Как ни странно, у утбурда я чувствовала себя хорошо и уютно, похоже, мантаком он меня кормить не собирается и мной кормиться тоже пока не думает. Несмотря на рассказы котика о кровожадности утбурдов, почему-то у меня зрело внутреннее убеждение, что тот, который сейчас с детской радостью на лице ставит вогнутый медный чайник на примус, вообще вегетарианец.
Потом я вспомнила об Алексе с профессором, они, наверное, уже обнаружили мою пропажу. Ничего, пусть немножко поволнуются, им это даже полезно. Кроме того, если ангьяк все-таки появится, то они наверняка прекрасно справятся с ним и без меня.
Уходить отсюда не хотелось, по крайней мере сейчас – я ведь еще не все выяснила, а вопросы все накапливались. Поэтому я сняла рубашку и стала осматривать комнату. Утбурд пододвинул к столу табуретку и присел на краешек, не сводя с меня улыбающихся глаз.
– Ну вот, скоро вскипит, честное слово, – радостно сообщил он.
– Слушай, Орм, ты не обижайся, но я должна спросить, – начала я, грызя печеньку, предварительно обмакнув ее в черничное варенье. – Но неужели то, что сказано об утбурдах в энциклопедии духов, полная чушь? То, что вы питаетесь только сырым человеческим мясом, ну и все такое, – как можно мягче сформулировала я свой вопрос.
– Я понял, о чем ты, – погрустнел мой гостеприимный хозяин. – Люди, наверное, только по причине неуемной фантазии и нравственной нечистоплотности очерняют таких безобидных существ, как утбурды, несчастнейших из жителей Волшебной страны, честное слово. Проклятие тяготеет над нами с самого рождения. С этим проклятием многие из нас (как я, например) борются всю жизнь, пытаясь построить собственное счастье, не мешая другим, честное слово! Все мы сироты с детства, как ты, наверное, знаешь, но это не делает нас убийцами и последними отморозками, иначе мы не были достойны не то что жить в порядочном обществе, но и ходить по земле живых. Есть, конечно, отдельные злостные субъекты, но у какого народа их нет? Преступность не имеет национальности. Честное слово, когда-нибудь я подам в Гаагский суд на авторов этой энциклопедии.
– Но ведь ангъяки родственники вам?! – напомнила я, прослушав слезливую речь утбурда.
– Да, так оно и есть. Но мы, скандинавы, более мирные и цивилизованные. Мне говорили, что ангъяки уже исчезли как вид, оказалось, что нет, судя по твоим словам. Кстати, а как тебя зовут?
– Алина, только не восторгайся и не говори, что так звали твою бабушку, а то у всех моих поклонников бабушек только так и звали.
– Нет, мою, к сожалению, звали Гризельда Медвежья Шкура, – с сожалением признался Орм.
– Наверное, за то, что ходила охотиться на медведя? – заинтересовалась я.
– Нет, честное слово, за то, что была шкурой. За вредный характер, – смутившись, сказал он. – Ей все знакомые так и говорили: шкура ты…
Тут вскипел чайник, мы заварили какой-то душистый травяной сбор и в полной идиллии, болтая ногами, весело хохоча и рассказывая друг другу анекдоты, пили ароматный чай с вареньем. Время от времени я вспоминала о моих агентах. Что-то они сейчас делают там без меня? Ну ничего, не дети все-таки, дорогу назад найдут. А вспоминать надо было о другом… Хотя бы о том, почему мой замечательный хозяин все время говорит «честное слово»?
Я отогрелась и разомлела, как-то все странно плыло перед глазами. Резко покачала головой, сбросив наваждение, но смутная тревога закралась в сердце: может быть, мне что-то подмешали в чай? Я чувствовала себя пьяной и, безудержно хохоча, поинтересовалась у Орма, а не он ли схватил меня за ногу, высунув руку из снега, примерно полчаса назад.
– Конечно нет, если бы это был я, я бы не выпустил такую очаровательную ножку, честное слово, – совершенно серьезно сказал он, странно блеснув глазами.
Мне показалось сквозь все сильнее окутывающую мозг дрему, что утбурд, глянув на мою ногу, пробормотал себе под нос: «Не меньше семи кило…» – и зацокал языком.
– А белой совы у тебя наверняка нет! Ты что, не знаешь, что заводить белых сов сейчас очень модно из-за Гарри Поттера, – все еще смеялась я, перед глазами стоял туман и не рассеивался ни в какую.
– Я предпочитаю заводить исключительно девушек, – обиделся утбурд. – За кого ты меня принимаешь, честное слово?
Он одарил меня еще одним нехорошим взглядом, улыбка давно сошла с его лица. Я ощутила дрожь в коленках, но встать с места уже не могла, чувствуя страшную слабость в ногах. Сейчас бы сделать рывок и добежать до двери. Вполне могло быть, что это – просто закрытый чулан, но в то же время есть шанс, что там все-таки запасной выход наружу.
