От неожиданности он выпустил меня. Не мешкая, я подхватила подол и припустила со всех ног. Были шансы спастись или не было, но я побежала, не разбирая дороги. Не важно, куда и зачем, только бы снова не оказаться в этих грязных руках.
Больно хлестнуло по позвоночнику. Я не удержалась – со вскриком рухнула на землю, перепачкав выставленные вперёд руки в осенней грязи. Мужской сапог пнул в бок – я захлебнулась криком, – в живот, перевернул, изваляв в грязи полностью. Лишь бы побрезговали тронуть замарашку, лишь бы пронесло.
Я перекатилась на спину и вновь увидела своих преследователей. По-прежнему трое. И они явно не из брезгливых. Мой личный ад только начинается, зря я бежала от огня.
Я зажмурилась. Пыталась сжаться, но мне не давали. С треском порвались пуговицы на блузке, открывая исподнее. Попытавшись выскользнуть, я отхватила оплеуху. Однако боль не успокоила, а взбеленила. Хуже от попыток вырваться не будет! Если меня забьют до смерти, будет только лучше!
Мне казалось, я плакала и кричала, пока голос не осип. Дёргалась и пыталась драться, пока силы совсем не оставили. А потом только рыдала от бессилия, терпя боль.
К этому моменту довольным остался только один. Встал, с противной усмешкой поглядывая на мою задранную юбку. Лучше бы я осталась в усадьбе! Сгорела или получила бы удар саблей. Наверное, было бы не так больно.
На обидчиков через дымку слёз я смотрела с бессильной злобой. Хотелось их убить, каждого, с особой жестокостью разрывая на части, но не могла даже перевернуться и сбежать. Из последних сил пнула склонившегося надо мной второго, а в ответ он не раздумывая приложил меня головой о землю. Сознание померкло, сменяясь пеленой беспамятства. Ничего, так лучше.
– Эй! А ну отпустить её! – услышала я незнакомый мужской голос.
Он был как глоток воздуха в трясине, как вольный ветер. Я попыталась посмотреть на его хозяина, но перед глазами мутилось.
Больше меня никто не держал, я машинально поправила юбку, перевернулась на живот и попыталась отползти. Далеко не вышло.
Звенел металл, мужчины бранились, кричали, но скоро замолкли. Ко мне кто-то подошёл. Сознание меркло, позволяя думать, что всё происходит во сне, голова кружилась. Я почти ничего не соображала, только почувствовала, как меня аккуратно подняли. И вновь услышала приятный взволнованный голос:
– Эй, девочка, ты живая?
– Да, – шепнула я, не открывая глаз.
– Только не умирай, слышишь? Держись!
– Зачем?
– Что значит «зачем»? Чтобы жить! Ты же ещё молоденькая совсем. Сколько тебе?
– Пятнадцать, – пробормотала я, но сомневалась, разобрал ли собеседник.
– Рановато умирать, – усмехнулся он, пытаясь удобней прислонить меня к дереву. Без толку, все равно больно от любого прикосновения, но за заботу я была благодарна. – У вас есть лекарь? Далеко до него?
Я не ответила. Хотела, а потом подумала: «Зачем?» Объяснять не хотелось – слишком сложно. Проще уснуть.
–Эй! Эй! – переполошился спаситель, когда я не ответила. – Эй, девочка!
Он выругался, как-то очень скверно и замысловато. А потом внезапно прикоснулся к моей шее губами. Неужели и этот такой же? Хотя какая разница, я всё равно умираю, а он нежен. Но неожиданно зубы больно впились в кожу, заставив вздрогнуть. Кажется, кровь потекла, но тело перестало чувствовать, как после обезболивающего. Чудеса.
Что-то происходило со мной, что-то происходило между нами, Я не понимала что именно, но внезапно снова захотелось жить. Выбраться из этого ужасного состояния, снова встать, снова засмеяться. Я даже смогла открыть глаза, когда мужчина отстранился, но различила только светлые волосы, да зелёный мундир государственной гвардии. Значит, всё-таки пришли.
– Прости, – за что-то извинился спаситель, вновь поднимая меня и пересаживая к другому дереву, подальше от дороги. – Я не могу с тобой остаться, иначе сочтут дезертиром. И отнести тебя тоже никуда не могу – людям не стоит видеть, как ты восстанавливаешься, проблемы будут. Посиди здесь – с тобой ничего не должно случиться, врагов уже погнали, – приговаривал он, пытаясь засыпать меня листьями. – Как сможешь встать – иди домой. И никому – слышишь? – никому не рассказывай, что произошло. Я вернусь за тобой через годик, согласна?
