– Вы наполнили радостью мое сердце. Сейчас я мечтаю только об одном – лишь бы
Дверь открылась. Мне уже хочется проснуться в другом мире.
– Время истекло. Если не возражаете, нам пора ехать. Я лично поведу машину, и мы сможем закончить наш разговор по дороге на аэродром.
– Конечно (звук отодвинутого стула), (запись прерывается. Слышен треск прокручивания пустой пленки)
Глава шестая
АПОСТОЛ С ДЕНЩИКОМ
(глубокая ночь, окрестности Ерушалаима, кусты у грота Кудесника неподалеку от Масличной горы)
Пустынная жара, изнуряющая тело днем, ночью превращалась в плотную духоту, стискивая горло невидимой петлей. На поверхности кожи мелким бисером выступал пот, а рот, дергаясь, как в агонии, пытался глотать раскаленный воздух. Начиная с вечера, Калашников и Малинин засели в кустах у Масличной горы, наблюдая за входом в грот. Небольшое ведро, в котором они дальновидно принесли запас воды, быстро пустело – влагу кружку за кружкой хлестал даже Малинин, ранее искренне считавший, что эту жидкость следует употреблять исключительно для стирки белья.
– Прошу прощения, повелитель, – зашептал казак – Вы не спросите у местных – мы тут не сможем достать водки? Любой – хоть тутовой, хоть кизиловой – а пусть даже и виноградной. Ужасно хочется напиться – ощущение полнейшей безысходности. Почему, как только мы где– то появляемся – в Раю, Аду или на Земле, обязательно случается убийство? Так надоело… Охота взять веревку и вон на той осине пойти повеситься.
– Вон та осина предназначена для одного из апостолов, – глубокомысленно заметил Калашников. – Но в целом, братец, я тебя поддерживаю. Ты думаешь, мне охота этих приключений? Лежал бы себе сейчас на перине с Алевтиной и горя не знал. А так я ее даже предупредить не успел, что к ужину не успею. Сплошной экшен. Только приземлились: сразу в бой, затем на встречу с прокуратором-гомосеком, и на десерт – пуля в лоб апостолу.
…По направлению к гроту пронеслась летучая мышь. Вдали виднелись помпезные романские виллы: их освещали свечи в виде пальм, сделанные в натуральную величину – мода, пришедшая от патрициев Лондиния[33].
– Любопытно, вот из– за чего? – бесцельно пожевал лист Малинин.
– Тому, братец, существует несколько объяснений, – Калашников беззвучно прихлопнул комара на колене. – Первое из них – наше тотальное невезение. Знаешь, бывает такое – на обычной дороге один человек обязательно поскользнется и сломает ногу, а другой пройдет без проблем. Мы из тех, кто ломает. Скажем, если бы Шеф послал в Ерушалаим Дзержинского или Моцарта, у тех бы, может, и все нормально вышло: приземлились бы во дворце у прокуратора, подбросили компромат да и уехали со спокойной душой. Но с нами этот номер не проходит. Второе объяснение не лучше, но логичнее. Чисто теоретически можно представить, что мы с тобой не существуем на самом деле, а являемся персонажами мистического триллера.
В кедровом леске неподалеку жалобно завыл заблудившийся шакал. Малининские глаза разом вспыхнули, словно у сиамского кота – экзотическая версия повелителя повергла казака в состояние шока.
– То есть? – едва не свалился он с корточек – Как я могу не существовать, повелитель? Я же все чувствую и помню: и баб, и вкус водки, и комаров этих долбанных. Вы не слишком долго сегодня на солнцепеке стояли?
– Видишь ли, братец, – трагично вздохнул Калашников. – Здесь нужно мыслить не напрямую, а отвлеченно. Как считается, всеми нами управляет Голос, придумавший Вселенную. Для него наш мир типа как бильярдный шарик, Захочет – покатит туда, захочет – сюда. Ученые выдвигают гипотезы о существовании параллельных миров, и хрен знает, в каком именно пространстве мы сейчас с тобой находимся. Возможно, это вообще Марс, а не Земля. Давай представим – нынешний Ерушалаим в таком виде тоже может быть придуманным миром, существующим в голове определенного писателя. А если мы с тобой персонажи триллера – то это многое объясняет. Триллер пишется по особым канонам, с харизматичными главными героями. Народ привыкает к этим героям намертво, требуя от автора продолжений. Бабулька-следователь мисс Марпл в книгах Агаты Кристи прожила лет двести: умирать ей было никак нельзя, читатели такого финта не поймут – да и издатели тоже. Поэтому, стараясь угодить публике, автор пишет про тех же героев, помещая их в новые пикантные ситуации. Закон жанра, братец. Он, может, вообще не рад, что связался. Но куда ж ему деваться– то, бедному.