Тут утбурд, не сводя с меня глаз, соскочил с табуретки и с довольным видом потер руки. «Когда он подойдет поближе, – подумала я, – надо напрячь все силы и ударить его локтем под дых или легче будет даже боднуть головой в подбородок или в лицо. В общем, попытаюсь причинить максимальный вред минимальными средствами».
Но тут дверь скрипнула, и в комнату вошел точно такой же коротышка, только Орм был со светлыми волосами, а этот – с черными, следом за ним залетела белая сова. Узнав меня и увидев, в каком я состоянии, она сделала страшные глаза и обратилась к спутнику, который наверняка и был этим самым знаменитым ангьяком. Его правую лапу украшали свежие царапины – готы (как я уже рассказывала, это кот постарался).
– Я ведь тебе уже не нужна сегодня, хозяин? Тогда я полечу по своим делам.
– По каким это своим делам, однако? – злобно вопросило мохнатое существо.
– Детишек проведать, птенчиков моих. До зарезу надо, хозяин. – И, не дожидаясь ответа, птица вылетела в дверь, одарив меня ободряющим взглядом. Дескать, держись и отбивайся сама, пока я не приведу подмогу. Теперь уже двое карликов, оскалив зубы, шли на меня.
Я попыталась вспомнить, как поступают героини в фильмах, попав в лапы маньяка:
– Стойте! Ребята, я знаю, ваш дух хочет освобождения, сдайтесь мне, и я помогу вам.
Орм, не удержавшись, насмешливо фыркнул:
– Куколка, ты не в той ситуации, чтобы ставить условия, честное слово. Хотя что тут удивительного, твой разум затуманился от моего зелья. Честное слово, я купил этот порошок у одного знакомого эльфа, очень сведущего в разных дурманящих травах.
– Судя по всему, твой приятель занимается распространением наркотиков. Ты знаешь, сколько лет ему могут за это припаять? Кстати, и тебе тоже, как полноценному соучастнику. Но это к делу не относится. Перед смертью можно узнать: сколько вас тут таких Добродеев обитает? – серьезным тоном осведомилась я.
– Двое нас, однако, а тебе что, больше надо? – отрезал Рахтын и, повернувшись к Орму, рявкнул: – Что мы медлим, однако? Давай хватать ее, есть больно хочется, совсем желудок пустой, однако!
– Куда торопиться, Рахтын, дорогой мой, успеется. – Орм, будучи более цивилизованным монстриком, похоже, отличался склонностью к садомазохизму. – Может быть, у девочки еще есть вопросы.
– У меня есть конкретное предложение: вы отдадите мне свои собачьи косточки, я их сломаю, а мой друг прочитает заклинание – и всего-то дел! Нам это совсем не сложно, а ваши души навечно обретут покой и утешение. Прямая выгода со всех сторон. Но что главное – фирма делает все это бесплатно!
– Она знает о костях! Вот чертовка! – встревожился Орм и испуганно вытаращил глаза. – А ну говори, кто тебе рассказал? Сова?! Это твоя сова, Рахтын, ты слышал?
– Ага, слыхал, однако, – сообщил он, потом вытащил из-за пазухи собачью бедренную кость и, протерев ее рукавом, удовлетворенно спрятал обратно.
– Значит, сова всю нашу малину как на духу сдала фраерам, – совсем расстроился Орм. Но Рахтын, похоже, был неисправимым оптимистом: – Ничего страшного, однако. Сейчас съедим девчонку, будем сытые – сильные будем. С маленьким зубастым зверьком справиться совсем легко будет, однако. Вот с охотником потрудней придется, здоровый шибко, однако. Ну ничего, мы и не таких делали. Верно, однако?
– Да уж, тогда давай кончать с этой, – вздохнув, кивнул Орм, с сожалением глядя на меня. Ему-то явно хотелось еще поболтать, но спорить с ангьяком он не решился.
Неожиданно я поняла, что зелье уже не действует… Не знаю, в чем причина, может быть, эльф продал некачественный товар? Эти двое уже тянули ко мне когтистые руки. Пора! Напрягшись всем телом, я вскочила на ноги и бросилась к двери, на ходу раздавая оплеухи в прямом смысле направо и налево. Карлики лезли с двух сторон, они повисли на моих ногах и пытались укусить за руки. Из последних сил с таким грузом на ногах я дернулась к выходу и с криком: «А-алекс» потянулась к двери. Вот он момент, который я подстроила специально в надежде на эффектное появление спецагента Алекса, Героя и Победителя, вокруг которого все в этом романе и крутится. Он опоздал всего на мгновение. В смысле, я не сумела удержаться и грузно шлепнулась на пол.
Дверь резко распахнулась, естественно, не без помощи командорской ноги, и в проеме образовалась его широкоплечая фигура. Он кинулся поднимать меня, даже не глядя на коротышек:
