Перед тем как сесть в машину, мы с Платоном надели унты, а свитера и шапки сложили в салоне. Дар ничего надевать не стал. Свои унты поставил обратно в багажник, а свитер перекинул через спинку сиденья. Вредина. Ну и ладно, зато он знает много интересного.
— Ну, так и что там дальше про материнскую планету? — вернулась я к прерванной привалом теме, выведя машину на трассу. — Вы встречались с теми, от кого мы все произошли?
— Нет, их там нет. На Вегге — так назвали планету — никого из разумных существ обнаружить не удалось. Хотя там есть все условия для комфортной жизни. Гораздо лучшие, чем на головных планетах коалиции.
— Ничего себе!.. Куда же делось всё население? — у меня мороз по коже пробежался, хоть мы ещё даже и не доехали до арктической полосы. — Разве такое возможно, чтобы никого-никого не осталось?
Страшно представить, что могло такого произойти с самыми развитыми из нас.
— С ними ничего не случилось. Учёные предполагают, что прародители просто вылетели из колыбели и отправились искать и заселять новые миры.
— То есть простым языком они стали богами? Демиургами или как там называются такие существа?
— Создателями. Да.
— То есть ты хочешь сказать, что они живут до сих пор?
— Эту гипотезу тоже рассматривают.
— А что тогда интересного есть на этой планете богов? — спросил Платон, устав слушать не совсем понятные для него вещи.
Они и для меня были непонятными. Одно дело — верить в бога или абстрактный высший разум, а совсем другое — с ним столкнуться.
— Там очень живописно. По всей Вегге господствует нетронутая природа. Звери не боятся пришельцев, потому что на них никто никогда не охотился. А воздух настолько чист, что пьянит так, что у каждого, кто его вдохнул, мгновенно наступает эйфория. Счастье переполняет душу, и кажется, что попал в рай.
— И что же, после живших на Вегге существ совсем ничего не осталось? — разочарованно спросила я.
— Как бы мы тогда поняли, что это колыбель разума? — тут же щёлкнул меня по носу логикой дар. — Прародители оставили одно-единственное здание — Храм знаний. В нём есть библиотека, картинная галерея и обсерватория со звёздным картами…
Обалдеть, как интересно! Наверняка потомки теперь получили ответы на все вопросы. Я так увлеклась всякими предположениями, что не сразу заметила, что в салоне стало холодать.
— Тошка, одевайся, — скомандовала я.
Притормозила у обочины, чтобы самой тоже натянуть свитер. Включила печку и только потом двинула дальше.
— …Все остальные следы жизнедеятельности первых разумных существ были ими уничтожены, — продолжил Ра. Он утепляться не стал. — Наши исследователи совершенно ничего не нашли.
— А что пишут в книгах? Чему учат?
— Над расшифровкой пока работают учёные, собранные в команду из самых светлых умов коалиции. Но даже по изображениям можно многое понять…
В зиму мы въехали резко — едва успели миновать знак, сообщающий о том, что протяжение полосы с арктическим климатом сто десять километров.
В смысле, снег-то я впереди видела, а вот что за бортом похолодает настолько сильно, что аж лобовое стекло покроется инеем — не ожидала. От страха добавила мощности печке, хотя в машине и стояла нормальная температура.
— Не паникуй, Таисия, не трать напрасно батарею, — приказал капитан, и я безропотно убавила подачу горячего воздуха.
Вот умеет он всё-таки руководить! Мне даже в голову не пришло возражать или требовать объяснений.
— Тебе там не холодно, Тош? — только и спросила.
— Не, ма, тепло. Так что на картинах было, Ра?
— Удивительно, но все книги рукописные, а изображения выполнены вручную. Никаких информационных носителей или фотографических изображений или даже отпечатанных текстов в Храме знаний нет. Хотя предки — кстати, их принято называть веги — достигли в развитии куда больших высот, чем мы все вместе взятые.
— А почему тогда они это сделали? В этом есть какой-то глобальный замысел?
