— Слушай, я даже и не думал, что ты... — начал белый от муки юноша, но товарищ перебил его на полуслове:
— Давай не будем об этом, хорошо?
— Хорошо, — послушно согласился первый. Однако он не выдержал и минуты в лесной тишине.— Это больно?
— Как будто тебя разбирают по костям и собирают обратно. А поверх натягивают шкуру.
— О. И давно это у тебя?..
— Будь добр, заткнись! Сказал же, не хочу об этом говорить! — рявкнул второй, и его голос эхом разнесся по лесу, спугивая пташек с ветвей. Мгновение спустя лес вновь наполнился выстрелами и гиканьем охотников, отчего путникам пришлось перейти на бег.
Даниеля нашли спустя несколько недель, правда, немного не там, где ожидали.
Парня спасла группа исследователей из Эбонии, путешествовавших в диких южных землях. После того как они достали мальчишку из кипящего котла и разогнали голодных аборигенов, Даниель принялся выкрикивать бессвязные обвинения в адрес злых фей мужского пола. Когда же с наступлением тьмы он спрятался под кровать и принялся шипеть при каждой попытке его вытащить, больного решили направить на тщательное обследование в лечебницу для душевнобольных.
Там он находится и по сей день.
Эхо. Часть 1
Из записей Лилии Визен, феи высшей категории:
«Ребенок абсолютно асоциален.
Избегает зрительного контакта во время общения,
не умеет поддерживать разговор, отвечает односложными
фразами. Агрессивен. Имеет в себе больше звериного, чем человеческого».
В Обществе Крестных Фей царила тишина, какая обычно возникала лишь на выходных. Бесконечные коридоры, оклеенные в нелепый розовый цветочек, широкие лестницы с висящими над ними портретами лучших крестных фей всех времен, пыльные витражи окон. Всё было тихо, спокойно и без малейших признаков человеческого присутствия.
Кроме одной крохотной комнатки на последнем этаже.
За дверью, среди оскаленных чучел леопардов и медведей, в окружении развешанных по стенам ружей, ножей и сотни других колюще-режущих предметов высился гардероб. Из его недр периодически выстреливали разноцветные тряпки, сопровождаемые громкими и раздраженными комментариями.
— «Я — Кристиан Фэй, бла-бла-бла! Борец за добро и справедливость!»
Вылетевшая красная майка повисла на люстре.
— «Любите меня!!! О, вы только посмотрите, как я прекрасен!!!» Господи, да где же он?..
Шкаф покинула ещё пара вещей, после чего некто, сидевший внутри, затих.
— Какой козел,— изрек голос после некоторых раздумий, и на свет вылез крепко сложенный молодой человек с длинными волосами цвета пшеницы. Он откинул голову назад, подставив лицо теплым солнечным лучам.
Лис был расстроен. Сколько усилий он потратил на то, чтобы наладить контакт с этим надутым хмырем, и что в итоге? Тот всё равно взламывает чужую комнату, роется в вещах и берет, что ему нужно.
Дело было в одной редкой вещице. Оружие работы самого Роба Оллиса, нетронутый блестящий шестизарядный девятимиллиметровый револьвер, оснащенный «механизмом двойного действия», был единственным в своем роде и являлся гордостью коллекции Лиса. Естественно, когда неделю назад в дверь постучал Кристиан Фэй и с несвойственной ему вежливостью попросил револьвер для одного из своих «зайчиков», Лис выставил просителя за дверь. А после, уже запирая замок, громко объявил, что Фэй и все его «зайчики» обязаны забыть про эту вещь в течение одного дня, раз и навсегда.
Однако, как оказалось позже, Кристиана это не остановило.
Лис шумно вдохнул, затем медленно выдохнул, спуская злость. Когда он злился, способность трезво мыслить и принимать разумные решения куда-то улетучивалась. Поэтому сперва он должен был успокоиться.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох…
Теперь Лис чувствовал себя гораздо лучше.
Спустившись на один этаж, он остановился перед дверью номер 776 и одним ударом ноги снес её с петель. Со скрежетом проехавшись по лакированному паркету, дверь застыла у ножек стеклянного журнального столика.
— Дорогая, я дома! — рявкнул Лис.
В ответ часы на стене пробили десять раз. Комната была пуста и стерильно чиста.
Ах ну да, Фэй же уехал в командировку. На неделю, к себе на родину в Брюхвальд — по крайней мере, так сказал сам Кристиан.
— «Ах, любимый Брюхвальд! — пропел Лис тоненьким голосом. — Я наконец увижу моих заносчивых родителей-аристократов, посплю на родной кровати в одной из башен»…
Он распахнул резные дверцы шкафа, запустил руки в аккуратные стопки белья и с наслаждением вывалил одну из них на пол.
