справиться с этим неожиданным счастьем? Как оно вообще возможно?
Я стала не просто собой – кем-то намного сильнее и больше, чем я. Во мне дымилась и росла магия – новая, бескрайняя.
- Глория, как ты… ой!
В комнату вошел Виктор – катил перед собой столик с завтраком: яичница с помидорами в хлебе под сырной шапкой, конфитюр, чай. Увидев, что я парю под потолком, он замер с раскрытым ртом, и я вдруг прочла все его чувства: тревогу, страх, удивление. Он не спал всю ночь, сидя у моей кровати, потому что…
- Глория, что с тобой? Ты сможешь спуститься? – он оставил столик чуть в стороне и медленно, словно преодолевая невидимое препятствие, прошел в центр комнаты и поднял руки: - Падай, если что, я поймаю!
- Это левитация, - объяснила я и замахала руками, барахтаясь и пытаясь перевернуться со спины на живот. Получилось; наверно, сейчас я была похожа на пловца, который забыл, как плавать. – Это… - что-то жгло в груди, и это жжение надо было унять, чтобы спуститься. – Нам даже в академии не показывали. А я, кажется, это умею!
- Ты можешь спуститься? – Виктор так и стоял с поднятыми руками, почти дотрагиваясь до штанины моих домашних брюк, и от него так и брызгало зелеными искрами тревоги. – Как ты там оказалась?
- Не знаю, - ответила я. В носу защекотало, и я рассмеялась и снова махнула руками. – Это избыток сил, скоро я к нему привыкну!
Что-то словно лопнуло во мне, и я медленно опустилась в объятия Виктора. Мы качнулись, чуть не упали и рассмеялись уже вдвоем. Теперь, когда я стояла на полу, Виктор вздохнул с облегчением и признался:
- Я страшно за тебя испугался. Все в порядке? Ты не ушиблась?
- Все хорошо, - улыбнулась я и вдруг подумала, что в его руках очень тепло и спокойно, и я могла бы стоять вот так хоть сотню лет. – А ты как? Спина болит?
- Уже нет, - ответил Виктор, и я поняла, что сейчас он чувствует то же, что и я. Спокойствие. Уют. Какую-то семейную тишину. – Ты помнишь, что случилось ночью?
Он усадил меня на кровать, подкатил столик с завтраком, и я поняла, что страшно проголодалась. Во мне текли ручейки силы, красные, зеленые, голубые, переплетались и сливались в реки, и их надо было подпитать. Я тряхнула головой: нет, надо было опомниться. Вечером случилось что-то, что очень сильно подняло мой уровень, и я должна была взять себя в руки и успокоиться.
- Плохо, - призналась я. – Я решила узнать, что именно прорезалось в Моттоне, из-за чего его убили. Стала искать что-нибудь, связанное с ректором Хотсом и нашла монету, которую он сунул в мой диплом.
Воспоминание озарило меня, словно вспышка света среди ночи. Я так испугалась от того, что Хотс меня нашел, что во мне что-то задрожало и взорвалось, отрывая от земли. Видимо, страх и стал тем толчком, который поднял мой уровень.
- Я услышал, как ты стонешь, - сказал Виктор, придвигая ко мне тарелку с яичницей. – Прибежал сюда, увидел Хотса и дал ему пинка.
Я представила, как Виктор пинает артефакторный оттиск личности, и снова рассмеялась.
- Если бы не он, то все бы плохо кончилось, - продолжал Виктор. – Он подсказал, что тебе дать, я нашел мертвую воду и витальный эликсир. А потом Хотс сказал, что ты одна из сильнейших волшебников на материке. И все это было частью его плана.
- Какого плана? – спросила я, поедая яичницу. Она получилась настолько вкусной, что мне хотелось прикрыть глаза и промурлыкать что-нибудь. Кулинарный критик Виктор Фаренти знал толк в стряпне – его ресторан обязательно будет иметь успех.
- Он ничего не рассказал толком, - вздохнул Виктор, и я подумала, что он бодрится и старается быть сильным, но ему сейчас очень тяжело. Паучий яд не та вещь, после которой будешь прыгать и плясать. – Но королевство в опасности. Хотс об этом знал и придумал какой-то план. И твой провал на экзамене, и смерть Моттона были его частью.
Виктор сделал паузу и со вздохом добавил:
- Но он на нашей стороне. Если ему верить, конечно.
Руки вдруг сделались слишком тяжелыми, а дождливое утро – непроглядно серым. Хотс меня сломал и разрушил – и оказывается, это было нужно для того, чтобы спасать королевство… А я, похоже, ничего не должна была узнать до поры, до времени. Что же должно было случиться, если Хотс взялся разыгрывать такую комбинацию и даже племянника не пожалел? А ведь как он убивался, как показывал, что не верит ни врачам, ни отчетам комиссии – показывал, что ненавидит меня и хочет обвинить в убийстве, а под этой завесой собирался…
Усилить меня? Получить могущественную волшебницу после скачка уровня?
- Кажется, у нас проблемы, Виктор, - устало сказала я. – Большие проблемы. Где монета? Давай поговорим с Хотсом.
Я вдруг вспомнила, что наступил новый день – мне надо идти в магазин на работу, создавать протрезвляющие артефакты и лепить обогревающих колобков, а Виктору нужно отправляться в ресторан и контролировать ремонт.
- Он сказал, что приедет к нам сегодня вечером. Я назвал наш адрес, Хотс прибудет последним поездом.
Я посмотрела на Виктора так, словно он только что признался в своей душевной болезни. Но нет, спорить почему-то не хотелось. Он все сделал правильно. Виктор посмотрел на меня и усмехнулся.
- Будет плохо себя вести – отправим знакомиться с болотами, есть тут топи к западу, - он сделал паузу и добавил: - Ты не одна, Глория. Помни об этом, хорошо?
- Хорошо, - улыбнулась я и вновь ощутила то согревающее чувство, которое окутывало меня, когда я приезжала домой.
Мы с Виктором шли к тому, чтобы однажды стать настоящей семьей – пусть пока и не понимали этого до конца.
9.2
Виктор
Если хочешь прочистить голову и успокоиться - принимайся за работу. Я прекрасно понимал, что это правильно, но, увидев, что Глория после завтрака начала собираться, почувствовал тревогу.
- Ты точно решила идти? – спросил я. Глория ободряюще улыбнулась и ответила:
- Да, у меня полно заказов, и предоплату уже взяли. Стой… а ты-то куда?
Я потратил четверть часа на то, чтобы завязать галстук особо модным столичным узлом и, разумеется, не хотел оставаться дома. Но
