И ведь какое интересное получается совпадение: Деррика вывели из игры аккурат после того, как я сообщила Лею, что ухожу к его сопернику. Сначала золотой пытался уговорить меня на сделку, а когда я отказалась, меня тут же бросили в подвал, нагнали страху, мол, из него одна дорога — на эшафот. А потом — раз! — и снова на горизонте Тарвин с его матримониальными планами. Ну а кто станет сопротивляться браку, если единственная альтернатива ему — казнь? Между Аурвиром и плахой любой дурак выберет пещеры золотого клана! То есть, формально, Лейгард вроде и ни при чем, все сделал руками Тарвина, но действительно ли меня спасли? Или это была всего лишь тщательно разыгранная многоходовка?
Когда в подвале появился сам Лей, я только убедилась в своей правоте. Вытащить он меня пришел, скажите на милость, какое благородство! Рассчитывал, видимо, что стоит ему распилить решетку, как я свалюсь в его объятия перезрелой грушей, рыдая от счастья. А как убедительно он изображал сочувствие! Лица его я, разумеется, видеть не могла, зато голос золотого так и источал искреннюю поддержку.
— Тебе не больно? — участливо поинтересовался он, орудуя ножовкой.
— Ну что ты, даже приятно! — саркастично ответила я.
— Не злись, Ви! Я не мог оставить тебя здесь… — из его уст разве что елей не капал. Не дракон, а сестра милосердия! — Знаю, ты против всей этой затеи с браком, но сейчас это лучший выход. И я считаю, что поступил правильно. Твоя жизнь дороже всего! Можешь ругаться, сколько угодно, но это факт.
О, нет, ругаться я как раз не собиралась. Особенно, пока меня тисками держала проклятая решетка. Спугни я Лея раньше времени, он бы снова бросил меня здесь вариться в страхе и отчаянии. Слишком долго я пребывала в блаженном неведении, считала его своим другом. Играла с ним в бирюльки, пока он уделывал меня в шахматы. Достаточно! Драконы только прикидываются прямолинейными варварами и диковатыми солдафонами, на деле их главное оружие — даже не огонь, а коварство. И справиться с ними можно только этим же самым оружием.
— Ты прав, — вздохнула с деланным раскаянием. — Что бы я без тебя делала?.. Это ведь ты попросил Тарвина вступиться за меня?
— А кто же еще! — гордо подтвердил Лей, не подозревая, что сам себе подписывает приговор.
— Как думаешь, есть шанс, что он не заберет меня в Аурвир?
— Вряд ли. — Золотой покачал решетку, но она пока не поддавалась, и он вновь взялся за ножовку. — Там безопаснее. Да ты не волнуйся, рядом будет Найла, пусть занимается свадьбой… Чтоб тебя, рука отваливается! — последняя фраза относилась уже не ко мне, а к упрямой железяке.
— Но мы ведь потом отменим свадьбу, да?
— Как скажешь! — прокряхтел Лейгард сзади, не переставая пилить. — Давай не загадывать. Пусть шумиха поуляжется, а там будет видно…
Мне и так уже все было видно. Лей явно почивал на лаврах, считал, что его план сработал. Правда, в этот план не входила ножовка, — скрипя зубами и пыхтя, золотой ворчал на себя за то, что передал инструмент Кайсе, и на саму алую, из-за которой я якобы застряла. Хотя на самом деле его, наверное, гораздо больше злило, что он меня чуть не упустил. Что ж, в таком случае, его ждет очень большой сюрприз!
Вскоре у меня за спиной гулко звякнула об пол доломанная решетка, а давление на ребра ослабло. Музы, как же хорошо было вдохнуть полной грудью! Я выползла на улицу, радуясь, что весть о моем позорном заточении еще не разнеслась по всей академии, и народ не сбежался поглазеть на полуголую феечку. Впрочем, вполне возможно, что Тарвин им просто запретил, — для него-то я теперь собственность клана.
Лейгард подтянулся на подоконнике и вылез вслед за мой, утирая под со лба и даже не скрывая довольной улыбки. Меня аж передернуло от гнева, но золотой, видно, решил, что дрожу я по другой причине.
— Ты замерзла? — заботливо спросил он.
— Есть немного.
— Твое платье испачкалось… — Лей взялся за пуговицы на дублете. — Сейчас… Ах, да, чуть не забыл! — и он вытащил из-за пазухи мою любимую кисть и протянул мне.
Это и стало его роковой ошибкой.