– Согласна, – улыбнулась я. – Я буду ждать.
Хорошо, что этот добрый офицер хочет меня забрать. Мне после такого некуда пойти, а он мне нравится.
– Как тебя зовут?
– Эния, – выдохнула я, чувствуя, как засыпаю.
– Эния, значит, – шепнул он, словно пробуя имя на вкус, – и тебе пятнадцать? Меня зовут Лейф. Лейф Эверон, – представился мужчина и, наклонившись, коснулся губами моей перепачканной в земле и крови руки. – Надеюсь, ты запомнишь это имя. Мы с тобой теперь связаны. До встречи, дорогая.
Я только и смогла беззвучно прошептать «до встречи», глядя, как спаситель уходит прочь, куда-то к своим, а потом провалилась в сон.
Глава 2
Меня нашли соседские крестьяне, бесцеремонно растолкали и стали пытать, кто я и откуда. Я не сразу сообразила, чего они хотят. Вообще сначала не поняла, с чего это лежу посреди леса, а не в своей кровати. Недавние события казались сном, причём давно прошедшим. О реальности происходящего напоминала только порванная Лизина одежда – ни трупов на дороге, ни синяков и ссадин, ни ломоты в спине, которую я должна была застудить на холодной земле.
Я чувствовала себя великолепно. Может, и не случилось ничего? Выбралась из усадьбы, свалилась где-нибудь по дороге, а вся эта чепуха лишь привиделась?
Узнав, что я графиня Виктимская, которую, оказывается, уже давно ищут, меня без промедления проводили домой. Левое крыло сгорело, выставляя напоказ голый почерневший балочный скелет. В правом – суетились слуги, прибирая разгром. Интересно, сколько меня не было? Почти всё привели в порядок, остались только мелочи вроде новых занавесок да картин.
Неожиданно навстречу выбежал брат и стиснул в объятиях, чуть не задушив.
– Нашлась, – прошептал он облегчено.
Я не знала, как ответить – и потерявшейся-то себя не чувствовала.
– Где ты была столько времени?! – попыталась возмутиться он. – Гвардейцы прогнали врагов и уже ушли, а ты где была?! Знаешь, как я волновался?!
– Я пряталась в лесу, – осторожно ответила я, решив, пока не говорить о произошедшем. По крайней мере, до тех пор, пока я не пойму, что произошло на самом деле – воспоминания походили на бред. – А где отец?
– Он жив, но его серьёзно ранили. Думаю, дня через два ты сможешь его увидеть, а пока лекарь не разрешает.
– Но он поправится? – в первую очередь уточнила я.
– Говорят, ничего страшного. Я больше за тебя перепугался. Когда сказали, что Лизу нашли мёртвой в твоём платье, я думал, больше тебя не увижу.
Меня словно молнией ударили, по губам пробежал холодок, а руки безвольно опустились вдоль тела. Бестолково я посмотрела на брата и с трудом переспросила:
– Мёртвой?
– Да. Она тебя спасла?
Я кивнула, кутаясь в потёртый плащ, который дали мне сердобольные крестьяне. Лиза знала, на что шла, отвлекая преследователей, а я в тот момент совершенно ничего не могла сделать. Она специально подставилась, чтобы меня не искали. Ну и дурёха же я.
– Эния? С тобой всё в порядке? – спросил брат, тронув меня за локоть.
– Я бы хотела побыть одна, – попросила я, выскользнув из его рук.
Он участливо пробормотал что-то про мои переживания, про то, что понимает чувства. Ничего он не понимал. Я не чувствовала ничего, совершенно. Из-за меня человек умер, меня саму вчера изнасиловали, а я…
Добравшись до своей спальни, в которой уже успели прибраться после погрома, я упала на кровать, даже не задумываясь о внешнем виде. Слезы лились градом, вой, который больше походил на волчий, скрывался в подушках. Не понимаю, отчего плакала. Не помню, когда забылась во сне, но проснулась только к утру.
Разбудило меня неприятное ощущение, будто ладонь что-то жжёт. Оказалось, лучик солнца пробрался сквозь незакрытые занавески и украсил кожу волдырями. Удивляться не было сил: хотя тело чувствовало себя прекрасно, душа вымоталась.
