Ознакомительная версия.
Город назывался Бери-Сент-Эдмундс. Обычный городок, каких много в Саффолке. Одним только он был необычен: большим количеством ведьм и еретиков, которых следовало лишить их черной чародейской силы во славу Небес. В этом городе уже проходило немало процессов над ведьмами; Церковь сурово расправлялась со всеми, хоть как-то причастными к колдовству или чарам.
– Ведьмовство должно исчезнуть в Бери-Сент-Эдмундсе навсегда…
– До этого слишком далеко, друг мой! – перебил Мэтью Хопкинс своего товарища и соратника по святым делам Джона Стерна. Джон Стерн был пуританин самого сурового толка, а Мэтью Хопкинс уже успел прославиться чуть ли не на всю Англию своими многочисленными охотами на ведьм. – Однако настанет день, когда будет разоблачена и повешена последняя ведьма.
– Я верю в то, что этот день настанет, сэр Мэтью, – сказал худощавый человек в простой монашеской одежде.
Он назвал себя братом Августином и набился Стерну и Хопкинсу в попутчики; особенно его обрадовала весть о том, что они направляются в Бери-Сент-Эдмундс, он и сам хотел нести туда свет Христовой истины.
– Как дурно поет эта нищенка на дворе, – поморщился брат Августин. – К тому же упоминает имя Христово всуе. Прогнать бы ее…
– Нет, брат, не расходуйте на нее свой праведный гнев, – усмехаясь, сказал Мэтью Хопкинс. – Эта девочка – наш соглядатай, наш шпион. Она бродит по всему городу и, если где замечает странное, скажем так, колдовское, – запоминает накрепко. А вечером всё доносит нам: дела, поступки, слова и намерения жителей этого города. Я щедро плачу этой доносчице, так что пусть себе распевает.
– Без доносчиков нам никуда, – сказал мистер Стерн. – Нет, всё же каковы эти горожане! С виду всяк благочестив и помыслами чист, а между тем мы собрали сведения почти на сотню жителей.
– Чего же мы ждем? Их надо судить! – воскликнул брат Августин.
– Не всё так просто, святой отец. Мы подождем еще немного – до августа. А в августе соберем свою жатву.
Джон Стерн оказался прав: процесс над обвиненными в колдовстве и прочих богомерзких деяниях начался в Бери-Сент-Эдмундсе в августе. Перед судом предстали более ста двадцати человек. Среди них больше всего было женщин, причем на многих из них написали доносы их собственные мужья. Агнесса Пейси, мать пятерых детей, и не подозревала, что она ведьма, пока ее не схватили по доносу собственного супруга, которому давно надоела жена и хотелось привести в дом молоденькую шлюшку.
Агнесса Пейси и еще четверо ее приятельниц предстали перед судом. Их раздели донага и тщательно осмотрели, дабы проверить, есть ли на женщинах ведьмины отметины. Особенно тщательно осматривал нагих женщин пуританин Стерн. От его пристальных, затаивших похоть глаз не укрылась ни одна родинка, ни одна бородавка на телах подозреваемых. У Агнессы нашли большое родимое пятно под мышкой, у Вайолен Вендер – две бородавки, немедленно признанные дьявольскими сосками, из коих женщина поила чертенят молоком. У Мэри Дьюни, Алисы Рэндом и Доры Уорчестер обнаружились родинки и даже нечто вроде татуировок. Разумеется, по одному этому можно было смело заключать, что эти женщины – ведьмы!
Их заковали в кандалы и выстроили в ряд перед судом, который представляли Джон Стерн, Мэтью Хопкинс и брат Августин. Суд проходил в подвале местной церкви. Мужчины были тепло одеты, женщины – раздеты донага. Перепуганные, жалкие, они топтались на каменном полу, страшась ожидавшей их судьбы.
– Вам будут заданы вопросы, – сказал брат Августин, равнодушно скользя глазами по обнаженным женским фигурам. – Отвечайте на них правдиво и бесхитростно. Возможно, с вас снимут обвинения, вы будете помилованы…
– Брат Августин, – укоризненно прошептал Мэтью Хопкинс. – О чем вы говорите?
– Итак, вопрос первый, – громко и раздельно произнес Джон Стерн. – Отвечайте: заключали ли вы сделки с дьяволом?
– Нет, – сказала Агнесса Пейси.
– Нет, – покачала головой Вайолен Вендер.
– Нет, и Бог мне в том свидетель! – воскликнула Мэри Дьюни.
– Нет, – прошептала насмерть перепуганная Алиса Рэндом.
– Нет, – твердо, будто ставила подпись, сказала коренастая Дора Уорчестер. – И вот что я вам скажу, господа судьи: все мы честные христианки. Не знаю, кто донес вам, что мы, дескать, ведьмы, да только человек тот подлец и скверный обманщик. Бог да накажет этого иуду!