— «…в одной из башен, где у изголовья кровати гнездятся и гадят летучие мыши, где пахнет плесенью и дохлыми крысами! Ах, Брюхвальд, Брюхвальд, как мне тебя не хватало!»
В шкафу было лишь белье и тонна кружевных носовых платочков, глядя на которые Лис невольно вспомнил про коронный жест Кристиана, когда тот выуживал платочек из рукава и вытирал руки после очередного рукопожатия. Или щеку после поцелуя. Или украдкой чашку в кабинете директора, прежде чем налить в неё чай.
Ни в ящиках секретера, ни под кроватью револьвера не нашлось. Спустя часы поисков Лис уселся посреди созданного хаоса и охватил голову руками. Его взгляд рассеянно скользил по разбросанным по полу документам, пока не натолкнулся на небольшой смятый конверт. «Миссис кресной фее от Роба мл. Пажалуста прачтите!» — гласила кривая надпись под тремя слоями марок.
Внутри конверта лежал тетрадный лист, на котором извивались неровные строчки с кучей восклицательных знаков.
«Здравствуите, миссис кресная фея!!! — писал Роб мл. — Меня завут Роб Оллис младшый! Тетя Роуз с Дисятой улицы дала мне ваш адрес чтобы я написал. Она сказал вы поможите наити дедушкин пистолет. И вот я пишу. Дедуля хотел чтобы пистолет похоронили с ним, это его любимый!!! Он такой адин, рисунок и схему я палажил в канверт.
Пажалуста помогите! Дедуля очинь хотел этот пистолет обратна!!! Он очинь хотел чтоб я из него стрельнул хоть адин раз!
Роб мл.».
Стрельнул, ха. Даже Лис, хозяин драгоценного револьвера, не стрелял из него ни разу...
Он аккуратно вытянул из конверта желтый потрепанный листок со схемой и присвистнул, не веря своим глазам. Перед ним лежало его сокровище, только начертанное на бумаге рукой своего создателя. Каждая деталь механизма была прорисована до мелочей, разглядывая которые Лис даже придвинулся к окну. Отыскав лупу, он благоговейно склонился над схемой, издавая восторженные смешки при виде очередной находки мастера.
Однако смешки вскоре стихли, а Лис помрачнел. Отложив увеличительное стекло, он пристально рассмотрел одну из деталей уже невооруженным глазом.
— О господи… — пробормотал он.
Не мешкая ни секунды, Лис вскочил, сунул письмо и схему в карман штанов и выбежал из комнаты.
Машина дернулась в последний раз и заглохла, испустив утомленное урчание.
— Всё, мистер, дальше пешком. Моя малышка не пролезет.
Кристиан Фэй со стоном оторвал голову от подголовника, о который пару секунд назад крепко приложился лбом, и протянул смятые купюры. После тщательного пересчета небритый водитель кивнул и указал на дверь рядом с юношей.
— Пожалте.
— Спасибо… — пробормотал Фэй и вылез из экипажа.
Его новые ботинки от Карло Понтини и низ брюк из тонкой шерсти тут же с голодным чавком были поглощены жижей раскисшей дороги. Почувствовав липкую грязь между пальцев ног, Кристиан судорожно выдохнул.
Вокруг расстилались просторы родного Брюхвальда и царила сельская благодать. Дорога грязной змеей спускалась по склону холма, мимо возделанных полей, прямо к притулившейся у подножия леса деревушке.
Холодный ветер ударил в лицо и раздул полы плаща, сделав Кристиана похожим на неуклюжую летучую мышь. Фэй собрал волю в кулак, подхватил чемодан и аккуратно шагнул, стараясь не потерять ботинок. Ничего, повторял он себе, ещё немного, и он окажется дома. Вот только разберется с одним дельцем…
Нужный ему дом находился на самом отшибе, между лесом и кладбищем. Это соседство, судя по всему, было весьма удачным: один из крестов служил опорой покосившемуся забору. За забором же начиналось царство сорняков, посреди которого горделиво высилась деревянная хибара. За распахнутой настежь дверью царила кромешная тьма; и без того скудный дневной свет оставался за наглухо зашторенными окнами.
Решив не заходить внутрь, Кристиан постучал в деревянный косяк.
— Эй! Есть кто дома?!
Где-то в глубинах комнат скрипела распахнутая форточка.
— Эй… Здесь есть кто живой?
Во тьме раздался щелчок, до боли похожий на звук взводимого курка.
— А вы кто? — поинтересовался хриплый голос, и из мрака показался небритый юноша с ружьем наперевес. Его большие, окруженные синяками глаза излучали недоверие.
