Ознакомительная версия.
— Да, лорд?
— Проводи меня через лабиринт. Я знаю, ты можешь — Лорд… — Это приказ, Брута. — любезно сказал Ворбис. “Это безнадежно”. — подумал Брута. — “Это приказ”. — Тогда ступайте туда, куда я ступаю, лорд. — прошептал он. — Не отставайте от меня больше, чем на шаг. — Да, Брута. — Если я обойду какое-либо место на полу безо всякой на то причины, то и вы обойдите его. — Да, Брута. Брута продумал: “Возможно, я смогу ошибиться. Нет. У меня есть обеты и факты. Нельзя просто так не повиноваться. Все пойдет наперекосяк, если начать так думать…. Он позволил своему дремлющему сознанию взять контроль. Путь через лабиринт размотался в его голове, подобно сверкающей нитке. …вперед по диагонали и вправо три с половиной шага, шестьдесят три шага влево, двухсекундная пауза — пока металлический свист в темноте указывает на то, что один из стражников сделал нечто, доставившее ему призи три ступеньки вверх. Я мог бы броситься вперед. — подумал он. — я смог бы спрятаться и он угодил бы в одну из ям, или западню, или еще куда-нибудь, и я смог бы проскользнуть обратно в мою комнату, и кто будет знать?
Я буду. …девять шагов вперед, один вправо, девятнадцать вперед, и два в лево… Впереди был свет. Не случайный белый отблеск/блик лунного света сквозь щель в крыше, но желтый свет лампы, делающийся то ярче, то тусклее, по мере того, как ее собственник подходил ближе. Кто-то идет. — прошептал он. — Это, очевидно, один из проводников. Ворбис пропал. Брута неуверенно обернулся в проходе, когда свет закачался ближе. Старческий голов произнес: “Это ты, Номер Четыре?” Свет обогнул угол. Это полуосветило пожилого человека, подошедшего к Бруте и поднял фонарь к его лицу. — Где Номер Четыре? — сказал он, вглядываясь вокруг Бруты. Позади мужчины появилась фигура, из бокового прохода. Брута на мгновение увидел Ворбиса, его странно умиротворенное лицо, когда он схватил посох за верхний конец, размахнулся и метнул. Острый металл блеснул на мгновение в свете свечи. Потом свет погас. Голос Ворбиса произнес: “Веди дальше”. Дрожа, Брута повиновался. На мгновение он почувствовал мягкую плоть откинутой руки под подошвой сандалии. Бездна. — подумал он. — Взглянешь в глаза Ворбису, и это бездна. И я там вместе с ним. Я должен помнить об основополагающей истине. Больше никто из проводников не патрулировал лабиринт. После, наверное, миллиона лет, в его лицо дохнуло холодом ночного воздуха, и Брута вышел наружу, под звезды. — Отлично сделано. Ты запомнишь дорогу к воротам?
— Да, лорд Ворбис. Дьякон накинул на лицо капюшон. — Пошли. Было несколько факелов, освещавших улицы, но Эфеба была не тем городом, который не спит по ночам. Пара прохожих не удостоила их внимания. — Они охраняют свою гавань, доверительно сказал Ворбис , — Но путь в пустыню… всякий знает, что никто не может пересечь пустыню. Я уверен, ты это знаешь, Брута. — Но теперь я подозреваю, что то, что я знаю, не является истиной. — сказал Брута. — Именно так. А. Ворота. Я уверен, вчера здесь было двое стражников?
— Я видел двоих. — А теперь ночь и ворота закрыты. Но должен быть часовой. Подожди тут. Ворбис растворился во мраке. Через некоторое время послышался приглушенный разговор. Брута смотрел прямо перед собой. За разговором последовала оглушающая тишина Через некоторое время Брута начал считать про себя. Через десять я пойду обратно. Тогда, еще через десять. Хорошо, дойду до тридцати и тогда … — А, Брута. Пошли. Брута в очередной раз проглотил свое сердце и медленно повернулся. — Я не слышал вас, лорд. — справился он. — Я тихо хожу. — Тут есть часовой?
— Сейчас нет. Пойдем, поможешь мне с засовом. В главных воротах была сделана маленькая калитка. Брута, с онемевшим от ненависти разумом, оттолкнул засовы в сторону основанием ладони. Дверь отворилась с едва слышным скрипом. Снаружи был случайный огонек далекой фермы и битком набитая темнота. Потом темнота хлынула внутрь.
* * *
— Иерархия. — сказал Ворбис позднее. — Эфебцы не думают иерархическими понятиями. Ни одна армия не может пересечь пустыню. Но, возможно, небольшой отряд может проделать четверть пути, и оставить запас воды. И проделать это несколько раз. А другой небольшой отряд сможет, воспользовавшись этим тайником, пройти дальше, возможно полпути, и оставить воду. Тогда другой небольшой отряд… Это заняло многие месяцы. Треть людей умерло от перегрева и дегидратации, диких зверей и еще худших вещей, тех худших вещей, что встречаются в пустыне….. Нужен ум вроде Ворбисова, чтобы спланировать это. И спланировать это загодя. Люди уже умирали в пустыне прежде, чем Брат Мардак отправился благовествовать. Уже был проторенный путь, когда флот Омнии был сожжен в эфебском заливе. Нужно обладать умом Ворбиса, чтобы планировать возмездие перед нападением.