– Помолчите, Дора Уорчестер, – сказал Джон Стерн. – Говорите лишь тогда, когда вас будут спрашивать. Итак, запишите: на первый вопрос все подсудимые ответили отрицательно и дерзко.
– Когда это мы дерзили? – вскричала Вайолен Вендер.
– Молчать! – возвысил голос Мэтью Хопкинс. – А теперь отвечайте: вступали ли вы с дьяволом в противоестественную плотскую связь?! Отвечайте!
– Нет! – крикнула Агнесса Пейси. – Я честная женщина и честная жена.
– Как у вас язык поворачивается говорить такие гнусности! – возмутилась Вайолен Вендер.
– Нам хватает наших мужей! – рассмеялась Дора Уорчестер. – А по совести сказать, и до них-то дела нет…
Две другие женщины также ответили отрицательно.
– Ну что ж, – утер пот со лба Джон Стерн. – Вы сами вынуждаете нас прибегнуть к допросу с пристрастием. Принести орудия пытки!
– Одно и то же, – прошептал брат Августин. – Одно и то же повсюду… Может быть, она была права?
Когда женщин начали пытать, брат Августин вышел из подвала – он не любил вида истязаемой плоти. Он поднялся наверх и вошел в церковь. Здесь было тихо и благолепно: позолота на колоннах, статуи святых, лучезарный крест, ряды деревянных скамей… Свечи у алтаря горели спокойным ровным светом.
Августин преклонил колена и начал молиться:
– О милосердный Господь, в Троице поклоняемый! Снизойди до раба твоего и пошли ему жизнь безмятежную. Укрепи мою веру, Господи, укрепи надежду, укрепи любовь…
«Любовь», – эхом пронеслось в церкви. Было это словно дуновение тихого ветра. Пламя свечей чуть качнулось. Позолота на кресте засияла ярче. А из-за статуи святой великомученицы Екатерины к брату Августину вышла женщина. Она шла по воздуху, легкий ветер развевал ее белоснежные, затканные серебром одежды и длинные темные волосы. Глаза женщины сияли как два сапфира.
– Нет, – простонал брат Августин, не в силах встать с колен. – Тебя не может здесь быть! Это храм Божий!
– Я бываю, где хочу, с кем хочу и когда хочу, ибо я женщина, – насмешливо ответствовала Безымянная Ведьма, а это, конечно, была она. – Как твоя жизнь, теодитор? Не тяготит ли она тебя? Не слишком ли долго ты живешь? Какой сейчас год, теодитор?
– Тысяча шестьсот сорок пятый от Рождества Христова, – прошептал брат Августин.
– Ты топчешь эту землю уже более ста лет, – усмехнулась Безымянная Ведьма. – В этом есть и толика моей заслуги. Я всё жду, когда ты опомнишься, Августин. Когда прекратишь говорить невинным, что они виновны.
– Невинных нет, один Господь невинен.
– А вот это уже схоластика, – погрозила пальчиком Безымянная Ведьма. – Вот это уже вашими высушенными монашескими мозгами надумано и в ход пущено! Послушай меня, Августин. Сейчас в подвале этой церкви мучают пятерых женщин. Их пытают и пытками стараются вытащить из них признания в том, чего они никогда не совершали. Они не ведьмы, Августин, и ты это знаешь. Так отпусти их. Скажи этим двум сладострастным безумцам – Хопкинсу и Стерну, что они ошибаются. Спустись и скажи, пока у женщин целы пальцы на руках.
– Нет, – качнул головой Августин.
– Послушай меня. – Говоря это, ведьма полыхнула глазами так, что сердце теодитора затрепетало. – Ты ведь когда-то любил правду. Ты и сейчас еще хочешь знать, какова она, истина. Так вот истина заключается в одном: вы губите невинных. Хочешь, возьми меня и суди как ведьму, только отпусти этих несчастных?
– Ты ведь не испугаешься пыток?
– А зачем пытки, я и так всё расскажу. Идем, сойдем в подвал палача вместе, Августин.
И они спустились вместе в церковный подвал: брат тайного ордена и Истинная Ведьма.
В подвале пахло паленым мясом. Пятеро женщин корчились на полу в муках, их тела были залиты кровью.
– Они не признаются, – прохрипел брату Августину Джон Стерн.
– Оставьте их в покое, они и не признаются, – сказал Августин. – Это просто жалкие тупые бабы. Вот, я привел вам истинную ведьму.
Мэтью Хопкинс и Джон Стерн с недоумением посмотрели на брата Августина. Они не знали всей его биографии, не знали, к какому ордену он принадлежит, он прибился к ним, как прибивается попутчик. Они находили его странным и самоуглубленным. И вот теперь этот непонятный человек, на челе которого даже нет печати возраста, говорит о том, что привел им истинную ведьму! И это он о женщине, чьи одежды роскошью превосходят одежды герцогини!
Ознакомительная версия.