— Назад! — приказала, направив кисть на предателя.
— А?.. — золотой, опешив, хлопнул ресницами. — Ви, ты чего?!
— За жизнь ты мою беспокоился, да? Спаситель недоделанный!
— Виана, перестань… Ты просто устала, проголодалась…
— Ага, и ты решил накормить меня ложью?!
— Не говори так! — он сделал обиженное лицо.
На чувство вины решил надавить! Не-е-ет, мой дорогой женишок, больше я эту наживку не проглочу.
— А то что? — прищурилась я. — Отравишь меня, как Деррика?!
— Что?! — Лей даже закашлялся: то ли слюной поперхнулся от неожиданности, то ли понял, что я его раскусила, и страх сдавил ему горло. — Ты рехнулась? Не трогал я твоего…
— Что ты ему подсыпал? — перебила настойчиво, сжав кисть покрепче.
— Ты в себе, Ви? Это же я! Я бы никогда…
— Что. Ты. Ему. Подсыпал?!
— Ладно-ладно, ты на нервах. Давай выдохнем, — он миролюбиво поднял руки. — Если бы я хотел его убить, он бы уже догорал на погребальном костре! А ему лучше, вот-вот прилетят…
— Не заговаривай мне зубы! — огрызнулась я. — Какой был яд?
— Да никакой! — потерял терпение Лейгард. — Хватит уже нести околесицу!
Не хочешь признаваться по-хорошему? Ладно, я и по-плохому умею.
Заранее к мести я не готовилась, вдохновение пришлось черпать буквально из воздуха. Взмахнула кистью, несколько мазков — и вот уже на макушке Лея красуется яркий венок из цветов.
— Серьезно? — золотой скосил глаза наверх, разглядел кисть сирени, что свисала почти к кончику его носа, и как-то даже расслабился. — Так это была шутка, да? Маленькая женская месть?
Насчет женской мести он попал в точку, а вот с маленькой погорячился. Я ведь только начала!
Пара коротких мазков-уколов — и над венком кружит иллюзорная пчела. Жирная такая, противная… И с длинным острым жалом. Практически королева улья.
— Ну брось, Ви! — Лей выдохнул окончательно и заулыбался. — Я же в курсе, что она ненастоящая.
— Она — да, — согласилась, продолжая работать кистью.
Я заставляла пчелку исполнить призывный танец, вертеться в воздухе, метаться из стороны в сторону. Лей, может, и знал, что это насекомое иллюзорно, но ее живые собратья, что обитали в саду академии и пока еще мирно жужжали в кусте дикой розы неподалеку, о существовании магии живописи не слышали. Зато увидели огромную пчелу и целую уйму пышных цветов. «Какая-то наглая чужачка хочет урвать лакомый кусочек на нашей территории?» — подумали они и, полагаю, страшно возмутились. Потому что сию же секунду полетели одна за другой к Лейгарду.
— Виана!.. — пробормотал он, когда до него начал доходить мой хитрый замысел. — Ви, не надо! Ты же знаешь, я не переношу их!
— Знаю, — усмехнулась я.
Я затеяла все это не просто так. Мы с Леем часто обедали на свежем воздухе в те времена, когда я всеми силами избегала Деррика и старалась даже в столовой не появляться. И я прекрасно помнила, как дергался золотой, когда на его надкушенный персик присела невинная пчелка.
— Меня раздувает от их укусов раза в три! — доверительно поделился он тогда, выбросив фрукт куда подальше и поежившись. — Терпеть не могу этих полосатых тварей!
Именно поэтому обычные насекомые, на которых кто-то другой не обратил бы внимания, привели Лейгарда в неподдельный ужас.
— Убери! Пожалуйста! — Он лихорадочно замахал руками, пытаясь стряхнуть с себя венок.
Ха! То, чего нет, стряхнуть невозможно!
— Чем ты отравил Деррика? — настойчиво повторила вопрос, подспудно дорисовывая в воздухе все больше пчел.
Да, покусать Лея они не могли, но как бы он определил, какая из этого роя живая, а какая — всего лишь мой скромный шедевр?
— Да не травил я его! — завопил золотой, крутясь, как уж на сковородке.
Со стороны могло показаться, что он весело приплясывает. Кто мог представить, что у кандидата в короли такие скрытые хореографические таланты? Нельзя прятать от мира этот дар! Тем более, что на нашей свадьбе у него станцевать теперь вряд ли получится.
