Я не успел раскрыть рта, а Габер уже снимал трубку радиотелефона. Впрочем, его вызов не понадобился: из-за поворота с воем вылетел желтый, крытый брезентом, грузовик. Два здоровенных санитара все в той же желтой униформе с эмблемой «СГ» на рукавах ухватили старуху и сунули ее под брезент вместе с младенцем.
– Что это за чучело? – оторопев, спросил я.
– Моргачка, – с отвращением сплюнул Габер.
– Моргачка?
– Ну да, – все с тем же отвращением повторил он. – Моргачка. Только не болтай о моргачах в людном месте, в Итаке этого не любят. Моргачи – первые разносчики любой заразы, заруби это на своем носу, парень. Прямой долг любого служащего «СГ» – следить за этими уродами. Им предоставлен не худший кусок Итаки, незачем бродить по городу. – Он вытащил пачку сигарет и одну из них сунул мне в губы: – Пойдешь сейчас в отель «Морское казино». Это совсем рядом, направо через квартал. Там на тебя снят номер. Утром явишься в офис, это сразу за «Кареттой», тебе подскажут. Получишь свою машину и инструкции. Все. Выкатывайся!
Я с удовольствием выкатился, Габер исчез.
Я остался один на невеселой пустынной улице. Раньше таких улиц в Итаке не было. И я мог поклясться на Библии, что раньше никто не знал и такого слова, как моргач.
Машина, которую я получил утром, поразила меня. Мощный джип, буквально напичканный электроникой и приборами. Я увидел даже барометр. Видимо, санитарная инспекция «СГ» имела какое-то отношение и к погоде. Здесь же, прямо под правой рукой, располагались трубки двух радиотелефонов.
– Ты входишь в систему санитарных патрулей, – объяснил мне довольно угрюмый тип – стерший механик. – Отзываться будешь на «тройку». Это твой номер.
Весь день под руководством все того же механика я изучал машину и вполне бы мог продолжить это дело и вечером, но этот угрюмый тип прогнал меня:
– Твое время кончилось. Ты должен вовремя отдыхать, – это в наших интересах. Санитарным патрулям нужны здоровые парни.
– А могу я воспользоваться машиной?
– Так все делают, – хмыкнул механик. – А парковать за чей счет?
– Разумеется, за мой.
Он удивленно поднял глаза:
– Ты откуда?
Я назвал южный городок, фигурировавший в моих документах.
– Там все такие?
Но взять машину механик мне разрешил.
Вернувшись в отель, я умылся и заказал обед. Его доставили быстро. Тележку толкал хмурый парнишка с узкими, косящими в разные стороны глазами.
Я спросил:
– Ты умеешь смеяться?
Он ответил:
– Зачем?
Я пожал плечами:
– Ну хотя бы из приличия. Улыбку-то ты можешь изобразить?
Он ответил:
– Зачем?
Я опять пожал плечами:
– Ты серьезный парень. Можешь не улыбаться, но скажи мне: как тут с белыми передничками и вообще… – я задумчиво покрутил над головой пальцами.
– Долго вам придется искать.
– Почему? Не утопили же вы девочек в океане?
– Кто мог, тот сам смылся за океан, – глядя мимо меня, загадочно ответил парнишка.
– А почему ты не смылся?
– Я не боюсь пьяной рыбы.
– А что это?
Парнишка спохватился. По бледным щекам расползся нездоровый румянец, глаза разъехались еще шире:
– Сами узнаете.
– Ладно, иди. За тележкой придешь попозже. Бар «Креветка», это далеко от отеля?
– Совсем нет.
– Веселое место?
– Кому как, – мальчишка оказался неисправимым. – Главное, смеяться вовремя.
Когда-то бар «Креветка» принадлежал старому Флаю. Сюда приходили выпить, пошуметь, попробовать хорошую морскую рыбу, поиграть на бильярде. Мальчишкой мне случалось заглядывать в «Креветку», хотя старый Флай мальчишек недолюбливал. Но меня посылал отец, я не мог отказаться от похода в опасный бар, и это всегда было как самое настоящее, сулившее неизвестно что путешествие. Ведь, отпуская устриц, старый Флай мог крепко держать тебя за ухо.
Жив ли Флай?
Я не боялся, что он меня опознает – слишком много лет прошло с тех пор, – но ведь могли сохраниться гонявшие со мной по пляжу мяч мои ровесники и ровесницы, с которыми я отплясывал в летнем дансинге рядом с китовой аркой.
Я усмехнулся. Не думаю, что меня можно было узнать, тем не менее, я волновался.
«Креветку» я разыскал сразу, хотя все старые постройки рядом с баром давно снесли. Свободных мест в заведении оказалось больше, чем того требовала хорошая репутация, но я этому не очень удивился; а вот ребята, обслуживающие бар, меня удивили – все они были мрачными, как смерть, и, несомненно, находились под градусом.
