— В смысле выбора видеокассет, — сказал Семеныч. — Правда, предупреждаю сразу: боевики не заказывайте. Пристрелят или морду набьют. Нам это ни к чему. Лучше уж что-нибудь сказочное.
— Про Кощея Бессмертного! — обрадовался Полумраков.
— Нам и своего хватает, — возразил Костя. — Может, про космос?
— Еще чего! — возразил Полумраков. — Помнишь фильм «Чужие»? Там еще весь экипаж сожрали. Лично мне туда что-то не хочется!
— Тогда историческое. Про Спартака, например.
— Ты думай, что говоришь, — возмутился Полумраков. — Зарубят на фиг!
— Тогда, братцы, отправимся туда, куда я скажу, — вмешался Шлоссер. — Я много над этим думал. Есть ведь и не такие кровавые фильмы. Например, «Фараон».
— Помню я эту киношку, — сказал Евстигнеев, — про Древний Египет. Вообще-то это мысль. Времена там тихие, народ смирный, правда, фараона этого все-таки зарезали. Но мужик он был неплохой.
— Ну так мы его спасем! — воодушевился Костя.
С этой идеей согласились все. Только Полумраков колебался.
— Антонина хватится, — сказал он, — вы не знаете Антонины!
— Мы знаем твою Антонину, — возразил Семеныч, — она и моргнуть не успеет, как мы вернемся! Там время течет независимо от нашего. В какую минуту мы войдем в тот мир, в такую же и вернемся. Короче, включаю установку!
Только тут друзья обратили внимание на видеомагнитофон, телевизор и здоровенную, от пола до потолка, раму из гнутых алюминиевых трубок.
— Дверь в иной мир! — осклабился Шлоссер, указывая на нее.
Он выбрал кассету, перемотал ее на нужное место и поднял вверх палец:
— Начинаю отсчет!
— Постой! — крикнул Евстигнеев. — К фараону без подарков нельзя — обидится.
— Дубина! — Шлоссер выразительно выругался и шлепнул себя по лбу. — Я и не подумал! А что бы ему такое подарить? Он же дикарь… А! Подарю магнитофон, пусть музыку слушает. И пиво… Это отвлечет его от политики. Глядишь, и цел останется.
Он подцепил стоящий на полке «Панасоник» и выбрал несколько кассет. Потом метнулся к холодильнику и вытащил упаковку пива в жестяных банках.
— Может, не надо пива? — запротестовал Костя. — Зачем делать из фараона алкаша?
— Ерунда, — отмахнулся Шлоссер, — пусть попробует фирменного! Он хоть и фараон, а жизнь-то у него — собачья. Оттянется, отдохнет. Включаю перемещатель!
Щелкнул какой-то тумблер, и пространство внутри алюминиевой рамы осветилось и побежало полосами. Шлоссер что-то еще подкрутил, и через минуту друзья увидели широкий мощеный двор, скопище народу и пока еще пустой трон.
— А как мы разговаривать-то будем? — всполошился Костя, но Семеныч умудренно усмехнулся:
— Чудак-человек! Фильм-то дублированный! Значит, по-русски. Пошли, — и первый шагнул на раскаленные камни.
Друзья последовали за ним. В лицо ударил непривычно яркий свет, Костя вдохнул раскаленный воздух и огляделся. Кругом шумела разноголосая толпа. Гости фараона стояли, прижавшись вплотную к каким-то телегам, мешкам, возам. Друзей несколько раз пихнули, и никто, абсолютно никто не удивился ни их внезапному появлению, ни странной одежде.
— Ноль внимания! — разочарованно сказал Евстигнеев, поглядывая то на египтян, то на гостей.
— Закон жанра, — прошептал в ответ Шлоссер.
Фараон явно запаздывал. Между тем слуги аккуратными веничками обметали царское сиденье и дорожку.
— Мм-няу! Лисипицина бы сейчас сюда, — прозвучал знакомый голос.- Он бы им показал, как метлой работать надо!
— Верно говоришь, — засмеялся Костя, повернувшись к Шлоссеру, но тот был занят тем, что перематывал магнитофонную пленку.
— Благодать! Мм-няу! — снова послышался тот же голос. — Тепло, как на родине!
На этот раз Костя посмотрел на Евстигнеева, а тот — на него.
— Ты чего мелешь? — прошептал Евстигнеев. — Нашел благодать! Жара, как в бане!
— Я ничего не говорил, — пожал плечами Костя, — это, наверное, Полумраков.
— Да какой я вам Полумраков? — возмутился голос. — Зенки-то разуйте!
— Антуан! — хором воскликнули друзья. — Это ты?!
— Ну я, я, — с добродушно-ворчливыми интонациями сказал кот и запрыгнул Евстигнееву на плечо. — Значит, вот какой ваш эксперимент? На солнышке греемся… Это Канары или что?
