- А как поступают с друзьями? - тряхнул его за шею Косой чёрт. - Как ты? Ты обобрал нас до последней шерстинки, Сизиф, своим плутовством. Не только месячное жалование забрал, но и весь навар с налогов, - и нижней конечностью он отпихнул в сторону камень, под которым раньше хранились утаённые деньги.
- Но ведь по вашим чёртовым понятиям, кто больше нагадит, тот и друг, - пожал плечами Сизиф. - Чего же вы хотите от меня?
- Ну, что ты нам друг, это мы поняли, но и мы тебе друзья. Ван, тащи кол, да покрепче, - приказал, показав жёлтые крупные зубы, косой Бол.
- Вы что?! - возопил Сизиф. - Вы не имеете права заставлять меня нарушать инструкцию, согласно которой я должен таскать этот камень на гору, - и он пнул ногой, обутой в сандалию, по камню. Пнул так, что зашиб ногу и запрыгал на другой. - В инструкции для меня иного истязания не значится. Вы что? Хотите, чтобы меня строго покарали?!
- Дружище, нам для тебя ничего не жалко, - Бол снова осклабился, потрогав пальцем кол: остро ли затёсан, а мускулистый толстяк Ван схватил Сизифа в охапку и приготовился опустить его на кол.
«Думай, думай… - пронеслось в голове у Сизифа, - ведь не зря говорят, что хитрее тебя в Аиде нет», - и громко закричал:
- Друзья, мне перед смертью полагается последнее желание, а вы его должны исполнить!
- Ну, какое же, говори! - нетерпеливо потребовал Бол.
- Уберите этот чёртов камень с моих глаз, я буду видеть его, сидя на колу, и терзаться, что некому его тащить на гору, и большего терзания для моей души нет. В инструкции начертано, что этот камень обязательно должен тащить я, иначе буду испытывать страшные муки, если потащит этот камень кто-нибудь другой! - рыдал Сизиф, по его лицу катились крупные, с горошину, слезы. - Я прошу: уберите его с глаз моих! Уж лучше сидеть на колу, чем испытывать невообразимые душевные мучения, как сказано в инструкции!!!
Бол поковырял пальцем в носу, о чём-то сосредоточенно подумал, наморщив лоб, потом подозвал Вана и прошептал:
- Слушай, давай, я потащу этот камень, а ты заставляй его смотреть, - и решительно взвалил на плечо камень, отчего глаза его от натуги тут же разбежались в стороны.
- Ой, - взвыл Сизиф, - не делай этого, ведь ты мне друг! Мне будет казаться, что меня посадили на вертел и жарят на медленном огне, содрав шкуру, посыпав раны солью и перцем!!! Ой, не надо, я же просил камень убрать с моих глаз, а не тащить! - он брыкался в руках Вана, отворачивался, но рыжий Кривой держал его крепко и не позволял отворачиваться.
- Во! Видал? Я тащу! - злорадно ответил ему Бол, усилием воли сведя непослушные глаза к носу, и поволок камень в гору.
Косой чёрт обливался потом, согнувшись в три погибели от тяжеленной ноши, но улыбался, слыша, как за спиной истошно вопит Сизиф: «Ой, не надо! По моим жилам бежит расплавленный свинец!»
Едва Бол дотащил камень до вершины горы, как что-то заворочалось в ней, загудело, и с громким рёвом гора выплюнула из себя поток лавы вместе с Сизифовым камнем. Камень полетел вниз, набирая скорость, вслед за Болом, догнал его и поддал сзади, прокатился по нему и спокойненько улёгся у ног Сизифа, как послушная собака. Успокоилась и гора.
Охая и проклиная гору вместе с камнем, Бол встал, шатаясь, подошел к Вану и Сизифу:
- Ну, как, мучился он тут? - спросил Бол у Кривого чёрта.
- О! - воскликнул Ван. - Еще как! Выл так, что мне даже стало его жалко.
- Друзья мои, спасибо вам, что вы не вдвоём потащили этот проклятый камень, - всхлипнул Сизиф, вытирая ладонью глаза, - иначе мои муки удвоились бы.
- Удвоились бы, говоришь? - Бол вновь задумался. - Так-так… А ну-ка, Ван, потащим вместе этот булыжник наверх. Жаль только, что не увидим, как он тут будет мучиться, - и черти усердно покатили камень в гору.
А Сизиф приплясывал:
- Ну, камешек сбагрил, пора и дёру, - он скорчил рожу, состроил спинам чертей пальцами «нос» и побежал прочь, сгребя в подол туники все деньги, что были на кону.
- Ну? - спросил у Ерофея Сатана, выключив телеящик. - Как ты теперь смотришь на дружбу? Уж Бол, Ван и Сизиф - друзья, водой не разольёшь. А он их надул да ещё вместо себя подставил камень тащить. Слыхал про Сизифов труд?
- Слышал… - вздохнул Горюнов.
- Не внимай ему, Ерофей, - сказал седовласый. - Не в деньгах счастье.