— Думаю, да. Прародители шли совсем по другому пути и пытались до нас донести, что стоит поступить так же. Веги тратили усилия, чтобы развивать себя, а не технику. На картинах, которые, к слову, за прошлые века ни грамма не пострадали, изображено, как первые из разумных летают над лесами и морями. Вернее, левитируют — преодолевают притяжение планеты и благодаря энергии летят без всяких приспособлений.
— А я же говорил, говорил, мам, что люди умеют летать!
— Веги не люди, сынок. Кстати, Ра, а как они выглядели?
— Полагаю, они могут выглядеть как угодно. На картинах изображены все известные нам виды разумных существ. К слову, споросевы очень многое взяли от них, только в слегка извращённой форме. Они ведь тоже передвигаются в космосе без помощи техники и тратят силы на прокачку своей энергетики. Но если веги — созидатели, то споросевы — разрушители…
— Ой, давай только не про них сейчас, а то мне и так жутковато, — попросила я, заметив в боковом окне, как в белой снежной мгле мелькает что-то большое и серое.
— Почему тебе жутко, Тая? — спросил дар и вдруг положил руку мне на бедро, чтобы успокоить.
Вернее, он думал, что успокаивающе меня гладил, но на самом деле ничего подобного! Наоборот! О страхе я, конечно, мигом забыла, но во рту как-то резко пересохло, и я опять слишком сильно надавила на педаль газа, так что машина взревела.
Да что ж такое-то?!
— Ой, я так пить хочу. Налей, пожалуйста, настоя, — выпалила я. — А страшно мне потому, что для простого человека всё то, что ты рассказываешь — это мистика, магия, сверхъестественное, за гранью… То, чего я не понимаю, и поэтому страшусь.
Про то, что кто-то там в метели бегает, привлечённый светом наших фар, говорить не стала — это вообще смешно. Я же знаю, что дорога защищена барьерами.
— Понятно. Земляне… большинство землян до сих пор рассуждают так же, как и ты. Они полагаются на технический прогресс, передовые разработки нано-биологов, и совершенно не развивают себя. Так вот, они тоже всего этого боятся и даже не хотят верить в существование вегов.
— Да ты что? Как же так, если у вас есть доказательства? — привычно напомнила себе, что мы из разных миров, и приказала на подобные заявления не обижаться. — Я, например, сразу поверила тебе даже на слово.
— Ты вообще умница. Куда умнее многих рождённых в этом времени, — сказал дар ласково и протянул мне кружку. Он развернулся спиной к окну и уставился на меня пристальным, странным, прожигающим взглядом: — И очень красивая.
Глоток чая пошёл не в то горло, и я, закашлявшись, опять послала машину в прыжок. Бедолага зафыркала и встала, как вкопанная. Приехали, блин! Разве можно такое под руку говорить!
— Горячий, зараза! Подержи, — сунула я Ра кружку, пряча глаза.
Это я про чай, если что, а не про капитана. Прикусив губу, надавила на кнопку запуска двигателя, но безуспешно. Оживать он не планировал. Машина начала остывать с пугающей скоростью. А в довершение ко всему с заднего сиденья раздалось рычание — одно взрослое и три тоненьких, — и тут же с левой стороны дороги выросли серые тени и страшно завыли.
— Ух ты, это волки, да?! — обрадовался Платон. — Какие огромные! Их там пять… а не, восемь штук!
— Тоша, надень шапку и куртку! Быстро! — распорядилась я и посмотрела на капитана, который беззаботно допивал мой чай.
Он отдал мне пустую кружку и, не успела я спросить, что делать, открыл дверь, выскочил на улицу и быстро её закрыл. Хоть он и уложился в секунду, холод, который царил снаружи, я ощутила сполна. Да там градусов тридцать! Не меньше!
Капитан тем временем развернулся к страшным тварям, родственникам земных волков, поднял руку и сжал её в кулак. Вой мгновенно стих. Глаза мои округлились, а Ра открыл багажник, достал запасной аккумулятор и бодренько, даже не ёжась, принялся его менять. От даурианца даже пар шёл, как от мужиков, выскакивающих из бани на мороз. А мне и смотреть на Ра было холодно.
Маги! Все они маги! И нечего мне тут втирать про какую-то пси-энергию и каналы.
