— Хорошо-хорошо, а может, ты знаешь, сколько до него ехать? — спросила, вглядываясь в рисунки и пытаясь отгадать обозначения.
Радовало, что дорожное полотно я уже знала в лицо и, проследив по нему пальцем, убедилась, что заблудиться сложно. Коричневая линия хоть и была извилистой, но нам никуда сворачивать было не нужно. Нам всё время по главной.
— Тут написано, что от леса лимунашек до моста коркальев ехать тысячу двести стеблей хора, это по-нашему, кажется, один километр и двести метров.
— Двенадцать километров, сынок, — с гордостью блеснула познаниями я. Уж что-что, а меры веса и длины я заучила первым делом, только попав на Глизе. Как бы я без этого ориентировалась? — Только где ты это увидел?
— Да вот же, мам! — ткнул Тошка в зелёные закорючки. — Так пишут на картах.
— Я-асно… А от моста до ночлега сколько? — уточнила, потому что ничего не поняла в картографической шифровке.
— Пятьсот тридцать две тысячи стеблей — сообщил Платон.
— Далековато, — расстроилась я, — а от места стоянки до Северного? Где он, кстати?
— Вот видишь? — принялся мне показывать сын. — Это снег, а это звездолёты, а так глизы обозначают Север.
— Надо же! А я думала, это они так залежи какой-то руды обозначили, — поделилась я мнением, которое составила о художествах местных жителей. — Ну какие же это звездолёты? Натуральные слитки!
— Я не знаю, что такое слитки, мам, а на карте пишут, что до Северного двести пятьдесят три тысячи стеблей.
— Отлично! Завтра к обеду будем на месте, — вычленил из разговора хорошие новости Ра. — Надеюсь, аккумулятор, который дали Ба, не подведёт и выдержит дорогу по космодрому.
— Это всё замечательно, конечно, но меня интересует: а сегодня остановиться на обед в таком месте, чтобы вокруг не было зверья, можно где-то будет?
— Можно, можно, конечно! Вот смотри, ма, — Тошка ткнул в каких-то пляшущих человечков, хотя раньше я думала, что это обозначения валежника, сухие ветки, корни, то-сё… — видишь, глизы радуются? Значит, тут безопасно.
— Прекрасно! Ра, нам всё время прямо, — выдала я свои штурманские указания пилоту и села в кресле ровно. — А теперь предлагаю придумать детям Багиры имена. Негоже домашним зверюшкам без кличек жить. Нас трое, их трое — каждый придумает самое лучшее имя и подарит одному из колобков. Как вам идея?
— Ух ты! — обрадовался сын. — Чур, я мальчику выбираю! — он потряс в воздухе самым толстым колобком, а я уставилась в окно, перебирая в голове самые красивые и счастливые женские имена, которые помню.
Мои парни, правда, головы не ломали.
— Платон, а покажи-ка мне девочек, — тут же попросил капитан, и сын с удовольствием поднял по очереди кандидаток на имя.
Удивительно, но за это время я их даже различать научилась: та, что крупнее — родилась первой, потом появился на свет пацан, а потом самая мелкая и хитрая хвосторыжка — она мне нравилась больше всех.
— Чур, я самую маленькую называю! — поспешила я застолбить любимицу.
— Тогда я нарекаю свою зверюшку Шааз, — объявил капитан.
— Э нет, дорогой! — возмутилась я. — Объясни, что значит это имя.
— Непобедимая воительница. Мне кажется, ей подходит, — с готовностью расшифровал даурианское имя Ра.
— Ну а ты, Тош, как решил назвать своего подопечного?
— Хотел Микеланджело, как ниндзя-черепашку, но это длинно. Пусть он будет Тор, как бог грома, — огласил свой выбор сын. — А ты, мам?
— А я свою назову Алиса. Как лису-Алису из «Буратино», мне нравится её деловая хватка.
— А что за Буратино? Расскажи, мам, — попросил сын.
— Да-да, расскажи нам эту историю, Тая, — подключился к уговорам Ра.
Ничего удивительного, что сын не видел этот наш старый фильм и мультик — не успел. Но я бы ему его позже обязательно показала, а теперь не судьба. Так что, прогнав внезапную ностальгию, я погрузилась в воспоминания и начала рассказ.
Ну а что? Так всяко дорога пройдёт быстрее и веселее.
