похаживать?
Я было вскипел и пальцы рук сами сжались в кулаки. И такое дикое желание дать этому говоруну в лоб мной овладело! Спокойно, спокойно, Димон, сказал мне внутренний голос, поразительно похожий на голос моего многоопытного отца, это всего лишь глупая провокация. Ничего этот Колька про нашу Липу не знает, просто болтает, чтобы тебя обозлить. Пренебреги и отсеки все другие его домыслы. И я пренебрег и отсек.
– Не женат я, дядя, – строго ответил я. – И родни у меня нету, и друзей. И про внешность свою все знаю. Ты поспи лучше, сон он лечит. Вот перед работой оба глаза и полечи. Глядишь, и полегчает.
Отчаявшись донять такого непробиваемого чувака, Колька быстро захрапел.
Меня все это не смущало. В столицу я прибуду во что бы то ни стало, должен же Бобёр встретить своего неловкого, но очень талантливого, невзначай опоздавшего сотрудника на вокзале!
В Москву мы прибыли только в шесть часов вечера, вместо положенных по графику 10 часов утра, и на Казанском вокзале меня, конечно, уже никто не ждал. Вспомнив наказ многоопытного отца не брать такси возле самого вокзала, ибо обдерут, как липку, распознав во мне не знающего ни цен, ни дороги приезжего лоха (в голове так и звучал его строгий голос: у вокзала своя таксистская мафия, чужих водителей, пытающихся снизить цену, просто бьют!), я побрел со своим чемоданом на выход. Звучали разнообразные объявления:
– Поезд Уфа-Москва…
– Поезд Караганда-Москва…
– Пассажир Комаровский, срочно подойдите к справочному бюро! Повторяю…
Лысеющий толстяк подхватил чемодан, рюкзак, пару пакетов и рванул в нужную сторону. Да, велика Россия, а от нас, Комаровских, нигде не избавишься. Толстяк удачлив, о нем кто-то заботится и ждет, а я здесь гость запоздалый и никому не нужный.
С этими нелегкими думами я отошел от вокзала на пару кварталов, не обращая внимания на крики мафиозных таксистов, крутящих на пальце ключи от машин:
– Далеко ехать, парень?
– Пойдем! Махом домчу!
– Впервые в Москве? Я помогу!
Лучше отойти подальше, но взять такси подешевле! – гордо задрав нос, думал я, удаляясь от этих привокзальных обирал.
Накрапывал мелкий и теплый летний дождик, близился вечер. Я поднял руку возле трассы и возле меня тут же притормозила какая-то потрепанная иномарка. Водитель, молодой усатый кавказец, весело закричал, открывая мне дверь:
– Садись скарэй, дарагой! Пулей дамчу!
Сознавая собственную пассажирскую значимость, я гордо умостился на переднем сиденье, а чемодан положил себе на колени. Закинуть его на заднее сиденье или поставить между ног я как-то не решился. Это он сейчас такой добрый этот абрек, а как отъедем подальше, небось враз покажет здоровенный кинжал и отнимет все деньги вместе с трусами, прихватив до кучи и чемодан.
Кавказец бодро рулил минут пять, рассказывая, постоянно улыбаясь и временами даже смеясь, о своей таксисткой лихости и доблести, а потом этот веселый усач, почти моего возраста или чуть постарше, остановился и спросил:
– Слюшай, дарагой, а куда едем? Дорогу показывай, да?
Я чуть не хлопнул себя по лбу. Это же ведь не автобус или трамвай, который едет по известному маршруту, тут ведь адрес говорить надо! Впрочем, один, без родительской опеки, я на такси ехал впервые в жизни, и мне было простительно. А вот таксист-то куда глядел? Почему адрес не спросил?
– Да я второй дэнь сегодня работаю, нэ наловчился ешчо!
Похоже мы были два сапога пара… Я степенно вытащил из кармана паспорт и зачитал записанный мне для верности на вложенной в него бумажке майором адрес.
– Как как? – не понял опытный перевозчик, – ты пальцем покажи куда ехать!
– У вас же есть разные приборы для ориентации, джи-пи-эсы там всякие, иной раз прямо в телефон встроенные…
– Какие пээсы? Все пальцем показывают!
У меня внутри все опустилось… Мы, два неопытных паренька, стояли посреди громадной Москвы и понятия не имели, куда надо ехать…
– Я не знаю где это…, – еле слышно прошептал я.
Водитель замолчал, видимо пораженный столь странным для его короткого опыта поворотом извоза, да и я сидел ошеломленный такой неожиданной дорожной прорухой. Какое-то время мы горестно помолчали. Потом он встрепенулся, окрыленный новой мыслью.
– Пазвани родственникам!
– Они за тысячу километров отсюда, и телефон у меня разрядился, а я их номеров не помню, – горестно сообщил я.
Эх, был бы здесь мой отец, он враз бы чего-нибудь придумал! Сообразил, изобрел, догадался! Рванул бы на всех парах к заветной цели, волоча следом за шкирку своего неловкого сынка! Только его со мной рядом нет, и я тут один мыкаюсь. Хваткая Наталья на симпозиуме. Даже мамы нету! Совсем один…
– К кому же ты приехал?
– На работу…
– Эй, друг, мы все сюда на работу едем! Зачем сюда просто так ехать?
От моих глупых разговоров у джигита даже почему-то совсем исчез режущий слух кавказский акцент.
– Друзья, знакомые, знакомые знакомых, земляки, к кому ехал? Или ваш аул совсем маленький, и у тебя в Москве даже земляков нету?
– Новый начальник есть, – пролепетал я.
– Звани! – вернулся к генацвале акцент вместе с уверенностью в себе.– Номер помнишь?
Я уныло развел руками и приготовился пропадать.
– Давай дяде Бахраму позвоным! – принял судьбоносное решение гастарбайтер.
– Откуда он знает…, – прошелестел я.
Мои пораженческие настроения были немедленно пресечены:
– Дядя Бахрам все знает! – гордо поднял указательный палец вверх кавказец. – Ох, какой это человек!
С трудом вытаскивая телефон из узкого кармана джинсов, он сообщил:
– Меня Вагиф зовут. Я тэбя не брошу!
– Я Дима, – весело заорал я, почувствовав рядом надежное плечо.
Дядя Бахрам взял трубку не сразу. Сначала он неласково буркнул сонным голосом:
– Алле. Кто это? – но услышав голос любимого племянника или земляка, как-то встрепенулся и бойко затараторил по-нерусски. Через каждую пару слов он произносил или Вагиф, или Москва.
Потом беседа закончилась. Вагиф телефон прятать не стал.
– Сейчас дядя позвонит.
– Не знает? – ужаснулся я.
– Сэйчас узнает! – уверенно заявил племянник. Его вера в великого дядю Бахрама, по-видимому, была беспредельной.
Минут через пять трубка забренчала какой-то народной кавказской мелодией.
– Я! – гаркнул в нее джигит, а потом долго слушал.
Отключившись, он сообщил, заводя машину и трогаясь с места:
– Доедэм до Волгоградский праспэкт, потом нэмного по улице Ташкентской, упромся в парк, а справа будет твой адрес.
Его все усиливающийся акцент, конечно, внушал надежду на благоприятный исход, но на всякий случай я все-таки поинтересовался:
– Вагиф, без обид, но где мы будем искать этот Волгоградский проспект?
Горец поднял согнутые в локтях руки вверх, при этом бросив руль, и гордо сказал:
– Я его знаю! Хароших людей сегодня туда
