— Эй! — крикнул Джин ему вслед. — Эй, приятель!
Однако тот уже исчез. Джин подобрал кейс, сделал несколько шагов вслед незнакомцу, но потом остановился и поскреб в затылке, сообразив, что человек был несколько странно одет.
Снова раздался жуткий рев, на сей раз намного ближе. Джин сделал еще несколько шагов, но опять остановился, не слишком уверенный в том, что делать дальше. Он оглянулся…
…И застыл как вкопанный при виде того, что появилось из-за угла.
Оно было весьма крупным, ростом в семь-восемь футов, передвигалось на двух ногах и было покрыто с головы до ног шелковистым белым мехом. Да, что касается головы… Голова казалась не очень большой, зато этого нельзя было сказать про рот, в котором сверкали острые зубы и торчали кривые трехдюймовые клыки. Пальцы завершались белыми когтями. С широченных плеч свисали длинные мускулистые лапы. Несмотря на свое телосложение, передвигалось существо очень быстро. И оно приближалось к Джину.
Какой-то частью мозга, еще не приобретшей консистенцию сливочного крема, он подумал: «Кино, это снимают кино. Да, конечно, вот что это такое…»
Когда монстр оказался рядом с Джином, глаза чудовища вспыхнули в свете факелов, словно пара желтых агатов. В них светился чуждый разум, жестокий, хищный и нечеловеческий.
Яростный рев сотряс стены коридора.
Но белое меховое существо пронеслось мимо.
— Беги, идиот! — бросило оно на ходу.
Внутренний двор. Юго-юго-восточная башня
Голос обратился к нему, когда он лежал, медитируя, в Зале Созерцания, группе прилегающих друг к другу комнат, расположенных вдоль изогнутой стены башни. В каждой комнате было высокое, от пола до потолка, незастекленное окно.
Он возлежал на кушетке, невдалеке от окна, подперев голову рукой. Комната вокруг него была заполнена раскрашенными ширмами, бархатными подушками, плетеными корзинами, роскошными коврами, низкими диванчиками. Тут и там стояли инкрустированные столы, заставаленные искусно выполненными безделушками — медными масляными лампами, шкатулками из розового дерева и фигурками из слоновой кости, ароматизированными свечами, курильницами для благовоний и прочим. Стены были украшены гобеленами и коврами. В воздухе чувствовался аромат экзотических духов.
За окном простиралось спокойное море, в водах его отражались две луны — одна побольше, бледно-голубая, вторая бронзовая, с золотистым оттенком. Искрящиеся волны омывали узкий пляж, за которым лежал город; над белыми каменными зданиями возвышались купола, минареты и колокольни. На ночном небе сияли звезды. Светящиеся нити туманного газа пересекали небосклон. Над городом плыли едва слышные звуки экзотической музыки, и то тут, то там среди домов сверкали огни праздника. Высокие деревья с широкими листьями покачивались от морского бриза.
Однако внезапно раздавшийся голос разрушил царящее умиротворение.
«Приближается время моего освобождения».
— Вне всякого сомнения, — ответил он вслух.
«Сбросив оковы и вновь обретя тело, я воспарю ввысь… Я уничтожу…»
— Как любит говорить один из моих Гостей, тут все зависит от тебя…
«Я мечтаю о свободном полете над землей… о холодном небе… о ледяном ветре… Я так долго был в оковах…»
— У всех свои проблемы.
Вздохнув, он поднялся и, пройдя через арку, вошел в другую комнату, обставленную весьма скромно: единственный стол со свечой на нем и низкая деревянная скамья. За окном раскинулась необозримая равнина, тут и там уставленная громадными монолитами всевозможных форм. Сев на скамью, он попытался вернуться к медитации.
Бесполезно.
«Магический Камень уже поет свою песню тем, кто его ищет, привлекая их к себе…»
Он помолчал несколько мгновений, прежде чем сказать:
— В самом деле…
Поднявшись, он подошел к окну, шагнул через него и встал на песок. Легкий порыв ветра бросил горсть песка ему в щеку. У него возникло желание пройтись среди гигантских каменных глыб, дотронуться до них, посидеть в их тени, и он сделал еще шаг.
«Куда ты?»
Голос становился тише, по мере того как он удалялся от висящего в воздухе прямоугольника окна.
«Ты вернешься».
Печальный свист ветра среди монолитов странным образом успокаивал. Небо было фиолетовым. Треугольник из трех ярких звезд сиял прямо над горизонтом. Вокруг царили спокойствие и мир.
«Я помню…»
Он отошел уже довольно далеко от окна. Голос был едва слышен в движущемся воздухе.
— Что ты сказал? Ты помнишь? Что?
