– Пусик, твоя дотошность и щепетильность меня убивает. Столько разной научной, серьезной и… бесполезной информации! – отчаянно зевая, выдала я. – Мальчики, вы тут поисследуйте еще чего-нибудь, а меня разбудите, когда надо будет непосредственно застрелить злодейского монстра.
– Не спи, курносая самка тюленя!
– Как ты меня назвал?! – едва не подпрыгнула я, сон сняло как рукой.
– Напарники, кажется, наши поиски увенчались успехом, – прикрываясь книжкой от моего шлепка, довершил агент 013. – Это может быть только оно!
– Нет, ты сначала повтори, как ты меня назвал?!
Профессор уже раскрыл рот, чтобы ответить, но не успел – ему помешали. В дверь забарабанили с таким грохотом, как будто стучали железными перчатками. Жаль не головой, звук был бы громче…
– Именем великого магистра Альбана фон Сальца, откроите! – прогрохотало за дверью.
– Какого дьявола?! – в том же тоне грозно поинтересовался Алекс, пытаясь вытащить меня из-под кровати, куда я полезла первым делом Я же в свою очередь пыталась выпихнуть оттуда раскоряченного кота, который занял мое место. Удача отвернулась от нас обоих, командор плюнул и одним движением ноги затолкал и меня, и котика поглубже, в самую пыль. После чего преспокойно открыл дверь.
– Мгм, брат Ансельм фон Ютингем? Ты случайно не встречал в замке кота, серо-белого, жирного… – строго спросил кто-то.
– Жирного, жирного, жирного… не припомню.
Недовольное ворчание Пусика коснулось моего уха. Я мысленно прокляла самовлюбленность агента 013…
– Знаешь, это ведь любимый кот нашего дорогого магистра. – Голос вдруг потерял уверенность и съехал на фальцет. – Меня отправят в подвалы на предмет исследования относительно лояльности к Сатане. Ибо именно он лишил магистра любимого кота…
– Гм… действительно, больше некому.
– В общем, мне конец. Фон Сальца сказал: если кот через час не вернется, я могу распрощаться… – Пара всхлипов, как будто незвано явившийся не в силах был продолжать дальше.
– С белым светом, – попробовал угадать Алекс.
– О нет, с моей наградой за военные заслуги, за храбрость и доблесть на поле брани – с кусочком, с щепочкой от креста, на котором был распят сам Спаситель! – Еще несколько всхлипов, грозящих перейти в неуправляемую истерику.
Знал бы ты, сколько ходит по Европе этих «святых» щепок…
– М-м, не знаю, что и сказать… Но думаю, что в ближайшее время блудный кот найдется. И у тебя не изымут… мм… истинную реликвию!
Когда дверь закрылась, я боком выползла из-под кровати. Агент 013 вылез следом, уверяя, что не мог допустить, чтобы его, профессора, владеющего шестью языками, хватал грязными руками какой-то небритый тип. И более того, неуважительно волок под мышкой, что, без сомнения, произошло бы, едва этот несчастный рыцарь узрел бы его восседающим на кровати. Время еще есть, он вернется к магистру сам…
– Ладно, друзья, кажется, мне пора идти. Увидимся завтра во время утренней мессы, – не без сожаления вздохнул котик, проскользнул в дверь и исчез в коридоре.
– Служба есть служба, – притворно вздохнула я, начиная раздеваться.
Алекс уставился на меня так, словно пришел на стриптиз. Мне пришлось подойти и собственноручно развернуть его носом к стенке.
– Так кто это оказался?
– Кто, что?! – встрепенулся Алекс, пытаясь развернуться, но я, разумеется, не позволила. Что-то он в последнее время разлакомился, надо бы «укоротить поводок». Я юркнула под теплое одеяло, с наслаждением зевнула и повторила:
– Ну, про чудовище, кто это?
– Да не чудовище, скорее жертва… Давай расскажу завтра, это очень грустная история, а сейчас лучше…
– Милый, выпей холодной воды. Я знаю, что для тебя лучше сейчас…
– И что же? – страстно выдохнул он.
– Рассказать мне эту грустную историю, – с нажимом резюмировала я.
Алекс, вздохнув, присел на краешек кровати – пришлось подарить ему утешающий поцелуй. Он сразу все простил и замогильным голосом начал зачитывать указанную котом страницу.
Сказочка оказалась, хм… Лучше бы я не настаивала на ночь глядя. В общем, когда-то, давным-давно, Мальборку угрожала серьезная опасность – местные деревеньки объединились и выступили войной против обосновавшихся на их землях наглых тевтонцев. Тогда, чтобы уберечь замок, который еще не был столицей ордена Креста, братья решили пойти на страшное преступление. Один особо образованный брат-ризничий нашел старинное заклинание, действующее просто безотказно.
