– Мы пришли сюда, чтобы поговорить с ограми, – выступил вперед Эхс.
Тут великан заметил и прочих путешественников.
– К ограм идтить, чтоб поговорить? – промычал огр.
– Да, нам надо поговорить, – повторил Эхс. – Пожалуйста, проведи нас к вашему правителю.
Огр почесал в дремучем затылке, от чего куча мух и прочих насекомых снялась с его кудрей и разлетелась в разные стороны.
– А ты часом не того – с огром огого? – загадочно спросил великан, но Эхс понял смысл его «вопроса».
– Мы хотим встретиться с вашим правителем, – еще раз решительно произнес Эхс.
– Ну, мышки, ни дна вам ни покрышки!
С этими словами, огр взял Эхса за шиворот, приподнял и бросил в свой огромный заплечный мешок. Туда же полетели Роза и Ветошка.
– Тешу себя надеждой, что сей могут знает, что делает, – напоследок пробормотала Ветошка.
Огр потопал вперед, сминая кусты, ломая деревья, а мешок болтался у него за спиной. Троим путешественникам внутри мешка было очень несладко от этой тряски.
Наконец огр добрался до своего селения, посреди которого пылал костер, а рядом с костром стоял громадный черный котел.
– Кастрюлька моя, а вот и я! – радостно проревел огр.
Вскоре вода в котелке забулькала. Огр развязал мешок и вытряхнул пленников.
– Нет, – сказал Эхс, почуяв недоброе.
– А обед? – удивился огр.
– Мы не на обед пришли, а поговорить! – гневно возразил Эхс.
Тут появились новые огры, среди которых было и несколько дам. Если господа огры были ужасны, то дамы просто кошмарны.
– Огрюша, а мы пришли кушать! – сообщила одна из дам в предвкушении обеда.
– Помогите копушам, – из последних сил воззвал Эхс, в душе ругая себя за то, что понадеялся на огров.
– Сварим и уши! – причмокнула одна из огресс, да так звонко, что птички в страхе упорхнули с далекого дерева.
– Неужели вы такие тупые? – вскричал Эхс, понимая, что до этих чудовищ ему не достучаться.
– Огры тупые – желудки пустые! – загоготал огр; который их притащил, а за ним грохнула вся братия, да так страшно, как только огры умеют.
– Нет, я верю, что вы способны понять… – на свой страх и риск продолжил Эхс, – ..и помочь! – добавил он решительно.
И тут первый огр задумался, да так, что даже череп у него раскалился, принудив блох покинуть их обжитые места.
– Огры скучают, потехи желают, – наконец пробубнил он.
– Хочешь развлечения, касатик? – тут же спросила Ветошка.
– Ага, баба яга, – кивнул башкой огр.
– Прекрасно, – потерла сухие ручки Ветошка. – Если мы их развлечем, они нам помогут.
– А развлечь мы сумеем, – согласилась Роза. – У каждого из нас есть свой талант.
– Сомнительно… – начал Эхс.
– Вот я, к примеру, могу быть то твердой, то мягкой, – не дала ему досказать Роза. – Сейчас увидите… Закуси мной, огр! – храбро крикнула она. – Но сначала раскуси!
Огр не заставил себя упрашивать. Опередив своих сородичей, он ухватил медяшку за ногу и отправил в пасть.
Через секунду невероятное удивление расползлось по его роже. Потому что огр не смог раскусить медяшку. Она оказалась гораздо тверже кости.
Огр поставил медяшку перед собой и озадаченно начал рассматривать. Девушка по-прежнему выглядела очень аппетитно.
– Дядя огр все смог! – прорычал он, пошире открыл ротище и прикусил медяшкину голову.
Зуб царапнул по металлу, но голова осталась цела.
– Нет, не все ты смог, огр! – крикнула Роза.
Но только она оказалась снаружи, тут же следующий огр ухватил ее и вцепился зубами в руку.
Так крепко, что.., зуб сломался!
– Крепка девица, не дает раскуситъся, – признался огр.
– Ну что, хорошее получилось развлечение? – спросила Роза.
Огры разом кивнули. Развлечение получилось на славу!
– Теперь мой черед, – подбоченилась Ветошка. – Ну, огрессы-принцессы, кто из вас страшнее?
Одна из огриц выступила вперед.
– От такой мордашки и огра хватит кондрашка, – хором произнесли красавицыны подруги.
Да, она была страшна. Такого мордоворота Эхсу раньше не посчастливилось видеть.
– А я могу стать еще жутче, – заявила Ветошка.
Огры так и полегли от хохота. Жутче нашей красавицы? Ну и бабу ля, такое загнула!
– Не лицом человек страшен, а делом, – наставительно изрекла Ветошка. – Ну-ка покажи, что делать умеешь.
Громыхающими прыжками огресса помчалась к себе в хижину, распугала там всех летучих мышей и наконец выбралась наружу с кувшином молока в руках. Состроив дикую гримасу, огресса посмотрела на молоко – и оно вмиг скисло.
Эхс был потрясен. Слышать-то он слышал, что огрицы способны взглядом створожить молоко, но увидеть довелось впервые.
