Наша миниатюрная поэтесса кинулась к двери и стала ожесточенно дергать ее на себя, а ее тоненькие фиолетовые косички подпрыгивали в такт движениям.
Я обреченно провела по лицу пятерней. Так переживала из-за драконов, что совсем забыла про своих новых соседок. А компания у меня подобралась на славу! Фея музыки — и фея поэзии… Удивительное везение!
Стихи разрушают мозг, это я давно поняла. Случайному незнакомцу Мэлина Сальви могла показаться кроткой, как агнец, но на самом деле она была тлеющим угольком. Ма-а-ахонькая, хрупкая, но уж если на нее кто дунет — все превратится в пепелище.
— Нас заперли! — в отчаянии взвизгнула Мэлина.
— Сальви, успокойся! — прикрикнула на нее Кайса. — Там щеколда. И дверь открывается нару…
Но фиолетовая уже закусила удила.
— Не знаю преград, не вижу замков! Пусть ветер разрушит бремя оков!
Я едва узнавала ее голос: ощущение было такое, будто Мэлину, как марионетку, надела на руку невидимая зловещая сущность и теперь говорила за феечку страшным басом.
Несмотря на запертое окно, в комнате закружил вихрь. Чуть не сорвав с меня платье и растрепав алые локоны Кайсы, он направился прямиком к двери. Душераздирающий треск, опилки во все стороны… И вот уже от двери остались лишь петли да ручка. Ну разве не очаровательно? Теперь за нами и из коридора можно подглядывать!
Только сейчас я в полной мере осознала, как сильно меня избаловала жизнь в корпусе живописи. У нас всегда было тихо, — по-другому художники работать не могут. Вспыхивали, конечно, редкие перепалки, если вдруг кто-то взял чьи-то краски или испачкал белила.
Или вот, к примеру, однажды моя однокурсница ненароком оставила чужую кисть в растворителе на целую ночь… Но даже тогда никто не пострадал! Ну, кроме живого портрета прекрасной девы, над которым работала незадачливая студентка: вместо того, чтобы танцевать, красавица на холсте просто нагло скалилась и демонстрировала окружающим непристойный жест. Да и то ходили слухи, что этот портрет выкупили простые смертные и повесили в трактире.
Словом, тишь, гладь, да музья благодать! А тут что? С одной стороны — ящеры в брачной лихорадке, с другой — Мэлина с крышей набекрень… Нет, я могла бы вырастить новую дверь из кристалла, но, во-первых, она будет полупрозрачной, а во-вторых, займет это двое суток при условии, что я ни на секунду не положу кисть. И это еще Кайса не начала заниматься! А она же часами напролет музицирует!
— Да чтоб тебя, Сальви! — Кайса поставила виолончель к стенке. — Ты издеваешься?!
— Я… Я просто хотела выйти… — пролепетала фиолетовая, словно сама испугалась того, что натворила. Даже хвостики ее косичек сокрушенно поникли.
— Ну, выходи! — указала на дверные останки алая. — Вперед! И обратно можешь не возвращаться!
Слушать чужую ссору у меня не было ни сил, ни желания. Я выдохлась: неприятности с самого утра валились на меня обильным градом, и если я собиралась оставаться в здравом уме и дальше, то должна была немедленно уединиться.
— Очередь в ванную не занимать, — объявила я Кайсе и Мэлине и прежде, чем они сообразили, что к чему, подхватила сундук, нырнула за единственную уцелевшую дверь и заперлась, не обращая внимания на возмущенные вопли в мой адрес.
Знаю, я поступила не слишком по-добрососедски, но, похоже, чем раньше мы освоим навыки выживания, тем лучше: в этом драконьем гнезде по-другому никак.
Ванная оказалась едва ли не просторнее, чем вся наша спальня. Здесь тоже было большое окно, но его, к счастью, заколотили снаружи. По крайней мере, свет сюда не проникал, лишь тусклый огонек огарка свечи выхватывал из полумрака очертания здоровенной чугунной лохани и умывальник. В углу стояла печь, — видимо, для подогрева воды, — и в ней уже воодушевляюще потрескивали дрова. Хоть что-то драконы умудрились сделать нормально к нашему появлению!
Насчет зеркала крепыш тоже не обманул: оно занимало почти половину стены, и будь здесь хоть немного светлее, я бы даже смогла оценить, как сильно меня потрепал сегодняшний долгий перелет. Впрочем, на месте драконов я б тоже подходила к зеркалу исключительно в полной темноте, — как минимум, чтобы поберечь нервы.
