В гробу покойника не оказалось, а вместо него на истлевшей ткани лежал небольшой ларец, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять — он из чистого золота. Тяжёлая крышка, украшенная драгоценными камнями, имела вид выпуклой тарелки с кольцом посредине, а из замочка торчал ключик.
— Неужели сокровища??? — Яшка даже задышала чаще. — Золото, камешки, денюжки…
— Яшка! — я наступила ей на ногу. — Остынь! Ты веришь в то, что в нашем случае это будут сокровища???
— А что тогда? — она оттолкнула меня и спрятала ногу за другой пяткой.
— Всё что угодно! Очередной демон, глаз ведьмы или тютюрка колдуна! — в сердцах ответила я, ощущая, что дождь начал припускать вовсю. — Берём ларец и уходим!
— С тютюркой? — Яшка потрясла указательным пальцем. — Это ведь гадость!
Я попробовала поднять ларец, но он был тяжеленным, словно набитый камнями.
— Открой его!
Этот громкий крик заставил меня подпрыгнуть так высоко, что капюшон зацепился за ветку дерева.
— Ох, мама дорогая… — выдавила Яшка. — Легка на помине…
Я обернулась и увидела Марию, покачивающуюся чуть поодаль. Она указывала грязным пальцем на ларец и повторяла:
— Открой… открой…
Приходя в себя от страха, я повернула ключ и, приоткрыв крышку, увидела маленькую темную бутылочку, заткнутую винной пробкой. Никаких сокровищ в себе ларец не скрывал…
— Нужно выпить… — труп затрясся, как в лихорадке. — Нужно выпить… Они идут… Уходите!
Марию трясло все сильнее, она начала пропадать, как изображение в испорченном телевизоре, и когда её лицо в последний раз появилось из покрывала грязных, мокрых волос, она закричала:
— Они идут!
Покойница исчезла, а мы, испуганные этим жутким появлением, переглянулись. Яшка стащила капюшон и выставила из кудряшек маленькое ухо:
— Я слышу голоса! Это ведьмы!
Нас словно подбросило. Я схватила бутылочку из ларца и чуть не закричала, когда гроб захлопнулся и с неимоверной скоростью, оставляя кривую полосу, помчался к реке. Он плюхнулся в воду и исчез в ее мутной воде.
— Бежим! — Яшка стартанула первая, а я, прижав бутылочку к груди, за ней. Мы неслись в противоположную сторону от имения, и я подозревала, что это закончится тем, что мы заблудимся, но не оставаться же с ведьмами один на один? И как они узнали, что мы отправились к реке, гадины?
Неожиданно и резко поднялся ветер. Он рвал наши дождевики, трепал волосы, и бежать становилось все трудней. Ничего естественного в нем не было, и, скорее всего, это было колдовство, причём довольно сильное. Яшка оглянулась и, заорав, припустила ещё быстрей. Я тоже посмотрела назад и запаниковала: между деревьями двигалась чёрная лента какой-то странной субстанции, похожей то ли на туман, то ли на дым. Она летела за нами, извиваясь и вытягиваясь, грозя поглотить и уничтожить.
— Это ведьмы! — закричала я, и Яшка крикнула в ответ:
— Я знаю! Быстрее!
Глава 13
Мы бежали и бежали, но чёрные щупальца неумолимо приближалис, ь и мы слышали их тихий, сводящий с ума, свист.
— Сюда! — Яшка остановилась и вдруг бросилась в сторону, прямо к полуразрушенному сооружению из серого камня.
Оно поросло лианами, и низкий полукруглый вход был почти неразличим. Продравшись сквозь цепкие ветви, мы оказались в сырых внутренностях странного лабиринта, где была мягкая, почти ватная тишина. Метнувшись сначала в одну, а потом в другую сторону, мы наткнулись на дверь и, недолго думая, открыли её, приложив максимум усилий.
Оказавшись в сырой темноте, закрыли дверь и задвинули засов дрожащими руками.
— Думаешь, они не проберутся сюда? — задыхаясь, спросила я.
— Нельзя быть уверенными, — Яшка зашагала вперёд. — Пошли, этот ход куда-то ведёт, а значит, куда-нибудь да выйдем!
Это было лучше, чем стоять в ожидании чуда, и мы зашагали в неизвестность.
Шли мы довольно долго, и, когда темнота и тишина почти довели нас до паники, длинный и узкий ход закончился ещё одной дверью. Большой старинный ключ висел на крючке возле двери, и, сняв его, я открыла замок, который хоть и был ржавым, но поддался с третьей попытки.
