у Глории, кажется, было свое мнение на этот счет.
- Если я не буду следить за ремонтом, то они там такого накосорезят… - махнул рукой я. Глория нахмурилась.
- Тебе надо лежать. Паучий яд это не шутки.
- Тебе тоже, - парировал я. – Кого из нас вчера рывком подняло в уровне, тебя или меня?
- Я уже в порядке.
- Я тоже.
Я внезапно обнаружил, что мы стоим друг напротив друга и невероятно похожи на упрямых барашков, которым во что бы то ни стало надо переупрямить партнера. Это было настолько мило и трогательно, что я не сдержался и поцеловал Глорию в щеку. От ее кожи пахло дорогим мылом, теплом и почему-то ромашками – запах был настолько нежным и тонким, что я почувствовал, как по затылку скользнул огненный язычок, заставив волосы шевельнуться.
- Обо мне никто так не беспокоился, - признался я. – Обещаю, что не буду усердствовать и пойду домой, как только почувствую себя хуже.
Глория растерянно посмотрела на меня и дотронулась до щеки, словно ожидала чего угодно, только не поцелуя.
- И ты пообещай, - продолжал я, - что немедленно поедешь домой, если что. Пожалуйста, Глория. Я не хочу тобой командовать, просто на самом деле волнуюсь за тебя. Правда.
- Я за тебя тоже, - призналась Глория, и я понимал, что означает для нее это признание. – Я вчера очень сильно испугалась, потому что…
«Потому что мы сейчас одни в чужом городе, - продолжил я, понимая, что она не скажет об этом вслух. Слишком много гордости и чувства. – Потому что мы влюблены друг в друга, но еще рано для признания. Потому что мы стоим против целого мира, на нас идет охота, и никто не знает, какие планы строит тот, кто приказал убрать Анжена Моттона».
- Давай попробуем не бояться, - предложил я. – Просто постараемся не делать глупостей и не тревожить друг друга лишний раз.
- Хорошо! – улыбнулась Глория, и в ее глазах проплыли энергичные огоньки. – Тогда я загляну к тебе на обед, если ты не против.
Ну еще бы я был против! Проводив Глорию до лавочки Аврелия и увидев, что вывеску уже поправили, а каменщики грохочут инструментом, поправляя ступеньки, я помахал на прощание и отправился в ресторан.
У дверей меня уже поджидали – эта леди была одета настолько пышно, а ее платье было украшено таким количеством брошечек и ленточек, что стало ясно: это местная швея. Судя по тому, что ее фигура была идеальной в математическом смысле, она знала толк не только в шитье, но и в еде. Я доброжелательно улыбнулся и спросил:
- Чем обязан?
Леди улыбнулась и с достоинством представилась:
- Меня зовут Герда Принни, я здешняя швея. Хотела поинтересоваться, милорд, что вы думаете о шторах и скатертях?
- Думаю, что они нужны, - улыбнулся я. – Особенно в ресторане.
- Будете их заказывать в столице? – спросила Герда и мрачно сверкнула глазами. Я прекрасно понимал, какой ответ от меня хотят услышать, и сказал:
- Ну, раз я веду дело в Итайне, то хотел бы дать возможность заработка местным специалистам. У вас ведь есть образцы, верно? Простите, что не могу пригласить в свой кабинет, там перестилают полы.
Герда расплылась в счастливой улыбке. Три ее подбородка мягко колыхнулись.
- Ничего страшного, дорогой друг, это совершенные пустяки! Над нами не каплет. А вы уже были у бургомистра? Видели его шторы с трехслойными ламбрекенами?
Я кивнул. Видел, да. В провинции всегда предпочитали что-то попышнее и поярче.
- Моя работа, - с гордостью сообщила Герда. – Я заказывала ткани у Авернанти! А какие вы хотели бы скатерти, с кистями или без? Я видела чудесные скатерти в летнем выпуске «Модного дома» - с серебряным шитьем, кружевом и кисточками!
Из увесистой сумки она извлекла большой альбом с кожаной обложкой, и я увидел, что в него вклеены кусочки самых разных тканей – смотри, пробуй, выбирай. Да, меня серьезно брали в оборот. Впрочем, я и не собирался сопротивляться.
- Скажите вот что, дорогая госпожа Принни, - произнес я, и швея кокетливо улыбнулась. – Что предпочитают жители Итайна? Я не хочу поразить столичной атмосферой. Я хочу сделать уютное место с хорошей едой и теплой обстановкой, а не музей, в который страшно войти.
Герда одарила меня понимающим взглядом, и я понял, что иду по правильному пути.
- Тогда я бы советовала вам клетчатые скатерти, белый с голубым, - ответила она и, открыв свой альбом, показала нужный кусочек. – Это национальные цвета нашего региона, а скатерть в клетку – это уютно, это мило, это как у бабушки в гостях. А шторы тогда советую двуслойные, основная часть белая с жемчужным подтоном, вторая – с цветами в сине-голубых тонах. Подхватим их лентой, вот так – будет и модно, и красиво, и без лишнего фанфаронства. Здесь народ простой, сами видите.
Я кивнул и полез в карман пальто за кошельком.
- Договорились, дорогая госпожа Принни. Три серебряных кроны вас устроят? Когда начнете замеры?
- Хоть сейчас! – просияла Герда. – У меня всегда весь инструмент при себе!
- Разумный подход, - одобрил я, отсчитывая деньги в ее ладонь. Швея спрятала монеты и поинтересовалась:
- А ваша драгоценная супруга не думала о том, чтобы обновить гардероб? Например, пальто? Зима по всем приметам будет холодная, а я как раз получила новые меха.
Пальто? Почему бы и нет? Мне вдруг вспомнилось детство, обноски, в которые мать куталась зимой, и ее мечта: справить новое пальто с кроличьим воротником, теплое и красивое.
- Как думаете, это будет хороший подарок? – спросил я и подумал, что мне еще не приходилось дарить девушкам что-то серьезное. Как-то не доходило до этого. Герда кивнула.
- Отличный подарок, дорогой друг! Даже не сомневайтесь! Приталенное, рукав небольшим фонариком, вот здесь я пущу золотое шитье, а воротник будет двуслойный, ее высочество Беренис заказала себе такой, я читала в «Вестнике столичной швеи».
- А мех? – спросил я, протягивая Герде полновесную золотую крону. – Кролик?
Швея посмотрела на меня с родительской снисходительностью и ответила:
- Ну что вы, друг мой! Ваша супруга натуральная блондинка, а для нее – только гельвенская лиса, она оттенит волосы. Будет красивее ее высочества, я вам обещаю!
9.3
Глория
Аврелий стоял за кассой, раздавая оплаченные и
