— Все во-о-о-он!!! — не своим голосом взревела я, в полный рост вскакивая на постели и замахиваясь подушкой.
Джинны перепуганно разлетелись, и я вдруг поняла, что в комнате, кроме паскудного Бармакида, никого нет.
— Все мы, джинны, занимаемся этим в полете или во сне, потому так ленивы и много спим, — сказал он, зевая и многозначительно поднимая брови над тремя глазами.
— Но ты ведь собирался взять меня в жены!
— Одно другому не мешает, заработали бы на лавку...
— Ты скотина! Тебе еще об этом не говорили? Значит, я первая! И ты мне никогда не нравился.
— Правда? А в твоих мыслях было обратное, — самодовольно ухмыльнулся он. — Сейчас-то, конечно, я тебе не нравлюсь. Но тебе некуда идти...
— А мне плевать. Значит, вы и в мыслях у меня копались, телепаты разноглазые?!
— Не надо обзываться, я неплохой парень, но прослыл бы дураком, если бы не попытался срубить бабаек на такой красотке! Ни один честный ленивый джинн не упустил бы такого шанса. Нам очень нравятся человеческие девушки, и мы не можем устоять против их сексуального притяжения. — Он перегородил спиной дверь. — Куда ты пойдешь? Тебя сразу схватят, а я применю тот же метод, что сегодня в зиндане, он никогда не подводит. Выдам тебя стражникам.
— Получишь в глаз! Или во все три, я за себя не отвечаю...
— Значит, придется просто заточить тебя в подвале, будешь целый год одним инжиром питаться! Ты слишком много знаешь... Закон нам запрещает входить в контакт с человеческими женщинами. Люди ведь сущие уроды, и мы не должны портить генофонд, — самовлюбленным тоном заметил он, нежно разглаживая рубаху на груди.
— Ох, кто бы говорил! А продавать меня спящую своим дружкам за конкретные деньги ты, значит, можешь, это законом не запрещено?!
— Из-за тебя наш дом услад могут прикрыть, маманя этого не переживет. Это дело всей ее жизни! Да и мне неохота снова идти работать, я уже однажды пробовал и больше не хочу. Мама-а!
— Не бойся, сын мой, она не уйдет от нас, — спокойно раздалось из-за дверей.
— Да, раз мама сказала, ты никуда не денешься, — зловеще пообещал мне Бармакид.
А ведь Акиса и Симурх предупреждали, что ничего хорошего людей в стране джиннов не ждет. И я, глупая, поддалась Очарованию нового мира, приправленного экзотикой Востока, а на деле населенного полными извращенцами!
Что, если и Миша в такой же ловушке? Вдруг и у них есть «голубые джинны» и для них человеческие мужчины в цене?! А ведь он милиционер, у них же честь мундира, и она сильно пострадает, если его заманили в мужской гарем и силой там удерживают...
А может, и не силой, с другой стороны, у мужчин внутренних моральных преград меньше, и он сейчас наслаждается новыми ощущениями и неземным удовольствием. Правда, все зависит от того, в каких дозах, может, его уже заездили, будучи не в курсе его внутренних резервов. Тьфу, сама себя ненавижу за такие дурацкие мысли...
Все, я должна его спасти! Но сначала надо избавиться от этого порочного семейства.
— Остаток дней ты проведешь в погребе среди крыс и инжира, где будешь умирать медленной и мучительной смертью, — пообещала мне вероломная мамашка.
— Не запугаете! Меня сегодня уже ел кое-кто похуже крыс, — героически выпрямилась я, храбрясь изо всех сил.
— Лезь сама, не заставляй нас использовать свою силу! Мне довольно крикнуть тебе в лицо, ты и шайтана помянуть не успеешь, как падешь мертвой, — пригрозила вошедшая Наджма, меча взглядом черные молнии и кивая сынуле, чтобы перестал тянуть время и схватил уже меня наконец.
— В смысле ультразвук на смертельных для человека частотах?! Не смешите, у меня врожденная невосприимчивость даже к самым высоким частотам, я глуховата, — воскликнула я, разумеется понимая, что несу полную чушь, и, ускользнув из рук Бармакида, вжалась спиной в окно.
Прощай, стекло! Размахнувшись, чтобы двинуть по нему локтем, я на миг потеряла бдительность, и коварный увалень ловко перехватил меня за талию, оттаскивая от окна. Я завопила и отчаянно извернувшись, цапнула его за волосатую руку. Мерзавец захныкал, рванувшись к мамочке жаловаться, и тут раздался тихий, таинственный стук в дверь. Общеизвестный условный знак. Тук-тук-туктуктук-туктуктук-туктуктуктук! Я заметила, что Бармакид побледнел, а у Наджмы обеспокоенно вытянулось лицо.
— Тихо, я открою, сын мой. Как жаль, что эту строптивицу разбудили...