* * *
Все было сделано меньше, чем за час. Фундаментальная истина состояла в том, что у горстки эфебских стражников во дворце не было никаких шансов.
* * *
Ворбис прямо сидел в кресле Тиранта. Приближалась полночь. Собрание эфебских граждан, Тирант в их числе, толпились перед ним. Он занимался какими-то бумагами, а потом взглянул вверх с выражением легкого удивления, словно он совершенно не подозревал, что пятьдесят человек ожидают напротив, под прицелом арбалетов. — А, сказал он и сверкнул маленькой улыбкой. — Ну, сказал он, — Я рад вам сообщить, что мы можем обойтись мирного договора. Совершенно излишне. Зачем заключать мир, когда больше нет войны? Эфеба отныне — диацеза Омнии. Это не требует доказательств. Он швырнул бумаги на пол. — Через несколько дней здесь будет флот. Сопротивления не будет, пока мы удерживаем дворец. Ваше адское зеркало сейчас разбивают. Он сцепил пальцы и взглянул на собранных эфебцев. — Кто его построил?
Тирант взглянул вверх. — Это эфебская конструкция. — сказал он. — А, сказал Ворбис, — Демократия. Я забыл. Тогда кто, он подал знак одному из стражников, подавшему ему мешок, написал это?
Копия De Chelonian Mobile была брошена на мраморный пол. Брута встал около трона. Там, где ему и было велено встать. Он взглянул в бездну, и теперь он стал ею. Все, что случалось вокруг него, находилось в далеком круге света, окруженном темнотой. Мысли в его голове преследовали одна другую. Знал ли обо всем этом Ценобриарх? Знал ли кто-нибудь еще об этих двух видах истины? Кто еще знал, что Ворбис воюет на обеих сторонах, подобно как ребенок, играющий в солдатиков? Было ли это действительно неправильно, если это все совершалось во славу… …бога, который черепаха. Бога, в которого верит один лишь Брута?
К кому обращался Ворбис, когда молился?
Сквозь эту ментальную бурю Брута слышал безразличный тон Ворбиса: “Если философ, написавший это, не признается, все вы будете преданы огню. Не сомневайтесь, я это выполню. В толпе появилось движение, и послышался голос Дидактилоса. — Пропустите! Вы слышали его! В любом случае… я всегда хотел это сделать… Пара слуг была отброшена в сторону и философ тяжело ступая, вышел из толпы, вызывающе держа свой пустой фонарь над головой. Брута видел, как философ на мгновение задержался в свободном пространстве, а затем очень медленно повернулся, пока не оказался точно лицом к Ворбису. Потом он прошел несколько шагов вперед и поднял фонарь так, что казалось, что он критически оценивает дьякона. — Гмм, сказал он. — Ты и есть этот… преступник? — сказал Ворбис. — Именно. Меня зовут Дидактилос. — Ты слеп?
— Лишь настолько, насколько это связано со зрением, мой лорд. — И ты носишь фонарь. сказал Ворбис, — Несомненно, ради афоризма. Возможно, ты скажешь мне, что ищешь порядочного человека?
— Не знаю , мой лорд. Возможно, ты мне скажешь, на что он похож?
— Я собираюсь покарать тебя сейчас. — сказал Ворбис. — О, конечно. Ворбис указал на книгу. — Эта ложь . Это скандал . Это… это приманка дабы увлечь умы людей с пути истинного знания. Ты осмеливаешься стать передо мной и провозгласить, он пнул книгу пальцем ноги, что мир плосок и странствует в пустоте на спине гигантской черепахи?
Брута затаил дыхание. Так делается история. Укрепись в вере своей, думал Брута. — Хоть раз, кто-нибудь, пожалуйста, попрекословьте Ворбису. Я не могу. Но кто-нибудь… Он заметил, что его взгляд вертится около сержанта Симони, стоящего по другую сторону от кресла Ворбиса. Сержант смотрел, как очарованный, не отрывал глаз. Дидактилос выпрямился в полный рост. Он полуобернулся и на мгновение его пустой взгляд скользнул по Бруте. Фонарь был выставлен на длину вытянутой руки. — Нет, — сказал он. — Каждый порядочный человек знает, что мир это сфера, идеальная сфера, непременно/вынужденная вращаться вокруг сферы солнца, как человеквокруг центральной истины Ома, сказал Ворбис, — И звезды… Брута с колотящимся сердцем наклонился вперед. — Мой лорд? — прошептал он. — Что? — лязгнул Ворбис. — Он сказал “Нет”. — сказал Брута. — Верно. — сказал Дидактилос. Мгновение Ворбис сидел абсолютно неподвижно. Потом его челюсть выбила дробь, словно он повторял несколько слов в такт дыханию. — Ты отрекаешься от этого? — сказал он. — Пусть будет сфера, сказал Дидактилос, — Никаких проблем со сферой. Несомненно, специальные поправки могут быть сделаны, дабы все оставалось на местах. И солнце может быть другой, большей сферой далеко отсюда. Как вы предпочитаете, чтобы Луна двигалась вокруг мира или Солнца? Я бы посоветовал мир. Более иерархично, и превосходный пример нам всем. Брута наблюдал нечто, чего не видел никогда прежде. Ворбис выглядел ошарашенным. — Но ты писал… ты говорил, что мир на спине гигантской черепахи! Ты дал черепахе имя !
Ознакомительная версия.
