Вскоре главный шатёр был собран, и мы перешли под его крышу, со священными камнями под потолком. Там я уже вскрыла упаковку стерильных непромокающих простыней — признаться, я их брала для пляжа — и постелила одну на низкую глизеанскую лежанку.
Как же всё неудобно! Без спины, чую, останусь уже к вечеру сегодняшнего дня!
Но, при всём моём бурчании, происходящее радовало. Процесс родов Хи пошёл, и раскрытие шейки уже достигло четырёх пальцев. По идее, пора радоваться, продолжать в том же духе и начинать ждать потуги.
И тут нам снова повезло — они начались минут через пятнадцать. Мы сразу же все вчетвером принялись дышать по другой методике. Всей диафрагмой вдыхали и длинно выдыхали воздух, посылая потугу вниз живота. И, благодаря слаженной работе — в коллективе таки корячиться веселее, — послушанию роженицы и просто везению, вскоре стали свидетелями рождения маленькой голубенькой девочки.
Я перевязала крохе пуповину, отрезала её от плаценты и, обтерев девочку тёплой водой, положила мамочке на грудь.
Ни разрывов, ни кровотечения у Хи-у-Ба не обнаружилось, да и с последом проблем не возникло. Господи, счастье-то какое! Неужели всё?
Я будто сама родила.
Вымоталась так, что готова была завалиться рядом с роженицей, но и душевный подъём при этом ощущала такой, будто получила Нобелевскую премию. Удивительное чувство! Волшебное!
Оставив малышку и мамочку отдыхать в заботливых руках родичей, я пошатываясь вышла из шатра и тут же уперлась взглядом в шикарнейшую палатку агрессивного жёлтого цвета, стоящую метрах в пяти напротив «роддома». Вот спасибо Мореле! Ты, подруга, прям как знала, что давать нам в дорогу.
Глава 25
Мне очень хотелось добраться до палатки и рухнуть, но не тут-то было! Глизы — а их оказалось вовсе не четверо мужчин, как я думала, а гораздо больше, и не только мужчин, но и девушек — кинулись ко мне, наперебой засыпая вопросами:
— Ну как она? Как ребёночек? Им ничего не угрожает?
— Всё хорошо. Мамочка и дочка чувствуют себя отлично, — ответила я всем сразу.
Сородичи Хи-у-Ба дружно облегчённо вздохнули и пустились в ритуальный пляс, славящий Синего Духа. И только тогда ко мне пробрался Ра и обнял за талию, чтобы поддержать:
— Устала?
— С ног валюсь, но и испытываю такое удивительное чувство, будто прикоснулась к тайне сотворения жизни. Чувствую себя счастливой, – созналась я.
— А так и есть, Таисия. Жаль, что ты не умеешь принимать энергию. Сейчас бы ты летала над поляной, после такого-то выброса, — проникновенно сообщил дар мне на ухо. — Он даже мои неполноценные каналы заполнил под завязку. Чувствую себя так, будто и не тратился. Пойдём в палатку, я помогу тебе расслабиться и снять усталость.
— А где Платон? — озабоченно спросила я и огляделась.
Это всё потому, что слова Ра о помощи и расслаблении в палатке подальше от чужих глаз вызвали в моей развратной — как я раньше-то за собой этого не замечала?! — голове пикантные картинки. А я ни в коем случае не хотела, чтобы даурианец со своими эмпатическими способностями о моих эмоциях догадался.
— Да вон он, с детьми глизов хворост для костра собирает. Нас ждёт праздничный ужин.
— Это прекрасная новость! — воспряла я духом. — Обожаю их праздничный су-ха-шван и лоубидию!
— Понятия не имею, что это, но надеюсь, что оно полезное, — заявил Ра и подхватил меня крепче, разворачивая к палатке.
Нет, к сердцу этого мужчины через желудок дорогу никто не найдёт!
— Су-ха-шван — это фрукты, орехи и семена, залитые желе из отвара трав, а лоубидия — мясные колбаски, закопчённые в специальных опилках, — пояснила я даурианцу для поддержания разговора. — Уж не знаю, как они, а желе тебе обязательно понравится.
Глизы продолжали петь и танцевать — понятия не имею, когда они ужин готовить собираются, — а мы пришли к палатке. Ра раскрыл плотно сомкнутые створки входа, а я, прежде чем войти, обернулась к костру.
