На Ольгу перемены, происшедшие в Шуриной физиологии не произвели никакого впечатления – она просто выхватила из-за пояса свой пистолет и с размаху ударила его ручкой Шуру в сердце. Не успевший материализоваться и на осьмушку, монстр тяжело выдохнул и упал внутрь только что открытой им потайной комнаты. Пока товарищи искали в ней выключатель, я осмотрел Шуру и с удовольствием пришел к выводу, что сердце его хоть и медленно, но бьется...
Войдя в потайную комнату, я застыл с открытым ртом – это, без сомнения, была мастерская, мастерская фальшивомонетчиков! В дальнем ее углу на стеллаже размером два на три метра и глубиной сантиметров сорок лежали пачки долларов. Коля с Борисом заворожено перебирали их в руках. Справа, под стенкой, вокруг большого дивана, оббитого красным бархатом, лежали десятки частью измятых и скомканных листов неразрезанных долларов формата А1. Посреди комнаты на крепком деревянном столике стояло нечто напоминающее разобранный печатный станок... Его деловито рассматривала Ольга...
– Сколько баксов... – наконец выдавил из себя Николай. – Миллиард, не меньше...
– Пять, – услышал я за спиной тихий Шурин голос. – На этом стеллаже пять миллиардов долларов. И еще двести миллиардов в комнате за ним... И сто миллионов настоящих...
– Ты чего? Совсем свихнулся? – спросил я, пытливо оглядывая Шуру в котором, впрочем, уже ничего от монстра не осталось.
– Да нет... Уже около года изготовляем... И продаем потихоньку.
– Да я не о том! – вскричал я. – На таком стеллажике пять миллиардов и копытом не поместятся.
– Это стодолларовыми купюрами пять миллиардов будут пятьдесят тонн весить, – усмехнулся предводитель сумасшедших.
– А на стеллаже какие? – насторожилась Ольга.
– Тысячедолларовые в основном, – зарумянился Шура. – Перед вашим здесь появлением я по делам во Владик уезжал и Ваня Елкин инициативу проявил... Ладно бы ноль лишний подставил...
– А что еще?
– Да он, озорник, еще мой портрет изобразил... – виновато улыбнулся фальшивомонетчик. – Вместо президента ихнего. Ничего получился – мне понравился.
– Идиот, – прошептала Ольга одними губами.
– А вы не беспокойтесь, вам я других дам, – повернулся в ней бессменный президент шилинских сумасшедших. – А тысячедолларовики нам самим пригодятся, есть насчет них мыслишка.
– А это станок, да? – спросила Ольга, успокоившись. – Тот самый, который в ящике лежал?
– Да, это его часть... Он простой для малогабаритности, в ручную работает... Вон, на полке зеленое клише, черное, блок нумерации...
– А это что? – спросил я, указывая на сложный по форме агрегат, лежавший рядом с клише.
– Это кипсейка... Штучка такая для качественного нанесения краски на клише...
– Баксы, я вижу, совсем неплохие. А бумагу откуда берете? – поинтересовался Коля, подходя к нам с извлеченной из пачки новенькой сто долларовой купюрой.
– Буумагу нам привозят из Екатеринбурга и Питера. Со знаками, полосами – все как полагается. Валера этим занимается. Наши доллары ни одна проверочная машинка не отличит... Инесса однажды, куража ради, в сберкассу находкинскую с ними ходила. Приняли, как миленькие.
– А это что за хлам? – спросил я, подведя Шуру к кучам измятых неразрезанных долларов.
– Это брак... – грустно вздохнул Шура. Как мы с ним не боремся, он все равно у нас до пятидесяти процентов доходит...
– Плохая машина что ли? – вскинула голову Ольга.
– Да нет... Просто много брака при нарезке. И смотри, – Шура поднял один несмятый лист и показал его девушке. – Видишь, зеленые и черные кресты не совпадают? Это клише при печати не совпали и потому картинка плохая получилась...
– Около года, говоришь, твой печатный станок работает? – подойдя к ним, спросил я Шуру. – Рассказал бы нам, с какого боку-припеку Юдолин к тебе приблудился.