Глава 28
Перевалочная база выскочила из-за пригорка, когда глизеанское светило почти склонилось к горизонту. Дорога пролетела вообще незаметно.
А всё благодаря кому? Мне! Платон всегда любил послушать истории в моём исполнении, а уж когда к нему присоединился Ра, мне пришлось пересказывать им свои любимые фильмы. Весело было. Правда, к вечеру у меня немного сел голос, и Ра достал своими уточняющими вопросами, типа: «А чему учит история Буратино? Что необязательно ходить в школу и дуракам всегда везёт?»
В общем, остановке на ночь я была необычайно рада. Наконец-то смогу помолчать и принять горизонтальное положение, а то за долгие часы в машине попа стала квадратной. Меня не пугало ни то, что дикая Глизе-581, по наблюдениям, отличалась от той, к которой я привыкла. Ни то, что некоторые встреченные по дороге кочевники тоже от обитателей городов отличались примерно как столичные интеллигенты от представителей африканских племён — мы на очередной остановке с парой подобных семей столкнулись. У некоторых из них даже чипов не было, и они нас не понимали. Да и мы их через раз, потому что многие слова в наших переводчиках отсутствовали. Но это нисколько не мешало диким глизам понимать, насколько могуч и опасен Ра — инстинкты подсказывали, наверное, — чтобы дружелюбно нам улыбаться и кланяться.
Думаю, в лагере тоже таких полно. Ведь на поляне высилось с десяток шатров, а скучали лишь три машины, зато пёстрых повозок я насчитала аж восемь штук.
— Кру-уто! — выдохнул Платон, показывая на небольшой табун скакунов, пасшихся неподалеку. Этих зверюшек глизы в повозки и запрягали. — Так много топокулов! Нас на развивашках на них катали, мам! Они добрые, но только не любят, когда их за ушки трогают.
— Ещё бы! Будь у меня такие уши, я бы тоже из-за них комплексовала, — пробурчала я.
Локаторы у скотинок были знатные: большие, мясистые, оттопыренные и твёрдые, а ещё они ими не шевелили. Представляю, какие неприятные ощущения бедняги испытывают, когда на полном скаку в них всякие жуки и мошки бьются.
Ра загнал машину на стоянку. И, привлечённые звуком, к ней начали подтягиваться те, кто прибыл раньше нас. Я взялась за ручку машины, чтобы поскорее открыть дверь и выбраться наружу, но тут же была остановлена командой Ра:
— Всем оставаться на местах. Выходить только после моего разрешения, — отчеканил дар и, покинув автомобиль, направился к любопытным глизам.
А мы с Тошкой приоткрыли окна и высунули в них носы. Вернее — уши, ну, в общем, постарались не упустить ничего интересного.
Но, к сожалению, слов разобрать оказалось невозможно. Общались переговорщики тихо, а пространство вокруг них полнилось множеством посторонних звуков: то пение вечерних козявок, похожих на сверчков, то дрова кто-то взялся колоть, то мелкие глизеанцы с визгом промчались, кого-то догоняя. Поэтому пришлось довольствоваться картинкой и радоваться, что всё проходит мирно.
Ра что-то сказал — глизы отбили приветствия. Ра танцевать, естественно не стал, но сделал какой-то жест рукой. Один из местных куда-то побежал, но вскоре вернулся с другим сородичем — наверное, нашёл кого-то, кто с чипом, — и вся компания опять коротко переговорила, глизы сплясали, дар покрутил руками и пошёл к машине. С виду вполне довольный.
И чего было переживать? Глизы ведь совсем не агрессивные по отношению к себе подобным, а вот за хвосторыжек можно поволноваться.
— Тоша, дай мне Алису на руки и себе Тора тоже возьми, надо показать всем, что это наши ручные зверюшки, — поделилась я идей с сыном, и он понимающе закивал.
А когда Ра открыл дверь, его на сиденье ждали Багира и Шааз. Я быстренько пояснила капитану, что именно мы хотим сделать, и дар мой план одобрил.
— Тут часть совсем дремучие, — сообщил он, — от них чего угодно можно ожидать.
— Так, может, не будем тут останавливаться? Если ты устал, я поведу, — тут же встревожилась я, а моя квадратная попа заныла в предчувствии продолжения поездки.
