Мой предательский сосед решительно двинулся к ней, теперь уже он держал меня за руку, таща за собой, а я пыталась вырваться как очумелая. Мне чудилось, по в желудке у меня вдруг появились и устроили повальную драчку сотни маленьких огненных демонов. Я схватилась за живот, пытаясь присесть и изо всех сил теряя сознание...
— Хватит, о притворщица, портал тебя ждать не будет, я открываю его всего на несколько мгновений!
Я разогнулась и откинула челюсть, лицезрея перед собой вдруг появившуюся на насыпи кургана странную — нишу — мерцающий синий провал, живот резко отпустило, или он и не болел, глупое самовнушение. В следующую секунду с напутствием: «Пошли, о храбрейшая из соседок сверху, спасем мир!» — Миша затолкнул меня в эту подозрительную дыру, в которой уже исчезла Акиса.
Джинния с ослепительной улыбкой встречала нас уже по ту сторону, и вид у нее был как у белки, нашедшей после долгих поисков давно потерянное дерево с припрятанным годовым запасом орешков. В первое мгновение мне, правда, показалось, что мы остались в той же близкой с детства полупустыне. Но почти сразу стало ясно, чем она отличается: это была другая реальность, другое измерение, другое небо, другой песок, и даже воздух пах неуловимо иначе...
— Вот и родина моих предков, пустыня Руб-эль-Хали, «Пустая четверть», — дрогнувшим голосом начала Акиса, плавно поводя рукой вокруг, как опытный экскурсовод. — Так назвал ее один из джиннов в давние времена, когда мой народ грешил многобожием и пьянством, сравнив с «четвертушкой», которую только что допил, дабы доказать, что эта пустыня такая же пустая и высушенная.
Песок здесь имел красноватый оттенок, как будто тысячелетия или месяц назад кто-то целый день поливал его из шланга густым красным вином. Наш холм существовал и в этом пространстве-времени, только здесь он был целиком песчаный и не выбивался из общего пейзажа, походя скорее на огромный бархан.
— А где Ирем? Это сколько же пешком идти, если его от горизонта до горизонта еще нет? — спросила я.
— Он сокрыт от глаз смертных, потерпи, о суетливейшая, я как раз собиралась снять пелену чар с ваших глаз. Люди слышат джиннов, но к счастью, не могут нас увидеть, как и наш город, если мы сами того не захотим...
Она резко взмахнула рукавами, нечаянно стукнув меня по носу, но я не стала придираться по мелочам — раз уж такое заклинание... И в тот же миг сквозь дымку проявился чудесный город из песчаника с зубчатыми стенами и башенками с луковичными и полусферическими куполами. Дымка не пропала, она так и осталась клубиться, отлично, нас со стен не так видно, а то стоим тут на просторе, как три тополя на Плющихе!
— Надо что-то придумать со стражниками, это злобные ифриты, не знающие пощады к изгнанникам! Поэтому вы будете их отвлекать, пока я не проникну в город, притворившись нищей, — решила джинния.
— Есть идеи? — Я обратилась к Мишке, хорошо, когда можно положиться на третьего, тем более что он, как единственный мужчина в компании, в душе чувствует ответственность за нас, девочек.
Миша нахмурил лоб и ушел в размышления.
— Приветствую, странники! Не хотите ли пройти принудительный медицинский осмотр, раз уж вы направляетесь в Ирем. Плата всего по пальцу с носа, если у вас нет денег, обычно их ни у кого нет. А! Сестра, ты ли это?! Не может быть, глазам своим не верю, хоть они у меня и орлиные! Дичь!
— Мы не дичь, — отшатнулась я от небольшого существа, оказавшегося у моей ноги. Миша остолбенел, впрочем, как и я, хоть и напутешествовалась и видела самого Ханумана. Но это было нечто...
Пред нами возникла полусобака-полуптица, маленький монстр, а за спиной между крыльями у нее висел вещмешочек вроде военно-полевого. Хохолок из золотистых перьев на голове, пронзительный и довольно ехидный взгляд с прищуром и львиный хвостик придавали ему некоторое сходство с грифоном, правда, довольно маленьким.
— Я не о вас. Дичь!
— Дичь — его любимое слово, он его во всех смыслах употребляет, — сквозь зубы пояснила Акиса. — Симурх, ты еще жив? — Джинния, кажется, была поражена и не очень рада встрече со старым знакомцем.
— А что со мной сделается? По-прежнему вывожу птенцов, дрессирую щенков, занимаюсь профессиональным врачеванием, много странствую по мирам. Вот дичь! Где ты пропадала? Я тебя, кажется, тысячу лет не видел?!
— Восемьсот. Ну, семьсот из них я сидела в заточении, а сто до этого пряталась по разным лампам...