– С него-то, миленького, все и началось... – усевшись на цинковый ящик из-под капсюлей-детонаторов, начал рассказывать Шура. – Лет десять назад он меня нашел в Костроме... Я слесарь был хороший – в ПТУ круглым отличником был – вот он мне и предложил портативный станок изготовить. Мне интересно стало – смогу? Не смогу? – и ровно три года я из подвала своего не вылезал – все мне Игорь по мере надобности привозил. И сделал станок! Да только немного он работал – наехали на нас все сразу... И менты, и фээсбэшники, и братва из местной банды... Искали по всей области. Однажды Игорь позвонил мне и крикнул в трубку, чтобы через час я со всем железом был на другом конце света... Ну, я погрузил станок на тачку и в аэропорт двинул... И прилетел сначала во Владик, а потом сюда... Устроился слесарем на Шилинку, ящик в тайге закопал. Но контрразведчики костромской банды нашли меня и пытать начали прямо в кавалеровской гостинице. Током в основном... Долго пытали, обстоятельно... Не знаю на какой день, а, может быть, на какую неделю, я очнулся и вижу – мертвые они, все четыре штуки поганок... И тут же менты нарисовались... Ты, говорят, убил их, утюгом вот этим убил, признавайся... И утюгом этим окровавленным в морду тычут... Но я слабый был совсем, на ногах не держался и поверили они, что не я... Пришили что-то по пустякам и закрыли... На зоне Хачик на меня наехал, три года издевался... Шурочкой сделал... И прямо оттуда я в Харитоновку попал...
– А ты откуда о станке печатном узнала? – слегка переварив Шурин рассказ, обратился я к Ольге. – От дяди?
– Да... Не узнала, а догадалась... Как-то спросила его сколько в ящике баксов и он ответил с ухмылкой: "Сколько хочешь!"
– А как ты Хачику органы отстрелил? – обратился я вновь к Шуре, вспомнив бананы с красными розами. – Выпускали, что ли, тебя из Харитоновки?
– Нет, не выпускали... Просто я сбежал к его освобождению. Инесса помогла.
– Ну а дальше?
– Потом я сторожем здесь устроился, я тебе уже об этом рассказывал. Когда освоился здесь и помощники из Харитоновки набежали, станок в музее запустил... Не сразу, правда... Пока знакомства завел, пока бумагу, краску привезли... Да и эти, из Костромы, все время под ногами путались, пока я их всех не извел...
– В шахту кидал и тиграм отдавал?
– Ага...
– А Валера? Кто он такой? – спросила Ольга, склонив головку на мое плечо.
– Это ценный кадр... Он хоть и немощен телом, мозга у него крепкая, титаническая, можно сказать. Это он в Питер и Свердловск за бумагой гонял... Хороший парень, кто на него подумает, что он правая рука моя? Деньги когда в излишестве появились, мы с ним все Приморье охмурили, кроме Владика, конечно... Он такие выверты финансовые придумывает, что у всех наших сопротивников тыквы от напряжения лопаются. Но скоро и Владик возьмем... Если захотим...
– Ну-ну... – с ехидцей улыбнулась Ольга. – А Ирина Ивановна точно его жена?
– Да... Но он умный человек и позволяет ей всякие мелкие шалости и приключения по мужской части. А она за это спит с ним без отвращения и как может умом своим женским помогает... Валерка иногда ее "моей Раисой Горбачевой" называет...
– Раиса Горбачева... – усмехнулся я. – А нам она говорила, что три года конфет не ела...
– Артистка она в душе! Больших мысленных запасов человек... – со странной для меня гордостью в голосе сказал Шура. – Она сама напросилась от скуки с вами по шахте побегать...
– Занятно! По шахте побегать... – протянула Ольга. – Да, кстати, а как отец мой тебя здесь нашел?
– Я сам ему письмо написал.... Связи его в Москве нам понадобились. Валерка посоветовал сразу карт ему не открывать. "Сначала посмотрим, – сказал, – что он за человек..." И когда он сюда нарисовался, я сказал ему, что станок в шахте по шухеру утопил...
– А как доллары в восстающем оказались? – спросил я, краешком глаза наблюдая, как у стеллажа Борис с Колей пальчиками считают долларовые ряды и этажи.
– Да не доглядел, допустил до дела эпилептика одного. Поручил ему баксы свежеиспеченные мусолить, а он на этой почве обстоятельно свихнулся. Когда Валерка очередной раз мои баксы на настоящие поменял, эпилептик этот украл их вместе с рублями отмененными (мы раньше доллары на них меняли) и в шахте спрятался. Я Юльку по следу пустил и она его у того восстающего и накрыла. И дура, вместо того, чтобы наверх его тащить...
– Любовью с ним занялась...
– Ага. И когда она в оргазме забилась, он ее дипломатом по кумполу врезал с чувством и бежать... Юлька, конечно, не вынесла такого к себе хамского отношения, схватила его и, как он был с дипломатами в руках, в восстающий закинула... Все просто, как в естественной жизни.
– А ты откуда все это знаешь?
– А я со свечкой рядом, в штреке стоял... – улыбнулся Шура. – То есть с фонарем...
– Так ты и посоветовал Юдолину эти баксы достать?
– Ага! Только он за туза пошел, стал права качать, командовать нахально. Вы, вот, пришли в чужой монастырь, вежливые такие, всем понравились, а он все пистолетом перед мордой моей крутил, психами всех называл... Вот мы его и перезомбировали без настроения, я тебе рассказывал, как все это печально завершилось...
