Клапауций шел быстрым шагом,выбирая путь по пеленгу индикатора василисков. Этот прибор он повесил себе на шею; не забывал он также и о счетчике, однако тот неизменно показывал ноль целых восемь десятых дракона.
— Неужто я наткнулся на одного из дискретных драконов,черт подери? — раздумывал Клапауций,вышагивая,но ежеминутно останавливаясь, ибо лучи солнца немилосердно жгли,а в воздухе стоял сильный зной; казалось, поверхность раскаленных скал колышется;вокруг- ни листка растительности,только нанесенная почва, спекшаяся в углублениях скал, и выжженные каменные поля, тянущиеся к величавым вершинам.
Прошел час,солнце уже передвинулось на другую половину неба, а храбрец все еще шагал по осыпям, перебираясь через гряды скал, пока не очутился в области узких ущелий и трещин,наполненных холодной мглой. Красная стрелка подползла к девятке перед единицей и, подрагивая, замерла.
Клапауций положил ранец на скалу и принялся вытаскивать змеефузею,когда стрелка быстро заколебалась.Он выхватил редуктор правдоподобия и окинул быстрым взглядом окрестности.Стоя на скалистой гряде,драколог мог заглянуть в глубину ущелья: там что-то передвигалось.
— Нет сомненья,это она! — подумал Клапауций, ибо Эхидна — женского рода.
«Быть может, именно по этой причине,- мелькнула у него мысль,- чудовище и не требует девиц?Впрочем,в прежние времена она охотно их принимала. Странно все это,странно,но сейчас важнее всего взять ее получше на мушку,и тогда все кончится благополучно!»- подумал он и на всякий случай еще раз сунул руку в мешок за дракодеструктором,поршень коего втаптывает драконов в небытие. Клапауций выглянул из-за края скалы.По узенькой котловине,дну высохшего потока,серо-бурая,с запавшими,словно от голода,боками передвигалась дракониха гигантских размеров.Беспорядочные мысли пронеслись в голове Клапауция.Может,аннигилировать драконессу, изменив знак драконьей матрицы с плюса на минус,в результате чего статистическая вероятность недракона одержит верх над драконом?Но это очень рискованно,если учесть,что малейшее отклонение может привести к катастрофической разнице в результатах; иногда в такой переделке вместо недракона получался неодракон. Сколь многое зависит всего лишь от одной буквы!К тому же тотальная депробабилизация сделала бы невозможным исследование природы Эхидны.Клапауций заколебался, перед его мысленным взором возник нежно любимый образ огромной драконьей шкуры в кабинете, между окном и библиотекой;однако предаваться мечтам не оставалось времени, хотя иная возможность- подарить экземпляр со столь специфическими наклонностями дракозоологу- и промелькнула в голове Клапауция, когда он опускался на колено;конструктор успел все же подумать,какую статейку удалось бы опубликовать в научном журнале на базе хорошо сохранившегося экземпляра, поэтому он переложил фузею с редуктором в левую руку, а правой схватил главомет, заряженный антиголовой, старательно прицелился и нажал на спуск.
Главомет оглушительно рявкнул,жемчужное облачко дыма окутало ствол и Клапауция, так что тот на мгновение потерял чудовище из виду.Однако дым тотчас рассеялся.
В старых небылицах рассказывается много ложного о драконах. Например, утверждается, что драконы имеют иной раз до семи голов.Этого никогда не бывает.Дракон может иметь только одну голову- наличие двух тут же приводит к бурным спорам и ссорам;вот почему многоглавцы, как их называют ученые, вымерли вследствие внутренних распрей.Упрямые и тупые по своей природе, эти монстры не выносят ни малейшего противоречия;вот почему две головы на одном теле приводят к быстрой смерти,ведь каждая из них,стараясь насолить другой, воздерживается от приема пищи и даже злонамеренно прекращает дыхание — с вполне однозначным результатом.Именно этот феномен использовал Эйфории Сентиментус,изобретатель антиглавой пищали.В тело дракона вбивают выстрелом миниатюрную, удобную электронную головку,тут же начинаются скандалы,раздоры, а в результате дракон,словно параличом разбитый,одеревенев, торчит на одном месте сутки,неделю, иногда месяцы;иногда истощение одолевает дракона только через год. В это время с ним можно делать что угодно.
Однако дракон,подстреленный Клапауцием,вел себя по меньшей мере странно.Он поднялся,правда,на задние лапы,издавая рев, коим вызвал щебневый оползень на склоне,и стал бить хвостом о скалы, наполнив запахом высекаемых искр все ущелье,а после этого почесал себя за ухом,кашлянул и преспокойно двинулся дальше,разве что более быстрой трусцой.Не веря собственным глазам, Клапауций помчался по скалистой гряде,стараясь сократить путь к устью высохшего потока,- теперь уж не какая-то научная работенка, не пара-другая статей в «Трудах института драконов» мерещилась ему, а по меньшей мере монография на меловой бумаге с портретами дракона и автора!