Чтобы сохранить крепостные стены неприступными, они замуровали в одну из них ребенка, девочку лет восьми, купив ее у матери, бродяжки по имени Люцина. Личная жизнь у той не задалась, приданое пропил муж, да еще и помер потом. Так что столь чудовищная сделка, как продажа собственного дитя, была для нее абсолютно приемлемой. Монахи, обязанные по идее помогать любому страждущему, избавили нищенку от бремени, так сказать.
Мастера-каменщики, выполнявшие техническую часть работы, не смогли ее закончить – мастерки падали из их дрожащих рук. Все доделывал тот самый монах-ризничий, который считал, что спасение родной цитадели важнее детской жизни.
Мальборк выстоял, его противники потерпели сокрушительное поражение, но в народе говорили: «Проклята будет сия твердыня, а прежде всего люди, приложившие руки к этому неслыханному злодеянию!»
Вот и вся сказочка на ночь – уснуть я уже не смогла и, переворачиваясь с боку на бок, с завистью смотрела на Алекса. Командор улегся на полу, мгновенно захрапев сразу после печального повествования. Только где-то через час до меня дошло, что он так и не открыл, какое отношение имеет этот ужастик к сегодняшним смертям в замке. Я уже собралась его будить и требовать ответа, как резко уснула сама и…
Нас поднял на ноги стук в дверь, кто-то из братьев надсадно орал, что в костеле заговорила статуя! О небо! Ни выспаться, ни умыться, ни красоту навести… Мы едва успели толком одеться и прибежать в числе первых. Хорошо хоть места заняли приличные, потому что посмотреть и вправду было на что…
Статуя какого-то бородатого святого, стоявшая на возвышении у стены, действительно вещала – ее речи гнусавыми раскатами отзывались под огромным куполом главного храма Мальборка. Как вы уже догадались, голос был безумно знакомым…
– Грешники, что вам вчера сказал великий магистр Альбан фон Сальца? Молитесь, просите святого Мурзика, и он поможет вам! Однако до сих пор я услышал только две-три разрозненных молитвы, где упоминалось мое имя. Причем лишь одна из них с должным почтением и пылом. На утренней мессе я ожидаю от вас большего благочестия и внимания к моей святости, надеюсь услышать молитвенный хор объединившихся душ!
– Это и вправду святой Мурзик? – прошелестело по рядам монахов.
– Кто же еще? Статуя сама по себе вещать не может…
– Братья, так, может, стоит заказать святому собственную статую? – предложил кто-то. – Наверно, ему не очень-то приятно вещать из головы Иезаборда Пустынника.
– Но мы не знаем, как он выглядит?!
– Точно, пусть сделает милость, явится перед нами! Но если это чрезмерное желание с нашей стороны, пусть хотя бы приблизительно опишет свою внешность.
– О святой Мурзик, – начал один из самых опытных, – внемли нам, невежественным, и снизойди к убожеству нашему… Поведай, кто ты есть, как выглядишь, откуда появился и в чем заслуги твои перед Церковью, воистину Господь Бог не наградил бы тебя святостью, если бы ты не совершил святых деяний.
– Мур-рм, логично… Что ж, вы имеете полное право знать, что я имею четыре конечности, благообразен, усат и зеленоглаз.
– Значит, страдая за веру, он не потерял частей тела, как это обычно случается со святыми, – прошептал мне на ухо один монах. – Повезло ему, других калечили, так что без слез не вспомнишь…
Тут, надо сказать, народ понял, что происходит чудо и к ним обращается сам «святой Мурзик», и все повалились на колени, стукаясь лбами о каменный пол и не решаясь подняться. Мы с Алексом тоже для вида последовали общему примеру, решив не выделяться из коллектива. Соглядатаев везде хватало, не стоило рисковать и в открытую перегибать палку.
Между тем кот в наглую продолжал:
– Молитесь же, восхваляя мое имя, если не хотите гореть в аду! А я буду защищать вас от напасти и давать новые, научно обоснованные указания.
Наступила благоговейная тишина, все заворожено ждали, будет ли продолжение. Поняв, что не будет, монахи рьяно ударились молиться. Текст был произвольным, периодически в него вставлялось имя «Мурзик» с эпитетами «святой», «благословенный», «избранный», «великолепный», что, несомненно, льстило кошачьему самолюбию. Пока все молились, этот злодей тихо выполз из-за статуи и юркнул в дверь, обойдя всех едва ли не на цыпочках! Я успела увидеть только торжествующе задранный серый хвост. Профессор по сути своей атеист, видимо, подобными штучками он выражает протест прогрессирующему фанатизму. Ну и пусть развлекается, главное, что не с нами…