— Молчи, — сказал Костя, — пока тебя не съели! Посмотри вон на этих, бородатых. Видишь, глядят на тебя и облизываются! И вообще, ты как сюда попал?
— Как попал, как попал, — скрипучим голосом передразнил его кот. — Между прочим, с настоящими друзьями так не поступают! Вам интересно, а я что — рыжий?
— Рыжий, — сказал Костя, — еще какой рыжий!
— Ах это… — Антуан вспушил рыжую шерсть и самодовольно пригладил усы. — Это шатен называется. Самый популярный в Париже цвет!
— Хватит трепаться! — зашипел Шлоссер, сделав большие глаза. — Вы сейчас половину Египта перепугаете!
— Потому что я говорящий? — загордился Антуан.
— Потому что ты глупый!
— Это я-то? Я?!
— Тише вы! — взмолился Полумраков. — На нас уже смотрят.
В самом деле, один из бородатых ассирийцев не сводил с говорящего кота вытаращенных глаз.
— Ну чего буркалы выкатил? — пробормотал Антуан. — Говорящих котов не видел?
— Нэ бачил, батько! — воскликнул бородач, невольно хватаясь за усы. — Це ж диво дивное!
Однако столь многообещающий диалог с представителем иноземной делегации, которую Костя принял за ассирийцев, был прерван самым решительным образом.
Оглушительно затрубили трубы, на площадь выбежал запыхавшийся человек и принялся беззвучно раскрывать и закрывать рот.
— Отдышись, бедолага! — послышалось из толпы.
— А?! Хрр! Кхе-кхе!
Гонец наконец-то восстановил дыхание, прокашлялся от пыли и пропищал:
— Его величество Рамзес Тринадцатый!
Снова взревели трубы, и в конце улицы показалась процессия. Впереди шагали охранники с дубинами. Они свирепо поглядывали вокруг и случайных зевак прогоняли с пути пинками и подзатыльниками.
Дубинку они применили только один раз, чтобы отогнать чересчур ретивого просителя. Дубина с хрустом вошла в соприкосновение с высокой прической египтянина, и сразу обалдевшего бедолагу уложили отдыхать тут же, неподалеку.
К несчастью, всю эту сцену наблюдал молодой фараон. Он бодро спрыгнул с носилок и уставился на телохранителя.
— Кто это был? — строго и требовательно спросил он.
— Проситель, ваше величество! — склонился телохранитель.
— Ты посмел обидеть просителя, который шел ко мне за справедливостью? — рассердился фараон. — Форменное безобразие! Наклони голову!
Охранник послушно наклонил голову и вздохнул. Костя замер. «Кошмар! — подумал он. — Вот первобытные нравы! Сейчас срубит башку ни за что, факт!»
Между тем фараон подал знак второму телохранителю.
— Этот человек обидел представителя моего народа, — надменно произнес он. — Накажи его!
Глаза второго телохранителя азартно блеснули.
— С радостью, ваше величество! — гаркнул он, и вто же мгновение хрястнул своего напарника дубиной по голове. Напарник с блаженной улыбкой свалился на мостовую.
— Ты выполнил мой приказ, но ты ударил моего охранника! — строго сказал фараон. — Ты тоже должен быть наказан. Таков мой справедливый закон!
Второй охранник наклонил голову, и к нему с радостной ухмылкой шагнул третий… Он посмотрел на второго с каким-то странным вожделением и взвесил в руке дубину. Вскоре и второй охранник улегся рядом с первым.
Такая же участь постигла и третьего, а затем и четвертого охранника. Когда из охраны остался один-единственный человек, фараон самолично отправил его в глубокий нокаут при помощи царского жезла. Причем сделал это весьма умело и быстро.
— Вот так! — сказал он, поглядывая на притихшую толпу. — Мой суд строг и справедлив! Никто в Египте не может безнаказанно обидеть человека. Конечно, кроме меня, — тут же добавил он.
— О мудрейший из мудрых, — немедленно взвыла придворная челядь, — о величайший из великих! Когда ты идешь, дрожит земля, твоя сила — самая сильная сила! Твоя правда — самая правдивая правда!
— Правда? — несколько наивно уточнил фараон.
— Правда, правда! — в восторге взвыли приближенные и принялись, подвывая, хвалить фараона на все лады.
Скучные, тягучие потоки славословия продолжались еще минут десять, пока фараон не свесил все той же царственной колотушкой по лбу кому-то из придворных. Все стихло.
Фараон молча уселся на трон, и подметалы тут же принялись обмахивать царя от мирской пыли. Действовали они суетливо и неслаженно, вдобавок начали с обуви, а закончили головным убором. При этом самый шустрый ухитрился провести метелкой фараону по губам. Его величество поморщился и чихнул.
— Доброго здоровьица! — послышалось из толпы.
— Спасибо на добром слове, — как-то уж очень запросто ответил фараон и с интересом посмотрел на окружающих.
Тотчас откуда-то выскочил тип в белом одеянии, лысый и до странности похожий на Берию.