У поворота теоретик присел за скалу, приложился глазом к антивероятностной мортирке,прицелился и привел в действие депоссибилизатор.Ложе ствола дрогнуло у него в руке,раскаленное оружие окуталось дымкой,вокруг дракона, как предвестник непогоды вокруг луны,появилось гало.Однако дракон не сгинул! Еще раз сделал Клапауций дракона вполне невероятным; интенсивность импоссибилитационности стала столь высокой,что пролетавшая бабочка принялась передавать азбукой Морзе вторую «Книгу джунглей», а среди скальных завалов замелькали тени колдуний,ведьм и кикимор, отчетливый же топот копыт возвестил,что где-то позади дракона гарцуют кентавры,извлеченные из небытия чудовищной интенсивностью мортирки.Однако дракон,словно ничего не произошло, грузно присел, зевнул и принялся с наслаждением чесать задними лапами обвисшую кожу на горле.Раскаленное оружие обжигало Клапауцию пальцы,он отчаянно нажимал курок, ибо ничего подобного до сих пор ему переживать не доводилось; ближние камни,из тех,что помельче, медленно поднимались в воздух,а пыль,которую чешущийся дракон выбрасывал из-под седалища,вместо того чтобы беспорядочно осесть,сложилась в воздухе, образовав вполне разборчивую надпись: «СЛУГА ГОСПОДИНА ДОКТОРА». Стемнело- день превращался в ночь, компания известняковых утесов отправилась на прогулку, мирно беседуя о всякой всячине,словом,творились уже подлинные чудеса, однако ужасное чудовище,расположившееся на отдых в тридцати шагах от Клапауция, и не думало исчезать. Истребитель драконов отшвырнул мортирку, полез за пазуху, добыл противомонстровую гранату,и, вверив свою душу матрице общеспинорных преобразований, метнул гранату в дракона.Раздался грохот,вместе с обломками скал в воздух взлетел хвост,а дракон совсем человеческим голосом завопил: «Караул!»- и помчался галопом вперед,прямо на Клапауция. Тот, видя столь близкую смерть,выпрыгнул из укрытия,судорожно сжимая дротик из антиматерии. Он взмахнул им,но тут снова раздался крик:
— Перестань! Перестань же! Не убивай меня!
«Что это,дракон заговорил?!-мелькнула у Клапауция мысль.- Нет,должно быть, я ошалел…»
Однако задал вопрос:
— Кто говорит? Дракон?
— Какой дракон! Это я!!
Из рассеивающегося облака пыли вынырнул Трурль; он коснулся шеи дракона, повернул там что-то, гигант медленно опустился на колени и замер с протяжным скрежетом.
— Что это за маскарад? Что это значит? Откуда взялся этот дракон? Что ты в нем делал?- Клапауций забросал друга вопросами.
Трурль,отряхивая покрытую пылью одежду, отбивался от него:
— Откуда,что,где,как… Дай же мне сказать! Я уничтожил дракона, а царь не пожелал со мной расплатиться…
— Почему?
— Наверно,от скаредности,не знаю.Сваливал все на бюрократию, говорил, что должен быть составлен протокол приемочной комиссии,произведен обмер, вскрытие,что должна собраться тронная производственная комиссия, и то, и се, а верховный страж сокровищ уверял, что не имеет понятия,по какой статье платить,поскольку платеж этот нельзя провести ни по фонду заработной платы, ни по безличному фонду,одним словом,хоть я просил,настаивал, ходил в кассу, к царю,на совещания, никто не хотел со мной даже разговаривать; а когда они потребовали от меня автобиографию с двумя фотокарточками,мне пришлось убираться,но,к сожалению,дракон пребывал уже в необратимом состоянии. Вот я и содрал с него шкуру,нарезал побегов орешника, потом отыскал старый телеграфный столб,а большего и не требовалось; набил чучело, ну и… и стал прикидываться…
— Не может быть!Ты прибег к столь постыдной уловке?Ты?! Но зачем же, ведь тебе за это не платили? Ничего не понимаю.
— Экий ты тупой!-снисходительно пожал плечами Трурль.- Да ведь они приносили мне дань! Я получил больше, чем причиталось.
— Ааа!!!- эта истина наконец дошла до Клапауция.Однако он тут же добавил: — Но ведь вымогать некрасиво…
— С чего ж это некрасиво?А разве я делал что-нибудь дурное? Прохаживался по горам, а вечерами немного подвывал.Уж тут я намахался…- добавил он, присаживаясь рядом с Клапауцием.