Не думая о том, что нас ждёт за этой дверью, мы желали лишь одного — оказаться подальше от ведьм. Шагнув через порог, поднялись по ступеням и оказались в коридоре большого дома, который явно не был нашим имением.
— Интересно, где мы? — я огляделась. — Что это за место?
— Иди сюда, — Яшка поманила меня пальцем, стоя у окна, и я посмотрела в мутное, давно не мытое стекло.
Заросшую аллею венчали большие ворота с вензелями, а на самом их верху красовалась надпись: "Усадьба Кольменарес".
— Мы что, влезли в чей-то дом? — испуганно прошептала Яшка. — Нас в полицию сдадут!
— Подожди паниковать. Мне кажется, здесь никто не живёт, как-то заброшено все… — я провела пальцем по подоконнику. — Смотри, сколько пыли…
— Может, здесь плохая хозяйка живёт… — парировала Яшка.
— Вряд ли… — я кивнула на арку, ведущую вглубь дома, которую оплела густая паутина. — Или очень плохая хозяйка…
Мы помолчали, прислушиваясь к тишине дома, и я даже облегчённо вздохнула, не услышав подозрительных звуков. Руку обожгло прохладой, и я вспомнила, что держу бутылку из гроба.
— Яшка… — я протянула ей этот странный сосуд. — А с этим что делать?
— Маня сказала выпить, — Яшка облизнулась, но в её глазах плескалось сомнение. — Только я не поняла… Нам выпить или кому?
— Нам, наверное… — я с трудом вытащила пробку и с опаской наблюдала, как из горлышка тянется тонкая струйка дыма.
Осторожно понюхав содержимое, я отметила, что из бутылки пахнет клубникой.
— Ну что? — Яшка не сводила с меня глаз.
— Пахнет, как дедова наливка, — я сунула ей под нос горлышко бутылки и подруга принюхалась:
— Точняк… Только я сомневаюсь, что кто-то хранил клубничную наливку в золотом ларце, спрятанном в гробу, который лежал на дне реки…
— Логично, — я покрутила бутылку и вздохнула: — Наверное, нужно послушаться Марию и выпить.
Яшка с восторгом, страхом и жадностью смотрела, как я подношу бутылку ко рту и делаю большой глоток.
— Ничего… вкусно…
— Дай мне! — она почти вырвала у меня бутылку и присосалась к ней, как пиявка к потной жопе в кабинете гирудотерапевта.
Мы делили сей сосуд, пока не выжрали все его содержимое, и я даже почувствовала лёгкое опьянение.
— По шарам вставило, — утвердительно произнесла Янина Сергеевна и потрясла бутылку, а затем заглянула в горлышко. — Пусто. Все.
— И что это дало? — кроме того, что я слегка окосела, других ощущений не было.
— Не знаю… — Яшка пожала плечами. — Может, Маня нас угостить хотела…
— Ой, Яшка… — я поставила бутылку на подоконник и огляделась. — Будем выбираться? Нужно домой возвращаться.
— А как же ведьмы?
— А что ведьмы? Не пойман — не вор. Мы на прогулку ходили, и все. Тем более, ты вообще в фаворе… За тебя сам демон топит…
— Подкалываешь? — Яшка надула губы. — Нашла чему радоваться.
— Так в нашем случае — это хорошо, дура! Пусть боятся.
Мы, покачиваясь, пошли по коридору и, смахнув паутину, пролезли дальше, рассматривая картины на стенах, и удивительной работы подсвечники, и ночные лампы с пыльными абажурами.
— Стой, — Яшка резко остановилась. — Слышишь?
Я замерла, испуганно прислушиваясь. Неужели ведьмы? Но нет, откуда-то доносился глухой плач.
— Что это?
— Рыдает кто-то! — Яшка помчалась на полуспущенных, как гончая по следу, вытянув шею.
Мы сбежали вниз, несколько раз ударились о громоздкую мебель в белых чехлах, и, следуя за звуком, втиснулись в узкую дверь, за которой оказалась кухня. Кругом царило запустение, пахло сыростью, и кое-где со стен отвалились обои, свисая жалкими лохмотьями. Плач прекратился, и Яшка навострила уши:
— Только не сейчас! Эй! Мы тебя слышим! Где ты?!
Через секунду раздался слабый голос, но он был настолько тихим, что разобрать, откуда он исходит, было тяжело. Я подошла к большому камину и засунула голову в его топку, слыша, как в трубе гуляет ветер. Но меня интересовала не труба, а то, что находилось под грудой золы. Схватив кочергу, я порылась в головешках и обнаружила железную дверцу, ведущую в глубины дома.
