Словом, все было замечательно. Гости веселились вовсю, когда сначала на стол ухнул филин. Затем кот ведьмы погнался за птицей и половина сервировки безнадежно погибла во время драки. Затем и вовсе из ночной тиши явился монстр и перепугал всех до икоты… Все кричали, бежали куда-то… Кажется, она сама кинулась наутек, не разбирая дороги. Да и когда тут раздумывать об ориентировании на местности, если по пятам бежит чудовище, а вокруг царит полный бедлам. А дальше в воспоминаниях царил полный сумбур. Кажется, ее кто-то звал… Вероника не могла сказать с полной уверенностью, чей это был голос. Но то, что он был ей знаком… Да, наверное… Затем она куда-то бежала. И все. Дальше – провал. Словно из книги вырвали несколько страниц и читатель остался в полном недоумении гадать, чем же автор их заполнил.
– Очнулась наконец-то, – прозвучал в кромешной темноте чей-то явно обрадованный голос.
Вероника не разделяла радости говорившего, тем более что его голос, пусть и тихий, отозвался в голове свербящей болью, заставив девушку невольно поморщиться.
– Нельзя ли потише? – всхлипнула она. – А то у меня голова болит.
– Ой, извини! – откликнулась темнота.
Глаза Вероники уже более-менее адаптировались к темноте и она заметила, как где-то поблизости зашевелилось нечто большое. Впрочем, мало ли что может померещиться в этакой темнотище.
– Ты так долго спала. Я уже начал волноваться.
Заботливое участие незнакомца Веронику ничуть не удивило. Она с детства привыкла к повышенному вниманию к своей персоне. Девушка неопределенно пожала плечами, забывая, что при полном отсутствии света ее заботливо отрепетированный перед зеркалом жест никто, кроме летучих мышей и кошек, не сумеет разглядеть.
– Ты кто? – вопросила она тьму.
– Ой! – воскликнули в ответ, добавив звону в многострадальной голове Ники. – Я же забыл представиться! Змей Горыныч. Можно просто Змей или Горыныч, как вам будет угодно.
Вероника захлопала ресницами от удивления. Да где же она находится? Может, это все сон? Ну да, конечно. Сон. Где же еще водятся Змеи Горынычи и грязные соломенные подстилки. Но Вероника была воспитанной девушкой и потому решила, что назвать свое имя собеседнику необходимо даже во сне.
– А я Вероника Богданова. Для друзей просто Ника.
– Очень приятно. Я бы сказал, что рад нашему знакомству, но обстоятельства не очень радуют.
С этим трудно было не согласиться. Темные помещения как-то не созданы для нормальных знакомств. Это только влюбленные стремятся к уединению в интимном полумраке. Но для предварительного развития взаимоотношений необходимо хотя бы один раз увидеть собеседника.
– Уважаемый Змей, не подскажете ли, где я? И как здесь оказалась?
– Мы в подземной темнице, – тяжко вздохнул Горыныч. – Тебя сюда принесли примерно сутки назад.
– Целые сутки! – вскрикнула Вероника, забыв про больную голову, и тут же вздрогнула.
В разрывающемся от боли сознании, как гвоздь в сапоге, засела одна мысль: «сутки». Она находится здесь уже целые сутки, а ее никто не ищет. Хотя… это ведь сон. А во сне всякое случается. Например, как-то раз ей приснилось, будто она большая синяя птица, питается червяками и живет в лесу…
– Да. Когда тебя принесли, ты была без сознания и я так боялся, что ты так и не придешь в себя… Но ты очнулась. Хочешь есть?
Ника задумалась. Она была настолько растеряна, что простейший вопрос поставил ее в тупик. Если это сон, то почему так хочется есть? С другой стороны, во сне люди тоже едят. Поэтому Ника с благодарностью приняла протянутую ей миску, зачерпнула полную ложку, отправила в рот и… сильно пожалела о содеянном. Запах странного, похожего по консистенции на обойный клей варева сильно отдавал мокрой тряпкой, давно не стиранными носками, а на вкус оно было еще хуже. После такой еды даже те узники, которые вполне смирились со своей плачевной участью, резко меняли свою точку зрения.
– Боже, какая гадость! – закашлялась она, борясь с приступом тошноты.
Но что-то подсказывало, что, если ее сейчас вырвет, никто не поспешит с уборкой. Судя по спертому воздуху и откровенной вони, в помещении не только не убирались, но и не проветривали. Фактически налицо вопиющая антисанитария и пренебрежение элементарными правилами гигиены.
– Да, – сочувственно согласился Змей. – Еда здесь не фонтан. Но ко всему в этой жизни можно привыкнуть.