Веселое местечко, подумал я, усаживаясь за стойкой.
Человек пять – шесть сидело за столиками, еще двое расположились рядом со мной. Длинный, тощий старик, даже на вид какой-то запущенный, сидел за стойкой на бочке. Время от времени он надсадно и подолгу откашливался. Что-то знакомое послышалось мне в его кашле. Я наклонился к застывшему над только что опорожненным стаканом соседу:
– Кто это?
Парень безо всякого интереса ответил:
– Старый Флай. Хозяин заведения.
Но я уже узнал Флая. Время здорово обработало его – почти лишило волос, обесцветило бороду, погасило глаза, простегало морщинами щеки, лоб, шею.
– У него еще и мозги не в порядке, – добавил сосед, будто прочитав мои мысли.
– Что так?
– Все, кто мог, побросали свои заведения и смылись куда подальше. А старик все держится за «Креветку». Его уже раза три поджигали, он нанял охрану и тратит на свое заведение больше, чем с него имеет. Идиот!
Старый Флай, откашлявшись, повернул голову. Вряд ли он слышал нас, но ощущать взгляд его бесцветных глаз было неприятно.
– Он уже давно никому не верит, – неодобрительно хмыкнул мой сосед. Видно, над Флаем привыкли посмеиваться. Мой сосед крикнул: – Старик, поговори с нами!
Флай медленно покачал головой, но в его мутных пустых глазах неожиданно зажглись огоньки понимания.
– Что-нибудь вспомнил? – ухмыльнулся мой сосед?
Старый Флай шевельнул губами. Я больше угадал, чем услышал:
– Океан.
Ничего к этому не добавив, он зашелся в новом приступе кашля.
– Послушайте, – сказал я Флаю. – Что вы мне посоветуете заказать?
Старый Флай, наконец, откашлялся.
– Подонки! – выругался он. – Дурачье! Если хотите жрать, идите к Коннеру или к Хуго. У меня закусывают.
«Старый сукин сын! – восхитился я. – Меня он, конечно, не узнает, но энергию он еще не растерял».
– А вон доктор Фул, – толкнул меня локтем сосед. – Знаешь его? Он каждый день накачивается в этом баре.
Я оглянулся.
Невысокий человек в легком сером костюме поднялся из-за столика и, покачнувшись, двинулся к двери. Когда он поднял голову, я успел увидеть его огромные пронзительные, как у святого, глаза. Это меня чуть не рассмешило: святой в Итаке! Но глаза у него, правда, были пронзительные.
Фул… Доктор Фул… Я вспомнил прокрученную мне шефом на магнитофоне запись… «Он сомневается. Он много пьет. Его состояние тревожит санитарную инспекцию. Через руки Фула проходят все анализы, даже те, что заставили нас выставить дополнительные посты…»
Через руки Фула проходят все анализы – эти слова я хорошо запомнил. Такого человека жаль было упускать, но я его уже упустил. Не мог не упустить.
Дверь бара с грохотом распахнулась. Брэд Хоукс отмечал прибытие в Итаку.
Не знаю, где он собрал такую компанию, но она выглядела весьма пестрой: люди примерно его возраста, в приличных на вид костюмах, но встрепанные, с болтающимися галстуками, с багровыми лицами; их голоса до потолка заполнили бар.
Я не хотел веселиться с Хоуксом.
Пользуясь тем, что он сразу же шумно повалился в кресло, требуя бармена, я отступил за стойку, к узким дверям, которые когда-то служили черным ходом в бильярдную. И не ошибся: там и была бильярдная – столы под зеленым пыльным сукном, пирамиды пыльных шаров, на полочке раскрошенные мелки.
И первое, что я услышал, было:
– Дай ему еще раз!
Я оглянулся.
Человек, которого били, не отличался крепким сложением. Сознание, по крайней мере, он уже потерял. Один из экзекуторов держал его сзади за заломленные за спину руки, а другой, небольшого роста, узкий в бедрах, спортивный, не торопясь, с чувством бил жертву в живот тупым носком тяжелого кожаного ботинка.
Они занимались своим делом столь сосредоточенно и целеустремленно, что мое появление осталось ими незамеченным. Зато третий сразу увидел и узнал меня. Это был Габер. Он тряхнул своими крупными локонами и сказал:
– Прекрати, Дон. У нас гости.
– Гости?.. Один гость, – уточнил низкорослый, поворачиваясь ко мне. Он смерил меня взглядом и ухмыльнулся: – Сам выйдешь или помочь?
– Сам выйду, – сказал я миролюбиво. – Ваш приятель свое получил, могу добросить его до дома.
Ни в какой другой ситуации я не полез бы в чужую ссору, но люди Габера калечили доктора Фула, я не мог этого допустить. «Через руки Фула проходят все анализы, даже те, что заставили нас выставить дополнительные посты…» Ради доктора Фула можно было рискнуть.