— Дичь, дичь, дичь... Всем нам уготовил испытания великий Ахурамазда, — довольно безразлично отреагировал Симурх и с гораздо большим прискорбием поделился о своем: — Я вот, к примеру, никак не улажу личную жизнь! Что ни жена, то стерва, и уже восемнадцатая по счету... Но ты совсем не изменилась, разве что пара новых морщинок под глазами, но это только мой орлиный взгляд заметит, — смягчил он свое замечание, подмигнув и игриво хлопнув Акису хвостом по щиколотке. Засим можно было ожидать жестокого возмездия со стороны джиннии, но ничуть не бывало, та в ответ только понимающе потрепала его по загривку.
Но она явно хотела, чтобы он убрался отсюда, а Симурх даже не думал, почесал пушистой лапой за ухом, уселся на песок и, порывшись в котомке, достал оттуда, к нашему удивлению, пачку сигарет и предложил нам закурить.
— Не курю, спасибо, — отказался Миша.
— Присядьте, а то вас раньше времени увидят с городской стены, правда, патрульные сейчас, скорее всего, на обеде. Я хочу рассказать вам притчу. — Голос у него был хриплый и напоминал попугаичий, хотя маленькая голова с хохолком из ярких перьев была собачьей.
— У нас нет времени на твои притчи, лучше расскажи, что там сейчас творится в Иреме?
— Не буду я ничего рассказывать, сами посмотрите, думаю, вы удивитесь, — затягиваясь, пробормотал он. — Я больше туда ни ногой, эти твои неблагодарные соплеменники пытались меня убить! Дичь, да?!
— Как это? — озабоченно глядя в сторону Города Колонн, спросила Акиса.
— А ведь скольких из них я вылечил! Чтоб вы знали, повторюсь, что занимаюсь целительством, я врач, это наша семейная профессия, — пояснил он нам с Мишей. Мы присели рядом на булыжники, их было тут порядочно, откуда только они взялись в пустыне? Скольких ужасных чудовищ я там вылечил за три тысячи лет практики! — повторил Симурх, энергично махнув лапой в сторону Ирема.
— Кого это ты называешь чудовищами? — недобро прищурилась моя подруга.
— Извини, сестра, но ты сама знаешь, что твои сородичи в большинстве своем ужасные уроды, ты — редкая жемчужина, дичь! — хитро глядя на Акису заявил пес-мутант, между прочим не подходивший ни под один стандарт красоты: и собаки, и птицы отреклись бы от него как от жертвы генетического эксперимента...
Джинния ограничилась фырканьем и не сдержала самодовольной улыбки.
— Но почему джинны пытались вас убить? — напомнил Симурху наш милиционер.
— Потому что им, видите ли, понадобились собачьи почки, дабы незаметно скормить дракону, который узурпировал здесь власть несколько дней назад! Они считают, что это поможет, ибо собачьи почки — смертельный яд для организма Аджи-Дахаки, особенно в толченом виде добавленные в зеленый чай. Ну не дичь ли?
— Самая натуральная, — переглянувшись, признали все мы.
— Я с трудом смог убедить их, что раз детородные органы у меня птичьи, то кишки и почки даже близко не могут быть собачьими. Но, оскорбив меня фразой: «Когда Аллах тебя создавал, он пребывал в шутливом настроении, поэтому мы лучше проверим сами, друг!», они собирались вспороть мне живот. Просто дичь какая-то! И ведь это не кто иной, как Махджуд и Абджас, которых я считал своими лучшими друзьями! Правда они мне денег должны были, — призадумался Симурх. — В общем, я их убедил, но чует мое сердце, что вовремя от них улетел, они могли и передумать! Клянусь, больше и лапы моей там не будет, пусть лечатся дедовскими способами! Это ж дичь — пить воду из Зем-зема и как снотворное, и от зубной боли, и для выращивания новых конечностей?! Древняя дичь, говорю я вам! Я лично за прижигание огнем и прогрессивное хирургическое вмешательство, а вы?
— Я «за», — поспешно поднял руку мой сосед. Мы с джиннией уставились на него удивленными взглядами, но, похоже, Миша просто пытался поддерживать разговор с этим болтуном...
— Вот речь настоящего мужчины! Кстати, не хотите ли выпить? У меня тут в аптечке осталась одна склянка этилового спирта. Нет? Может, тогда настойку пустырника? Нет?! А я пью эту дичь от нервов, никак не могу прийти в себя после вчерашнего предательства, — он отхлебнул из пузырька, по-собачьи прихлебывая языком.
Внезапно меня озарило.
— Так, говоришь, одолжить собаку на два дня? — обернулась я к джиннии. — А потом вернуть ее хладный труп с вырезанными почками?! Вот что ты уготовила Найде! Ты чудовище!
— Почки? Зачем почки?! Я... я думала, Аджи-Дахака согласно древней легенде просто боится всех собак и с помощью их его можно изгнать, — недоуменно пробормотала джинния, кажется, на этот раз она не притворялась. Или наоборот, притворялась особо изощренно!