Вероника не разделяла философского мнения Горыныча. И уж тем более не намеревалась мириться с ужасными условиями содержания даже во сне. К тому же она принадлежала к числу тех женщин, которые искренне полагают, что, умножив два на два, можно получить любой результат, если устроить хорошую истерику с битьем посуды.
– Но ведь еду кто-то приносит…
– Да, – согласился ее собеседник.
– Значит, дверь здесь имеется, – предположила Ника. – Надо просто устроить шум, стучать в нее ногами, что ли… А еще лучше выбить ее.
– Здорово, – одобрил Змей. – Только двери здесь нет.
– То есть как нет? – опешила девушка, предвкушавшая уже грядущую победу. – А как же сюда попадает еда?
– Наверху есть люк. Раз в сутки его открывают и вниз спускают корзину на веревке.
Надежда на спасение горестно пискнула и скончалась. Хотя оставался маленький шанс реанимировать бедняжку.
– Минуточку. Но ведь ты тот самый Змей Горыныч, о котором так много пишут в сказках?
– Ну-у-у… В общем, да, – засмущался польщенный Змей.
– Тогда нет проблем! – обрадовалась девушка. – Тебе просто надо подлететь к люку и выбить его.
– Но это невозможно.
– Ты уже пробовал?
– Нет, но…
– Тогда как ты можешь утверждать это с такой уверенностью? Разумеется, это будет трудно, но сильно сомневаюсь, что кто-то строил темницу с расчетом на узника драконьей комплекции.
– Все равно ничего не получится.
– Но почему?
– У меня нет крыльев.
Разочарованный вопль девушки заставил поперхнуться приготовившегося возвестить восход трехцветного петуха. Бедняга закашлялся, захрипел и свалился с плетня, огораживающего птичник. Приготовившимся к утреннему вокалу упитанного супруга несушкам пришлось довольствоваться сомнительной заменой в виде надсадных хрипов. Ну что ж. Нет в жизни совершенства.
Высоко-высоко в горах стоит неприступная каменная крепость. Когда-то, в далекие времена, на этом самом месте стояла легендарная Крепость Драконов. Но крепость пала и воспоминания о клане Всадников, бороздящих небеса на драконах, остались только в легендах. Нынешняя крепость была гораздо меньше своей предшественницы. Но что поделаешь, пришлось умерить аппетиты. Слишком трудна была доставка стройматериалов. Крепость строилась на века. Безымянный зодчий использовал самую дешевую рабочую силу из числа гоблинов. Последних, кстати, тоже нелегко было достать, преимущественно из-за того, что их причисляли к нечисти и не очень-то жаловали. К тому же гоблины совершенно не терпели дневного света. Но это даже было своеобразным преимуществом – строительство по ночам не так бросалось в глаза.
Прекрасная Ярондэль стояла на смотровой площадке башни и задумчиво следила за полетом горного орла. Придет время, и небо снова заполнят прекрасные драконы. И не кто-нибудь, а она сама возглавит крылатое войско, чтобы нести смерть и сеять панику среди людей. И тогда мир содрогнется от ее шагов и имя ее станет именем Первой Правительницы всей Земли. Ярондэль ничуть не смущал тот факт, что она являлась Мастером Воздуха, и к огненной стихии не имела никакого отношения. Впрочем, кто сказал, что, чтобы оседлать дракона, надо непременно иметь какое-то отношение к огню? В конце концов, она же не в пожарники нанимается.
А если повезет и она найдет хорошего некроманта, то к делу завоевания мира можно будет присовокупить еще и армию нежити.
– Госпожа…
Спокойное течение мыслей Ярондэли было грубо прервано удивительной помесью гоблина с эльфом. Гибрид получился интересный, от эльфов парень унаследовал эффектную внешность, а от гоблинов чувствительность к солнечному свету. Ярондэль иногда пользовалась этой светочувствительностью своего слуги – когда у нее случались приступы депрессии, ей доставляло особое удовольствие смотреть, как он страдает, покрываясь ожогами. Правда, со временем парень научился терпеть мучение со стойкостью оловянного солдатика, и смотреть на него стало не так интересно.
– Что случилось, Дагориэль? – Эльфийка специально назвала его полным именем, хотя прекрасно знала, что он терпеть не может ничего эльфийского и предпочитает укороченное Даго.
И немудрено. Злые языки утверждали, что неприязнь к эльфам у Дагориэля появилась еще в детстве, примерно после того, как его родная мать совершила попытку утопить новорожденное чадо в ванной, как беспородного щенка.
– Лорд Арнирандайеэль вернулся.
– Ну наконец-то.
Лорд Арнирандайеэль, или сокращенно Арни, ожидал Ярондэль, обогреваясь у камина. Он искренне недоумевал, как можно проживать на такой высоте по собственной воле. Круглый год холодно, стены крепости отсыревают, грозя обитателям жестоким ревматизмом. В руке вора и браконьера грелся бокал красного вина.
