Над черным брусом Артефакта горели яркие лампы.
Максвелл нырнул под бархатный канат, отгораживавший пьедестал, вскарабкался к самому Артефакту и скорчился рядом с ним, нащупывая в кармане аппарат-переводчик.
Дурацкая догадка, сказал он себе. Да и никакая это не догадка, а просто нелепая идея, порожденная отчаянием. Он только зря потратит время и поставит себя в глупое положение. Ну, а если это маловероятное предположение даже в какой-то мере и подтвердится, все равно изменить он уже ничего не сможет. Завтра колесник заберет Артефакт и вступит во владение библиотекой хрустальной планеты, а человечество навсегда лишится доступа к знаниям, тщательно и трудолюбиво копившимся пятьдесят миллиардов лет в двух вселенных,— к знаниям, которые должны были бы принадлежать Объединенным университетам Земли и могли бы достаться им, а теперь навеки станут собственностью загадочной культуры, которая, возможно, окажется тем потенциальным галактическим врагом, которого Земля всегда опасалась встретить в космосе.
Ему не хватило времени! Еще какой-нибудь день или два — и он воспрепятствовал бы этой сделке, он нашел бы людей, которые его выслушали бы и приняли меры. Но обстоятельства все время складывались против него, а теперь уже поздно.
Максвелл надел на голову аппарат-переводчик, но очки никак не желали опускаться на место.
— Дайте я помогу,— сказала Кэрол, и он почувствовал, как ее легкие пальцы растягивают ремни, прилаживают застежки.
Покосившись вниз, он увидел Сильвестра. Тигренок сидел у самого пьедестала и скалил зубы на Опа. Перехватив взгляд Максвелла, неандерталец сказал:
— Эта тигра чует, что я ее естественный враг. В один прекрасный день она соберется с духом и прыгнет на меня.
— Не говорите глупостей! — сердито огрызнулась Кэрол.— Он же просто шаловливый котенок.
— Это как посмотреть,— отозвался Оп.
Максвелл еще раз подергал очки и надвинул их на глаза. И поглядел на Артефакт.
В этом слитке черноты было что-то. Линии, очертания... непонятные формы. Артефакт перестал быть просто сгустком непроницаемой тьмы, отражающим любые попытки проникнуть в него извне, ничего не приемлющим и ничего не открывающим, словно был вещью в себе, инородным телом во Вселенной.
Максвелл завертел головой, стараясь найти наиболее удобный угол зрения, чтобы разобраться в том, что увидел. Во всяком случае, это не записи... Нет, это что-то совсем другое! Он нащупал винт фокусировки и попробовал изменить настройку.
— В чем дело? — спросила Кэрол.
— Не понимаю...
В то же мгновение он понял. И увидел. В уголке бруса виднелась лапа, покрытая радужной пленкой... или кожей... или чешуей, с когтями, сверкающими как алмазы. И эта лапа... шевелилась и дергалась, словно стараясь высвободиться и дотянуться до него.
Максвелл вздрогнул, инстинктивно отпрянул и вдруг почувствовал, что падает. Он попытался извернуться так, чтобы не удариться затылком. Его плечо задело бархатный канат, и стойки с грохотом опрокинулись на пол. Однако канат успел спружинить, и Максвелл упал на бок, чуть не сломав ключицу, но зато не ударился головой о каменный пол. Он рывком поднял очки на лоб.
Артефакт над ним стремительно изменялся. Из сгустка тьмы возникало что-то, свивалось и билось в судорожном стремлении вырваться на свободу. Что-то живое, полное буйной энергии, ослепительно прекрасное.
Изящная, вытянутая вперед голова, зубчатый гребень, сбегающий от лба по шее и спине. Могучая грудь, продолговатое туловище с полусложенными крыльями, красиво изогнутые передние лапы с алмазными когтями. Сказочное создание сверкало и переливалось всеми цветами радуги в ярком свете ламп, нацеленных на Артефакт,— вернее, на то место, где раньше был Артефакт.
И каждая сияющая чешуйка была зеркальцем, отражающим пучки бронзовых, золотых, оранжевых и голубых лучей.
Дракон, подумал Максвелл. Дракон, возникший из черноты Артефакта! Дракон, наконец обретший свободу после миллионов лет заключения в сгустке мрака.
Дракон! После стольких лет поисков, размышлений, неудач он все-таки увидел живого дракона! И совсем не такого, каким он рисовался его воображению, не прозаическое создание из плоти и чешуи, но великолепнейший символ. Символ дней расцвета хрустальной планеты, а может быть, и всей той вселенной, которая канула в небытие, уступая место новой, нашей Вселенной,— древний, легендарный современник тех странных необыкновенных рас, захиревшими, жалкими потомками которых были гоблины, тролли, феи и баньши. Существо, название которого передавалось от отца к сыну тысячами и тысячами поколений, но которого до этой минуты не видел ни один человек.
