей тарелки и капустной головы с изысканным лексиконом? Ха-ха, отвечал я, отличная шутка.
Оказавшись за сценой спустя сорок минут и бесчисленное множество «ха-ха», я осознал, насколько все действительно не здорово.
Участницы явились со своим представителем, наставником и защитником — с капустной головой. Все наши красотки столпились, по земному обыкновению, вокруг, разинув рты, как детишки на представлении. Они стояли в купальниках от Глубера и таращили глаза.
Это явно не нравилось посланцу космоса. Поскольку, когда я протянул руку, постаравшись продемонстрировать как можно больше зубов, его желтый глаз сверкнул, словно фонарь несущегося на меня паровоза. Я все равно не увидел, что можно было бы пожать, поэтому, сглотнув застрявший в горле комок, сделал вид, будто ничего не заметил.
— Итак, вы прибыли, — защебетал я.
— А вы сомневались? — сказал он с мрачным выдохом, проявляя дружелюбие стиральной машины.
— Нет! Нет! — заверил я, веселость покинула мое посеревшее лицо. — Вовсе нет. Мы как раз ждали вас.
Он, похоже, не собирался меня слушать. Одинокое око оглядело людей на сцене. Кочан зашипел.
— Мои подопечные уже начинают терять терпение из-за того, как на них глазеют ваши земляне. Я требую начинать конкурс немедленно и прекратить это оскорбительное рассматривание.
Я кивнул, я улыбнулся, я заставил девочек разойтись, чувствуя, как сжимаются внутренности. Покончив с этим, я вернулся к пылесосу. Он сказал нечто такое, отчего мое сердце запрыгало, как мячик.
— Если, — предупредил он, — я замечу малейшую предвзятость по отношению к моим подопечным, хотя бы мимолетный враждебный взгляд, последствия для вас будут самые серьезные.
И вот на сцене начался конкурс на звание «Мисс Звездная Пыль».
Видел когда-нибудь сон, в котором все идет наперекосяк? Где каждое твое действие встречает противодействие? Где ты постоянно совершаешь только ошибки? Вот так я себя чувствовал во время этого конкурса. Все шоу превратилось в настоящий бардак.
Когда после нескольких земных красавиц, прошедших по сцене, мы подняли табличку с надписью «Мисс Меркурий», по залу прокатилась волна изумленных возгласов. Затем раздались свистки и вопли. Но все внезапно оборвалось, когда на сцене появилась сама участница.
Вот что бы ты лично, Гарри, сделал, если бы на сцену выкатилась разноцветная скала? Полагаю, то же самое, что сделала публика. Глаза вытаращились, лица побледнели, челюсти отвисли, в тысяче умов родился один-единственный вопрос: «Что это за хрень?»
Потом какой-то забредший на огонек пожарный разразился грубым хохотом, и началось. Все решили, что это веселый розыгрыш. Я быстро бросил взгляд через собственное дрожащее плечо и увидел, что желтый глаз горит жаждой крови. Адамово яблоко у меня ухнуло куда-то в легкие, и я отвернулся обратно.
Теперь публика аплодировала. Ах, какая отличная шутка, ха-ха. Давайте еще. Пусть еще выйдут.