- А в чём? - возразил Сатана. - Пошли, покажу одно местечко, - и он быстро повёл обоих собеседников в другой зал, где блестели, словно хрустальные, окна, под потолком сияли светильники, а во всю длину и ширину зала голубел отделанный серебряной плиткой бассейн (всем известно, что ионы серебра имеют дезинфицирующее свойство). А вокруг полусидели-полулежали на мягких подушках люди.
- Глянь, Ероша, чем этот котёл отличается от бассейна? Плати тысячу в месяц и существуй себе припеваючи! Конечно, это дороговато, и нам пришлось немало побегать, чтобы собрать и обложить налогом в Тихгоре все охладители, но зато котёл вышел классным.
- Да уж, простому человеку не по карману, - съязвил старец.
- Да кто мешает деньги иметь? Копи и существуй потом вечно.
- Но и плати - вечно! С трудовых доходов много не накопишь, тем более на такой котёл.
- Зато есть не трудовые, - отпарировал Сатана. - А иные и льготами пользуются. Грешники - такой народ: горбатиться особенно не привыкли. Верно, Ероша?
- За упорный труд на земле праведники вознаграждаются отдыхом на небе! - возопил старец. - И могут получить из наших рук всё, что захотят!
- Га! А на земле ничего не хотят и без штанов ходят! - заржал Сатана.
- Штаны - это от лукавого, а мы о душах праведных заботимся. Душе в Раю и без штанов тепло. Но за особые заслуги праведник может получить индивидуальную «спасибу».
- Ага, значит, есть и у вас денежки? - ехидно сощурился Сатана.
- «Спасиба» - это не деньги, на нее ничего купить нельзя, ею можно только гордиться, как орденом! - старец назидательно поднял палец.
- Н-да… За «спасибу», выходит, шубу не сошьёшь, - почесал бородку Степан Антонович, - она даже не булькает.
- А это как посмотреть! - гордо выпрямился старец, щёлкнул пальцами, и на Ерофея упало нечто шуршащее. Он глянул: это была шуба, вся сплошь из листков бумаги, на каждой стояло: «Спасибо». - Ну как? Неплохо получилось, а? - у старца блестели от удовольствия глаза.
- Ха-ха! Ероша, милок! Ангелы - идиоты, я ещё раз в этом убедился, а Рай - сумасшедший дом! - Степан Антонович еле выговорил это, сложившись почти вдвое от хохота.
Ангел-старец приосанился и с достоинством изрёк:
- Когда кончаются аргументы, то переходят к личным оскорблениям.
- Вот мой аргумент! - и Сатана с маху двинул Ангела в челюсть. Тот шустро взвился вверх и прокричал:
- Когда не могут доказать словами, доказывают кулаками! Это привычка всех дураков. Ерофей, когда напаришься здесь, поднимайся на небо, там и поговорим!
- Вали, вали! - свистнул снизу Сатана. - Не забудь: Сатана здесь правит бал, люди бьются за металл! - и погрозил кулаком, злясь, что ему, бескрылому, летучего Ангела не догнать.
Горюнов задумчиво почесал в затылке: «Да… И впрямь здесь надо разобраться, что к чему».
Ерофей вышел из дворца Сатаны и, задумавшись, медленно пошёл по Тихгору. Дойдя до небольшого, очень странного сквера, в котором росли совершенно безлистые деревья и кусты, чёрные, словно обгорелые, Ерофей сел на первую, попавшуюся на глаза, скамью. Неподалеку от него остановились двое зелёных взъерошенных и тощих чертей. У одного в руках - захватанный грязный стакан, у другого - точно такая же бутылка, которую на Земле звали «огнетушителем». Черти так пристально разглядывали Ерофея, что он заёрзал беспокойно на скамье.
- Он? - спросил один чёрт у другого.
- Не-а… Не похож, тот - постарше, помужее.
- А где же тот?
- А бес его знает…
Вдруг невесть откуда появился голый человек с взлохмаченной головой, опутанный резиновыми трубками. Под мышкой у него торчала стойка капельницы, оранжевый шланг от колбы тянулся к левому забинтованному запястью, а в правой руке он держал мензурку.
- Вот он! - обрадованно вскричал первый чёрт.
Они бросились к человеку, но тот вновь исчез. Черти забористо выругались, но не успели успокоиться, как человек появился вновь.
- Эй, приятель! - схватил его за руку второй чёрт. - Ты шутки с нами шутишь? То появляешься, то исчезаешь, а нам без третьего выпить никак не возможно. Ты хоть где?
- В ре-а-а-ни-ма-ци-и… - еле слышно выговорил полумёртвый человек.
- Ну, ясно! - авторитетно заявил первый чёрт. - Дохтура тебя то вытаскивают отсюдова, то ты сюды летишь.
- Не трепись! - оборвал его другой. - Пока он здесь, давайте скорее выпьем, - и налил вино в стакан и мензурку.
- Ну, вздрогнем, - произнёс полумёртвый и опрокинул содержимое в себя.
Черти тоже выпили: один из стакана, другой прямо из горлышка бутылки.
- Эх, пошла хорошо! - довольно крякнул полумёртвый. - Прямо-таки душа за… - и исчез.
- Во! Опять его отсюдова утянули! - воскликнул чёрт со стаканом, утирая губы и нюхая свой кулак.
