— Что им надо узнать?! – не сдержался и сердито воскликнул агент. Мгновение спустя он испуганно зажал себе рот: только бы пассажиры ничего не услышали! Иначе — прощай любимая карьера, судьба, шея… жизнь, в конце концов!
Пассажиры не услышали, и он облегченно убрал ладонь. И мысленно обругал последними словами тех, кто скрывает от собственных агентов причину, по которой необходимо выслушивать и запоминать ахинею излишне болтливых собеседников который час подряд.
Конечно, начальству легко приказывать искать нечто неопределенное: это гарантирует, что агенты будут внимательно слушать все разговоры и отыщут не только то, что важно в данный момент, но и то, что окажется полезным в дальнейшем. Всем известно, что хранимых изучаемыми лицами тайн на самом деле много больше, чем считается официально, и выпытать их суть — главная агентурная задача.
Подуставшие лошади выдыхались из-за длительной поездки, агент тоже чувствовал себя не лучшим образом. Ко всему прочему, его желудок напоминал о себе и внутренних проблемах нуждающегося в энергетическом пополнении организма всё громче и громче, не желая считаться с тем, что его хозяин находится с секретным заданием на выезде и найти еду не имеет никакой возможности. Подножный — в данном случае подкаретный — корм был крайне однообразен и представлял собой лужи дождевой воды плюс изредка попадавшиеся травинки — когда карета съезжала с ужасающе кочкообразной дороги на ровную поляну и ехала по ней до тех пор, пока дорога не принимала более-менее сносный вид. Ни первое, ни второе у агента восторга не вызывало, а десерт в виде спелых арбузов, слив, вишен или яблок по пути не попадался ни в каком виде, даже в червивом или подпорченном.
Ожидание счастливого момента, когда путешественники подъедут хоть к какому-нибудь постоялому двору и слегка (да чего мелочиться?)… основательно перекусят, неприлично затягивалось. Да и размять косточки им бы тоже не помешало — чай, не мешки с пшеницей едут, а нормальные люди.
Агент глубоко вдохнул, не менее глубоко выдохнул и опять прислушался к надоевшему до чертиков разговору.
Тем более что речь наконец-то пошла о намного более интересных вещах и событиях.
— Я просто не могу понять, как этот прощелыга исхитрился попасть в высшие слои общества? Каким макаром его туда занесло? — хрипловатым от непрерывного многочасового чесания языком голосом говорил пассажир.
Агент сразу подумал о безымянном прощелыге как о советнике Логвине — только тот мог проскочить в высший свет, появившись из ниоткуда. И тем более, кого еще так обсуждать, как не первого советника, если путешественники едут из этого царства?
— Ну как же? — отвечал другой пассажир. — У него высокопоставленные покровители! К тому же он хитрая бестия и темные делишки проделывает тайком от всех. А все, в свою очередь, делают вид, что ничего о них не знают, потому что знают, что он точно так же догадывается об их тайных делишках и тоже делает вид, что ему ничего не известно.
— Ты сам-то понял, что сейчас сказал? — недовольно пробурчал агент.
— Тут такое дело… чтобы надежно закрепиться в высших слоях, надо самому сделать что-то не очень хорошее с общественной точки зрения и в то же время знать, чем занимаются другие.
— Мало просто знать, чем занимаются другие? Зачем себя подставлять?
— О, мой друг, да тебя надо всерьез учить правилам жизни в современном обществе! — протянул второй. — У меня такое чувство, что ты где-то путешествовал долгие годы и знать не знаешь о существующих нынче порядках!
— Я не всезнайка, чтобы досконально изучить светское общество. Тем более что я в нем не вращаюсь, и общество моих друзей находится не так высоко.
— Оно и видно! — как всегда, поддакнул царевич. — Столько времени зря потерял, надо было сразу двигаться наверх!
— Нет, спасибо, у вас там слишком жесткие правила. Так почему нельзя просто знать?
— Когда в высший свет приходит новый человек, который обо всех всё знает и в то же время о его грехах не знает ни одна живая душа (мертвые предпочитают молчать), то он вызывает у большинства стойкую неприязнь и ненависть. Почему? Да потому, что никто не знает, как к нему подступиться, а он спокойно сметет с лестницы каждого мешающего ему подняться к вершине. Подобным людям просто не дадут нормально жить, а то и вовсе жить не дадут, опасаясь за личную карьеру.
— Как всё сложно, — вздохнул первый.