— Тоша, иди-ка сюда, — помахала рукой сыну, дождавшись паузы между песнями.
Сын, сложив добытые веточки в общую кучу, подбежал к нам:
— Мам, представляешь, а Жи сказал, что сегодня вечером будет салют в честь малышки!
— Здорово, сынок! — потрепала я Тошку по голове. — А где Багира и детки?
— Бегают в траве. Но я им показал нашу палатку, не волнуйся, они не потеряются.
Не то чтобы я волновалась за зверьков. Я бы даже порадовалась, если бы они решили остаться тут навсегда. Но я переживала за Платона. Он расстроится, если глизы решат нашими питомцами закусить.
— Ты сказал семейству Ба, что это наши зверюшки?
— Платон сказал, и я подтвердил. Не волнуйся, они в безопасности.
— Это хорошо. Тогда можешь гулять, Тош, но с полянки ни на шаг, хорошо?
— Хорошо, мам.
Сын помчался к новым приятелям, а я, наконец, вошла в наш временный домик.
Ну что ж, замечательные инопланетяне орухи создали просто прекрасное убежище для ночлега и отдыха в чистом поле. Большое им от меня спасибо! И даже цвет внутренней отделки — ядрёно-желтый — нисколько меня не раздражал. Всё потому, что тут были две широкие и мягкие лежанки, стол, стулья, биотуалет и даже раковина! Как оно всё умещалось в маленьком чемоданчике? Я даже разбираться не хотела. Это пусть Тошка интересуется современными технологиями. Я же мечтала в настоящий момент умыться и прилечь.
— К сожалению, модель старенькая, ванны или даже душа нет, — расстроенно и как бы извиняясь сказал дар, — но зато эффект термоса в порядке. И воду в баки я налил.
— То есть в жару тут прохладно, а в холод тепло? — уточнила я, подходя к раковине и погружая кисти под струйку воды.
Плеснула на лицо — блаженство.
— Верно, освежайся и ложись на живот, я приду через десять минут. Заодно Платона проверю и гляну, закончили ли глизы свои ритуалы, — включил деликатность Ра.
Я сходила в туалет, быстренько обтёрлась влажной гигиенической губкой. Переоделась — благо, пока я роды принимала, мои мужчины перенесли в палатку сумки — и сделала, как велели: завалилась на живот и закрыла глаза.
Совершенно не специально чуть не уснула — при моей бывшей работе я научилась даже стоя дремать, — но тут вернулся капитан, и лежанка спружинила под весом его тела. Разумеется, я напряглась и приготовилась к боли — прошлое пополнение энергией ещё было свежо в памяти. Но Ра опять удивил. В этот раз он принялся проделывать со мной какую-то странную гимнастику. Крутил голову, выгибал руки, ноги, поясницу. Сам при этом тоже принимал активнейшее участие во всех этих телодвижениях, забравшись ко мне с ногами. В общем, не гимнастика, а Камасутра какая-то! Я вся раскраснелась и боялась слово сказать, чтобы не выдать севшим голосом своё замешательство.
Длилось всё это безобразие минут пять, а потом Ра положил меня, как лежала, провёл ладонями с головы до пят и спрыгнул с кровати.
— Ну всё, готово. Теперь можно к костру и хоть всю ночь танцевать. Можешь подниматься.
Легко сказать — подниматься! У меня мурашки никак свой забег по коже не закончат, и кажется, что когда открою глаза, взгляд будет осоловевшим. Проморгалась, укусила себя за щёку изнутри и только потом осторожно перевернулась. Села.
— Что это вообще было? — всё же не удержалась, глядя на довольное лицо капитана.
Просто в какой-то момент показалось, что он надо мной глумится. Что он мог и в тот раз, и в этот привести меня в чувства одним своим магическим прикосновением, но Ра решил развлечься.
— Я распределил и пустил полученную тобой после всплеска энергию по всему телу и подобию каналов. Жаль, они не развиты и не смогут её долго удержать. Но какое-то время ты будешь испытывать небывалый подъём, станешь быстрее, сильнее, улучшатся память и реакция, возможно, даже зрение, слух и эмпатия. А то всё полученное скопилось у тебя вот тут, — Ра положил ладонь мне на солнечное сплетение и погладил. Да он точно издевается! — и энергия тебя лишь опьянила, организм не смог её сам распределить и отдал сигнал спать, чтобы от неё избавиться.