Похоже, важный гость, и конечно же пришел с неприкрытыми намерениями сорвать Цветок Услады. Правда, странно, что не видно здесь других Цветков Услады, хотя, скорее всего, они дожидаются где-нибудь на полке в отдельных лампах, оформленных с восточным излишеством и обещанием неземных наслаждений и, конечно, пропитанных одуряющей смесью каких-нибудь мускусных ароматов.
— Мам, она еще кусается! — раздраженно прошипел Бармакид, не оставляя попыток меня схватить, а заодно и облапать, на всяких случай. Я отбивалась, как Джеки Чан...
Даже успела поорать, но это мне ничего не дало, загадочный пришелец не заспешил на помощь. Да я и не надеялась на это, просто пыталась деморализовать врага хоть на секунду, в надежде все-таки успеть добраться до окна или двери. За стенкой уже слышались тихие голоса.
Наконец объединенными усилиями им удалось спихнуть меня в холодный погреб, а я пнула трехглавого ниже пояса! Только он никак не отреагировал, впрочем, где же тогда у джиннов-мужчин главное уязвимое место? Пришлось еще и дать оскорбленную пощечину...
Глава тридцать седьмая,
БЕГЛАЯ
К моему удивлению, в погребе я просидела недолго, крышка открылась, и свет из комнаты заслонила тень. Я продолжала сидеть на инжире, гордо выпрямив спину и отвернувшись.
— Эй, давай сюда руку и вылезай! — Голос был такой родной, что захотелось плакать.
— Мишка, как ты тут оказался?! — счастливо прошептала я.
— Позже объясню, а сейчас незаметно сматываемся, — тихо ответил он, протягивая руку.
Он вытянул меня в комнату, здесь никого не было, но в соседней шла довольно оживленная перепалка. Наверняка клиент требует скидку или кредит, порадовалась я, это отвлечет их от подозрительных шумов. Миша откинул занавеску в углу, за которой оказалась Низенькая незаметная дверь. Если он в нее и вошел, то глупо вот так оставлять открытыми задние двери на ночь глядя. А все присущая джиннам самонадеянность, эту черту характера я у них уже отметила. Низенький забор во дворе мы взяли с места, держась за руки...
— Неужели было открыто?
— Да. Вероятно, это у них выход. Поэтому они и не боятся, вряд ли кому придет в голову вломиться в дом через выход. Для этого есть калитка и дверь со стороны фасада дома.
— Логично, — неуверенно протянула я, похоже, что за это короткое время Миша о джиннах узнал больше меня. И одет он был по-иному, во всяком случае, его благосостояние заметно улучшилось за те несколько часов, что мы не виделись: он приоделся в ярко-желтого цвета тунику с бахромой. Но выглядело это смешно и как-то откровенно, ноги почти до бедер голые. Может, я была права, и его забрали в мужской гарем?
— Не смотри на меня так, это форма, мне ее выдали. После его слов я еще больше уверилась в своих подозрениях, окинула его жалостливым взглядом и, не выдержав, отвернулась.
Вместо того чтобы бежать, мой спаситель почему-то резко остановился.
— Постой, думаю, нам незачем спешить. Просто у меня есть вещь, принадлежащая визирю, который сейчас вошел в этот дом. Это перстень. Мы ему его отдадим, а он призовет к ответу Бармакида.
— Значит, это был сам Крысаддин?! Вот куда их главные визири ходят, словно личного гарема им мало...
— Не знаю, чего там визирю понадобилось... А кстати, что ты делала в погребе? Как я догадался, ты отказалась выходить за этого придурка... От необдуманных решений, как и от несвоевременно данных показаний, никогда не поздно отступиться.
— Да я и не собиралась, между прочим! А они тут с матушкой, моей предполагаемой будущей свекровью, содержат притон — дом услад, — краснея в темноте, сообщила я, дергая его за руку. — Меня сунули в кутузку за бунт и протест против насилия над моей свободной личностью! Валим отсюда подальше, эти маньяки способны на все. Они заставят меня замолчать, чтобы сохранить доходный бизнес...
— Теперь понятно. — Миша начал засучивать рукава, разозлившись всерьез. — Сейчас я вышибу им дверь и потребую ответа по полной!
— Ты мой герой!
«Мой герой» больше не раздумывал.
— Я сию же минуту вломлюсь в этот притон, и великий визирь не обрадуется, если его застанут в момент посещения подобного заведения! А я хотел даром отдать ему перстень, который он забыл там, где я работаю.
— Ты нашел работу? — уважительно воскликнула я, изо всех сил уволакивая его в сторону. Очень надо мне тут еще и разборки устраивать... Хотя, если бы он, как мужчина, не полез их чинить (разборки в смысле!), я бы наверняка и уважать его перестала!