— Имена говорите, имена! — чуть не взвыл агент, проклиная путешественников за то, что они умудрились не назвать ни одного имени: за такие сведения можно и руку отдать, лишь бы потом воспользоваться ими в своих целях. Попасть на самые верхи, по мелочи шантажируя знать и заставляя ее делиться своими сбережениями ради собственного блага, — это же сказка просто! Конечно, пощипывать надо по мелочи, иначе результатом подобных действий окажется попадание не в верхи, а в неприметное место с оградкой и деревянным крестом с фамилией и датами рождения и безвременной гибели.
— Вы хотите сказать, что он попал туда, просто-напросто шантажируя остальных?
— В какой-то мере, да! Но одновременно он дал понять, что и сам не безгрешен, и его с удовольствием приняли в свет, помня о мудром правиле: врагов надо держать при себе на коротком поводке. Он использует их, они используют его, все занимаются темными делишками и создают непробиваемую круговую поруку, разорвать которую невозможно. Они — умные люди, чтобы про них ни говорили и как бы их ни ругали. Вот так!
— Имена, черт бы их и вас побрал, имена!.. – рычал агент. — Назови хотя бы одно имя, изувер несчастный, садист недобитый, чтоб тебе всю жизнь по направлениям ездить!
«Вот они, те самые сведения! — внутренне ликовал он. — Именно они являются важными: появится в царстве разоблачитель — стране придут кранты, ее ничто не спасет. Надо остановить самоуверенных болтунов до того, как они разболтают о существующих порядках. Но, елки-моталки, как интересно они разговаривают, какие вопросы стали поднимать и обсуждать, отъехав подальше от столицы, заслушаешься просто! Давно бы так!..»
— Вот и смотри! — продолжил объясняющий. — Ты можешь со спокойной бессовестностью пробиться в эти круги — там подобных за версту чуют. А придешься им по душе, гарантирую, что лет через десять ты будешь так же известен и знаменит в своем царстве, как и они.
— И откуда вы все знаете? — вздохнул спрашивающий. — Тут живешь и ничего подобного не видишь.
— Когда заглянешь под ковер, — назидательно сказал отвечающий, — чтобы посмотреть на интриги, то и увидишь, что там творится! Под первым ковром лежит второй, под вторым третий, а под тем четвертый, и конца и края тем коврам не предвидится. И под каждым — свой уровень интриг, это словами не описать, это видеть надо! Но пока до пола доберешься — увязнешь по самое не хочу и помрешь от количества поднятой пыли. Туманный намек ясен?
— Ясен.
— Очень хорошо! Ты учти: шахматы по сравнению с многоуровневыми интригами — это игра для детей трех с половиной дет. Даже я не могу себе представить все многообразие.
— А в чем смысл?
— В системе противовесов, — важно сказал отвечающий. Агент про себя решил, что это всё-таки советник Ларриан, поскольку именно он хорошо знает дворцовую кухню изнутри. — Вот смотри: лежит себе яйцо на столе, никого не трогает, обещает золотой скорлупой накормить большую семью. И всё бы ничего, но тут мышка Мара бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось, лишив обеспеченного будущего многих людей! Вот чтобы подобного не случилось, и возникла система, которая поддерживает золотые яйца, не давая им упасть и разбиться!
— Мышка Мара?! – недоуменно переспросил спрашивающий.
Теперь агент был стопроцентно уверен, что это Змейго Рыныч.
— Она самая! — подтвердил Ларриан. — Это одно из многочисленных имен Смерти. Мара — это производное от слова мор — смерть. Понимаешь теперь, какой смысл в этой истории?
«Ты, сволочь такая, нормальные имена называй! — мысленно забрасывал советника своими требованиями агент. — Хватит нести чушь! Сколько можно?! Господи, как у них еще язык не устал ворочаться во рту? Столько всего наболтать и при этом не сказать ни одного конкретного слова! Люди! Агенты! Не хочу больше! Я устал, я хочу домой! Господи, куда мы катимся?! Черт подери, но… куда мы катимся? Эй, вы куда свернули? Да скажите что-нибудь… Чего замолчали? Ауууу!!!»
Карета выехала на поляну с высокой травой, отчаянно захлеставшей по лежаку.
Замолчавшие пассажиры больше не сказали ни одного слова. Лошади дошли до леса и остановились сами по себе, без команды извозчика. Агент, решивший, что его всё-таки раскусили, выдохнул и с обреченностью стал ждать, что будет дальше.
Но дальше ничего не было.
Лошади жевали траву и отбивались хвостами от назойливых мух. Недоумевающий агент приподнял голову. Сквозь узкие щели не было видно ни одного пассажира, и не было слышно, как они выходят из кареты и пробираются по траве. И карета после остановки не шелохнулась.