Теперь настал черед Ветошки. Она вытащила из мешочка какие-то флакончики и коробочки, и начала накладывать краску на лицо.
– Что это она делает? – спросила Роза.
– Превращается, – пояснил Эхс, внимательно следя за Ветошкой. – Она ведь актриса.
Ветошка действительно стала безобразной. Но огры и ухом не повели. Они привыкли к безобразию.
Ветошка подошла к кастрюле с водой.
– Поднимите меня, касатики, – велела она.
Огры, которых разбирало любопытство, исполнили приказ прокляторши, а она, оказавшись над водой, устремила внутрь кастрюли взгляд, да какой…
Вода не выдержала и скисла?
«Ну и сильна, старая», – подумал Эхс.
Огры наверняка подумали то же.
Но, чтобы убедиться окончательно, один из них сунул в воду палец и облизнул.
– Не вода, а каша. Ай да мамаша! – восхищенно промычал огр.
Эхс вспомнил, что и его бабушка, проклятая комедиантка, когда-то изобразила огрессу, да так ловко, что дедушка просто в нее влюбился. Теперь Эхс понял, как она это сделала.
Теперь настала очередь Эхса. Ну что же ему сделать, чтобы не отстать от Розы и Ветошки?
Взвинтиться и стать огром? Да что они, огров не видели, что ли? Нет, огра огром не удивишь.
И тут он догадался…
– А кто из вас, огры, самый тупой? – обратился Эхс к почтенной публике.
– Я! Я! – заорали наперебой огры, позабыв рифмы.
Каждый лез вперед, каждый старался доказать, что тупее его нет на свете. Но чуть погодя вперед вышел один, самый громадный, самый непроходимый для любой мысли, самый дремучий. Весь он состоял из бугров, и уши у него были накачанные, бугристые, и даже о том, как расправиться с кусачей блохой, ему лень было подумать.
– А я все равно тупее. Вот сейчас увидите, – пообещал Эхс.
Потом он сосредоточился, и от боязни провала в нем проснулась ОГРомная сила. Грозно приблизился он к сопернику, ухватил его за ноги, размахнулся и бабахнул башкой о дерево. Дерево хрустнуло, а ОГр-Орудие даже не почесалось…
Но о-о-чень рассердилось. Огры не любят, когда ими валят деревья. Они предпочитают делать это сами, при помощи кулаков. Обиженный огр поднял поваленный ствол и замахнулся на Эхса, собираясь сокрушить его одним ударом.
– Ну что, огры, разве это не верх тупости – бить тупым огром по тупому дереву? – вопросил у собравшихся Эхс.
Огры задумались. После чего один затрясся от хохота, за ним второй, потом третий, четвертый, а потом и Эхс не удержался. Хохот вздымался до небес, до солнца. От хохота содрогнулось все вокруг, и даже солнце от неожиданности уронило несколько лучиков. Тупым огром по тупому дереву!
Ох-хо-хо! Га-га-га!
– Ну и дуралей же ты, внучек Эхс! – хихикала Ветошка.
– Круглый.., ой, не могу.., осел! – смеялась Роза.
– Я попал в цель, – гордо заявил Эхс. – Потому что тупее уже не бывает.
Эхс и доконал огров. После его номера они не устояли и дали согласие помочь Прокопиям.
Копуша прокладывал подземный проход к королеве скалдырников Скалди, слушаясь указаний камешка, которым его снабдил быстрый буравчик. Но теперь копуша понимал, что камешек действует наоборот – плохой вкус означает, что он идет правильно, а хороший, что сбился с пути.
Среди всех Прокопиев именно скалдырники обладали самой мощной пробивной силой. И даже не сами скалдырники, а их личинки. После бракосочетания скалдырница-фемина находила себе уютное местечко среди скал и там свивала гнездо. Вылупившись, юные скалдырники, дырявя скалы, расползались кто куда в поисках места для еды и развития. Но находили лишь единицы, а тысячи гибли от истощения еще в пути.
В еде скалдырники были ужасно переборчивы.
То, что нравилось одному, не нравилось его соседу.
В общем, существовало среди них великое разнообразие вкусов. В этом было их достоинство, но их беда. Каждый камень имеет свой вкус, но не каждому скалдырнику суждено добраться именно до него, единственного и неповторимого. Если обычно вылупливалось несколько тысяч личинок, то до своего рая сквозь скалы пробивались лишь сотни, если не десятки. Иное дело, если бы личинки питались тем камнем, в котором рождались, но мудрая природа все предусмотрела. Если бы родной дом был так же вкусен, как чужбина, то эти тысячи личинок в момент пожирали бы этот дом, а еды хватило б только на половину роста, то есть народ скалдырников постепенно превратился бы в народ подростков, незрелых юнцов и юниц, неспособных к размножению. А без размножения скалдырники все равно бы вымерли. Вот почему природа устроила так, что скалдырники, едва проклевываясь на свет, тут же отправлялись на поиски своего идеала. Таким образом, и дом оставался цел, и у юношества всегда была цель.