– О, тогда есть надежда, – заулыбался Малинин. – Значит, автор от нас зависит? Стало быть, можно успокоиться – с нами ничего не произойдет. Распутаем преступление – и, как обычно, вернемся в Ад триумфаторами.
– Не факт, братец, – покрутил головой Калашников. – Случается, что сам автор сатанеет от однообразия и режет персонажей, как кур, чтобы больше про них не писать. Например, тот же Конан Дойль убил сыщика Шерлока Холмса, сбросив его со скалы во время схватки с профессором Мориарти.
– Сволочь этот автор, – помрачнел Малинин. – Морду бы ему набить.
– Да хер с ним, – махнул рукой Калашников. – Сейчас вовсе не это главное. Стоит раскинуть мозгами: как лучше расследовать убийство апостола?
Малинин отвел от лица колышущуюся ветку кустарника.
– Я не понимаю, – недовольно сказал он. – А с какой стати мы вообще должны в этом участвовать? Пущай Кудесник сам с ним разбирается.
Калашников скорчил гримасу, словно сидел в кресле у дантиста.
– Кудеснику, братец, только этого сейчас для полного счастья не хватало, – жестко бросил он в лицо Малинину. – У него в Ерушалаиме совершенно другое предназначение и отвлекаться он не станет. Может, поэтому все скопом решили, что апостола убила молния, и разошлись. Однако у покойника– то в голове сидит именно пуля. Кто– то, возможно, лежа в этих кустах, застрелил Иакова с небольшого расстояния. Ты пойми, что мне плевать на сам факт смерти, я в здешней полиции не работаю. Но меня раздирает тревога пополам с любопытством: откуда в античном Ерушалаиме, в I веке нашей эры, за полторы тыщи лет до появления огнестрельного оружия взялся человек с настоящим пистолетом? Что ему здесь надо?
– Я не знаю, повелитель, – смутился Малинин. – Но, с моей скромной точки зрения, не следует ввязываться в расследование. Я понимаю, раньше – ну Ад, Рай… вызвали, приказали… Тут– то все по– другому… для чего на себя хомут надевать по доброй воле? Какое нам дело до смерти апостола? Помер и помер.
– Самое прямое, – возразил Калашников. – Если у Масличной горы нарисовался убийца с огнестрельным оружием, то и мы тоже можем, что называется, под раздачу попасть. Переберем варианты. Допустим, Шеф задумал двойную игру с изменением будущего и послал нас сюда для отвлечения внимания – в то время как его агент будет убивать апостолов. Цитируя Станиславского – «не верю». Ему невыгодно с криминалом связываться: Голос его потом по стенке размажет. К тому же зачем Шефу было ждать две тысячи лет, чтобы так поступить? Шансы и куда получше подворачивались – например, искушение Кудесника в пустыне. Апостольская смерть нарушает сложившиеся за тысячелетия правила честной игры между Шефом и Голосом, Шеф с этого больше потеряет, чем обретет. Следующий вариант – Шеф заранее знал, что так случится. Поэтому он придумал благовидный предлог для отправки надежных людей в Ерушалаим. Но почему же тогда он не предупредил нас об этом? Секретничать ему совершенно незачем. Отметается. Последнее предположение самое верное, и потому – опасное. Профессиональный киллер прибыл в Иудею для ликвидации ВСЕЙ группы апостолов. Тоже из Ада, как и мы?
Исключено. Ты видел – путешествия в прошлое происходят только с личной санкции Шефа. Этот парень из будущего.
Калашников сделал легкое движение кистью руки, подобно шулеру, достающему из рукава туз. Между костяшками пальцев блеснул металл.
– Я выследил, в какой пещере захоронили тело, – цинично поведал Алексей. – Заглянул туда без свидетелей, но с молотком, и достал пулю из черепа. Вот она, эта пуля. Калибр – 9 миллиметров, отдельная нумерация арабскими цифрами: похоже, сделана специально для наградного пистолета «люгер». Это довольно старый пистолет, с обоймой на восемь патронов, длина ствола – 98 миллиметров. Состоял на вооружении офицерского состава Китая, Ирана, Югославии, Норвегии, Германии, Греции, Чили и Алжира, в 1942 году был снят с производства. У частных коллекционеров по всему миру таких пистолетов до хрена и больше. Его можно хранить в промасленной тряпочке лет пятьдесят – он и тогда будет стрелять. Из какой эпохи киллер, уже примерно понятно. Свое дело он знает – уложил беднягу Иакова ночью, пусть и вблизи, но зато одним выстрелом точно между глаз.