Отметив про себя, что надо бы на досуге соорудить кристаллические светильники с магическим огнем, я заткнула ванну и включила воду. Я догадывалась, что с чистотой тут дела обстоят примерно так же, как и с гостеприимством, но полумрак не давал мне увидеть всей грязи, — и, если честно, я этому только порадовалась. Убраться мы с девочками еще успеем. А пока представлю, что плаваю где-нибудь в лесном озере. С глиной, тиной и водорослями, зато — в окружении прекрасных пейзажей.
Раздевшись, я бережно сложила дорожное платье. Как же оно мне нравилось! Идеально подходило к волосам оттенка лобелии, — цветка моего рода…
Весь наш крошечный садик у дома был засажен лобелиями. По одиночке они могли показаться невзрачными недоколокольчиками, но вместе создавали пышные голубые облака, которые в сумерках становились лиловыми.
Впервые за долгое время я остро ощутила тоску по дому. В памяти всплыло улыбающееся мамино лицо, в ушах зазвенел смех маленькой сестренки. И почему я так мало летала к ним за последние несколько лет? Вечно куда-то торопилась, — то курсовую работу надо доделать, то экзамены на носу… А надо было ценить каждую минуту рядом с семьей! Но я словно помешалась на учебе, и это привело меня сюда, в каменный мешок, кишащий возбужденными ящерами. Кто бы сказал мне раньше, что плохие оценки могли бы спасти мне жизнь!
Изо всех сил стараясь не разреветься, я убрала платье в сундук. Вряд ли стоит носить его снова, — не тот фасон. Ну, либо придется пришить еще один подол — до самых пят. И, в идеале, еще железные трусы о семи замках снизу поддеть.
Как назло, в моем гардеробе почти не водилось ни брюк, ни длинных юбок. Да и зачем они в Тайфо? У нас тоже учились мальчики-феи, но им, как и нам, было не до любви. Истинную фею лет до трехсот занимает исключительно искусство, а к вопросу продолжения рода мы подходим, во-первых, осознанно, а во-вторых, гораздо позже, когда уже карьера наладилась.
После долгих поисков я обнаружила синее платьишко немногим ниже колен, и, решив, что просто ни за что не буду летать, нагибаться или широко шагать в присутствии драконов, повесила его на дверь. Сбросила нижнее белье, собралась уже залезть в горячую воду… Как вдруг в ванную на мгновение ворвался яркий дневной свет, но тут же померк снова.
Я повернулась к окну, и в горле застыл крик ужаса. Драконий глаз!!! Выходит, все это время окно не было заколоченным?! А свет не проникал только потому, что его загораживала туша дракона?
— Уйди! — завопила, что есть мочи, судорожно прикрывая интимные места.
Не знаю, услышал ли меня ящер, но глаз никуда не делся. Более того, узкий вертикальный зрачок расширился, и я увидела в нем свое отражение. Бледная, перепуганная, всклокоченная… В кого они меня превратили?!
— Эй! — в дверь забарабанила Кайса. — Что у тебя там?
— Отойди, я вышибу! — раздался высокий голос Мэлины. — Не знаю преград…
— Нет! — спохватилась я. — Это наша последняя дверь! Я справлюсь!
С каждым ударом сердца по моему телу разливалась ярость. Терпкая, горьковатая — и ледяная.
Четыре месяца, говорите? Ну нет, не буду я все это время шарахаться по углам! Чем дольше я веду себя, как жертва, тем с большей охотой ее из меня будут делать. Я сама напишу полотно с правилами, и драконам придется с ними считаться. Не понравится, — что ж, пусть пишут Талее и просят прислать других студенток. И плевать, если в моем личном деле появится первое замечание. Эскиз будущего шедевра уже созрел в моем воображении, а, как известно, каждая картина начинается с первого мазка.
Убрав руки от груди, — пусть полюбуется напоследок, — я вытащила из сундука магическую кисть — и распахнула окно. Холодный ветер безжалостно ударил в лицо, но это меня уже не волновало: творец не пасует перед трудностями, его греет вдохновение. Какой цвет больше подойдет? Глаз — желтый, стало быть, берем противоположный по спектру. Синий! Чудесно, будет напоминать о доме.