«Отца твоего отца… или это был отец отца твоего отца… тот, кто произнес мое имя… тот, кто заковал меня».
— И что?
«Как давно это было? Этого я не помню».
— Ты помнишь, кто ты?
«Нет, не совсем. Я не вполне осознаю свою природу. Многое утрачено».
Он остановился. Голос теперь походил на шепот.
— Почему ты заговорил только сейчас? Через целых сто лет?
«Так долго? Не знал. Тогда я говорил с тобой?»
— Это имеет значение?
«Нет. Иногда мне трудно различать индивидуальности… и, во всяком случае, мне все равно».
— Ты заговорил со мной. Еще раз спрашиваю — почему ты нарушил молчание?
«Я говорю, ибо чувствую приближение свободы».
Вспышка света над головой привлекла его внимание, и он посмотрел наверх. Падающая звезда прочертила след по небосклону, сияя фосфоресцирующим зеленым светом.
— Ах вот оно что.
«Что такое?»
Когда звезда скрылась за горизонтом, он опустил голову, и на лице его появилось озабоченное выражение.
— Ничего. — Он помолчал. — Ты говорил о полете, о разрушении. Такова твоя природа?
«Я чувствую, что она должна быть таковой».
— Ты также говорил о Магическом Камне. Что это?
«Это то, что держит меня в оковах и не дает мне познать собственную природу».
— Но где найти этот камень?
«Не знаю».
— Понятно.
Ветер снова усилился, и он посмотрел в ту сторону, откуда доносился свист. Открытое пространство влекло его к себе, но удерживали узы обязательств, и это крайне раздражало.
Покачав головой, он снова повернулся к окну. Бело-голубое солнце клонилось к закату. Свобода и безмятежность влекли и успокаивали. Но он знал, что не может здесь остаться. Ему еще так много предстояло сделать.
— Скажи мне вот что, — проговорил он. — Ты помнишь свое имя?
«Нет».
— Это хорошо.
Последний раз взглянув на безмятежный пейзаж, он вернулся к окну и шагнул внутрь замка.
Южная башня. Возле караульного помещения
Двое мужчин и женщина, все явно благородного происхождения, сидели в палатке за грубо сколоченным из досок столом. Сквозняк из щели во внешней стене, располагавшейся совсем рядом, шевелил полотняные стены палатки.
У дальнего конца стола стоял внушительных габаритов человек в боевом облачении в стиле Восточной империи; изящество доспехов свидетельствовало о том, что их хозяин занимал один из высших постов. Отполированный бронзовый шлем украшали голубые камни и полоски белой эмали. Алая шерстяная накидка с длинными рукавами была расшита у края и на манжетах золотыми нитями. Массивный нагрудник сверкал подобно золотому солнцу, а за плечами развевался голубой плащ.
Остальные тоже были в боевом облачении, хотя и более практичном: кольчуги под жакетами с изображением всевозможных гербов. Возле сидящей женщины в ярко-оранжевом плаще стоял мужчина в длинной мантии с капюшоном.
Снаружи доносились грубые голоса солдат, грохот повозок, ржание боевых коней.
— Так вы говорите, подкоп под внутренним двором уже начали делать?
Принц Ворн повернулся к сидевшему рядом с ним лорду Альтаиру.
— Да, прошлой ночью, но работа движется медленно. Бурильной машиной приходится пользоваться осторожно — шум может нас выдать. Кроме того, заклинание, которое приводит в действие машину, не слишком хорошо работает под землей. Оно годится в основном для сверления стен на поверхности.
— Даже в обычных условиях, — заметил лорд Дакс, сидевший справа от Альтаира, — от вашего бура немного толку. Три месяца, чтобы пробить внешнюю стену…
Ворн бросил на него усталый взгляд.
— Три месяца, чтобы прогрызть камень, который скорее подобен металлу…
Дакс поднес к губам серебряный бокал с вином.
— Верно, — пробормотал он, прежде чем выпить.
Лорд Альтаир, человек с тонкими чертами лица и проницательными карими глазами, почесал пальцем свой длинный нос.
— Мы начали прошлой ночью? Подозреваю, что они уже принимают меры. Кармин предвидит каждый наш ход. У нас слишком большие потери.
— Причем большинство павших — из лучших моих подразделений, — сказал Ворн.
— Ваши подразделения — основа наших объединенных сил, так что ничего удивительного. Вот почему мы трое вступили с вами в союз. Без вашей помощи мы никогда не решились бы штурмовать замок Опасный.
— Что же вы жалуетесь?
— Я не жалуюсь. Просто констатирую факты.
— Очевидные вещи в констатации не нуждаются.