Возле одной из упавших стоек замер Оп, с ужасом и удивлением глядя вверх,— его кривые ноги были полусогнуты, точно он окаменел, готовясь к прыжку, окорокообразные руки свисали по бокам, пальцы были искривлены как когти. Сильвестр припал к полу, разинув пасть, ощерив клыки. На его ногах под густым мехом вздулись узлы мышц. Он был готов нападать и защищаться.
На плечо Максвелла легла ладонь, и он резко повернулся.
— Это дракон? — спросила Кэрол.
Ее голос был странен: точно она боялась этого слова, точно лишь с большим трудом заставила себя произнести его. Она глядела не на Максвелла, а вверх — на дракона, который, по-видимому, уже закончил свою трансформацию.
Дракон дернул длинным гибким хвостом, и Оп неуклюже припал к полу, увертываясь от удара.
Сильвестр яростно зашипел и пополз вперед.
— Сильвестр! Не смей! — крикнул Максвелл.
Оп поспешно кинулся вперед на четвереньках и ухватил Сильвестра за заднюю лапу.
— Да скажите ему что-нибудь! — потребовал Максвелл, поворачиваясь к Кэрол.— Если этот идиот сцепится с ним, произойдет черт знает что!
— Сильвестр не тронет Опа, можете не опасаться!
— При чем тут Оп? Я говорю о драконе. Если он прыгнет на дракона...
Из темноты донесся разъяренный вопль и топот бегущих ног.
— Что вы тут затеяли? — загремел сторож, выбегая на свет.
Дракон повернулся на пьедестале и соскользнул с него навстречу сторожу.
— Берегись! — рявкнул Оп, железной хваткой держа за лапу Сильвестра.
Дракон двигался осторожной, почти семенящей походкой, вопросительно наклонив голову. Он взмахнул хвостом и смел на пол полдюжины чаш и кувшинов. Раздался оглушительный грохот, блестящие черепки брызнули во все стороны.
— Эй, прекратите! — крикнул сторож и, по-видимому, только тут заметил дракона.
Он взвизгнул и кинулся наутек. Дракон неторопливо затрусил за ним, с любопытством вытягивая шею. Его продвижение по залам музея сопровождалось грохотом и звоном.
— Если мы не уберем его отсюда,— заявил Максвелл,— тут скоро не останется ни одного целого экспоната. При таких темпах ему на это потребуется не больше пятнадцати минут. Он сотрет весь музей в порошок. И ради всего святого, Оп, не выпусти Сильвестра. Нам только не хватает боя тигра с драконом!
Он поднялся с пола, снял с головы аппарат и сунул в карман.
— Можно открыть двери,— предложила Кэрол,— и выгнать его наружу. Я знаю, как отпираются большие двери.
— Оп, а ты умеешь пасти драконов? — осведомился Максвелл.
Дракон тем временем добрался до последнего зала и повернул назад.
— Оп! — попросила Кэрол.— Помогите мне. Тут нужна сила.
— А тигр как же?
— Предоставьте его мне,— распорядился Максвелл.— Может быть, он возьмет себя в руки. И вообще послушается меня.
Приближение дракона было отмечено сильным треском и грохотом. Максвелл застонал. Шарп убьет его за это. И будет прав: хоть они и друзья, но музей разгромлен, а Артефакт преобразился в буйствующее многотонное чудовище!
Максвелл осторожно направился туда, откуда донесся очередной взрыв. Сильвестр следовал за ним, припадая к полу. В темноте Максвелл с трудом различил дракона, плутающего среди стендов.
— Хороший, хороший дракошечка, умница! — сказал Максвелл.— Легче на поворотах, старина!
Это прозвучало довольно глупо и неубедительно. Но как вообще полагается разговаривать с драконами?
Сильвестр испустил хриплое рычание.
— Хоть ты-то не суйся! — сердито сказал Максвелл.— И без тебя все так скверно, что дальше некуда.
А где сейчас сторож? — подумал он. Наверное, звонит в полицию, так что гроза может разразиться с минуты на минуту.
Позади раздалось поскрипывание открывающихся створок огромной двери. Хоть бы дракон подождал, когда они совсем откроются! Тогда его, возможно, удастся выгнать из музея. Да, но дальше-то что? Максвелл содрогнулся при мысли о том, что гигантское чудовище начнет резвиться на улицах городка и в академических двориках. Может быть, все-таки лучше оставить его взаперти?
Он замер в нерешительности, взвешивая минусы запертого дракона и минусы дракона на свободе. Музей и так разнесен вдребезги, а потому довершение этого разгрома, пожалуй, все-таки предпочтительнее того, что может натворить дракон в городке.
