Ознакомительная версия.
— Дяденька дон, — вдруг спохватился Тихон. — Так, выходит, кто-то из нас будет угрожать человечеству, а ты будешь его побеждать?
Дон Кабальо опустил голову.
— Выходит, так, — еле слышно сказал он.
— Ерунда! — сказал Терентий. — В этот день по всей земле сколько народу народилось — и все волшебники? Не было у бати в заводе колдовства, чурался он магии, а еще он нас учил, что против всего рода людского никакой герой не устоит. И к чему мир губить? Глупое занятие. Поубивать, конечно, многих нужно, только не всех же!
— Дон Кабальо, — сказал Тихон, — если бы хотели мы стать волшебниками и магами, так не поехали бы в Плезирскую Академию — ученые считают, что ушло время чудес, остались одни законы природы.
— Ясно одно, — заключил дон Кабальо. — Простых совпадений не бывает, и судьба свела нас не зря. Пусть вы даже и не маги. Но людей, рожденных под одними звездами, обязательно тянет друг к другу. Рано или поздно встретится он вам — а заодно и мне… Возможно, через неделю или через месяц… Эх, полетели, залетные! — скомандовал он самому себе и устремился по зарастающей дороге.
И даже песню запел:
Близко города Мадрида
Возле славной речки Эбро
Вдоль по берегу гуляет
Кабальеро молодой.
Вдруг он видит: сеньорита,
Что прекрасней алой розы,
Наклонившись над водою,
Плачет, бедная, навзрыд.
"Ах, о чем вы, синьорита,
Так рыдаете жестоко?
Если кто-то вас обидел -
Я тотчас же отомщу".
Отвечает сеньорита,
Черной шалью утираясь:
"Ах, прекрасный кабальеро,
Не поможете вы мне!
Андалузская гитана
С местной фабрики табачной
За пятнадцать мараведи
Нагадала мне судьбу.
Нагадала жениха мне -
Черноусого красавца,
Смельчака и дуэлянта, -
Словом сударь, вроде вас.
А еще она сказала,
Притворивши глаз недобрый,
Что мол в день моей же свадьбы
Суждено мне утонуть".
"Дорогая сеньорита, -
Кабальеро отвечает, -
Да не верьте вы гитанам,
Ибо все гитаны лгут.
Ничего они не знают
И ни в чем они не смыслят,
А одни лишь деньги тянут
С легковерных горожан.
Да еще детей воруют,
Да еще под бубны пляшут,
Да еще торгуют зельем
Посильнее, чем дурман.
Коль согласны, сеньорита,
Стать мне верною женою -
Я тотчас приготовленья
К свадьбе будущей начну.
И для вас я через Эбро
Вот на этом самом месте
Обязательно построю
Небывало крепкий мост.
И длиною мост тот будет -
От Севильи до Гренады,
Ширина его достигнет
Девяноста двух локтей!
Прикажу его устлать я
Мавританскими коврами.
Сам Антонио Бандерас
Будет шафером моим!"
Незаметно год проходит.
Небывалый мост построен.
День венчания назначен,
Гости съехались давно.
Поезд свадебный проходит
По коврам по мавританским.
Сам Антонио Бандерас
Всем автографы дает.
Но внезапно зашатались,
Затрещали все опоры,
Мост опасно накренился
И раздался женский крик.
То счастливая невеста
Вместе с платьем и фатою
И венком из флердоранжа
Так и рухнула с моста!
Знают все, что речку Эбро (А особенно в июле) Даже курица способна Без ущерба пересечь.
Но гитана не ошиблась,
И невеста утонула,
Перед тем успев, конечно,
Всем приветы передать:
И родителям достойным,
И всему большому миру,
Хайме, Педро и Хуану,
И, конечно, жениху.
Безутешный кабальеро
Осмотрев крушенья место,
Убедился, что со стройки
Был украден весь цемент.
Он, тоскуя по любимой,
Дал команду альгвасилам:
Субподрядчика повесить,
А подрядчика засечь.
Лишь Антонио Бандерас
Жениха сумел утешить:
Он беднягу с Вуппи Голдберг
Познакомить обещал!
в которой впервые рассказывается об еще одном герое этого романа
Мальчик помнил все.
Он помнил, как они приехали сюда, в Руины, — или, может быть, прилетели, потому что свистел ветер и звезды над головой превращались в длинные белые царапины. Он не мог помнить этого, но все равно помнил, поскольку был не простой мальчик.
Он помнил, как вначале они жили в Руинах втроем — он, мама и Наставник. Мама все время молчала, как молчит и сейчас, зато Наставник говорил, не переставая. Иногда он брал мальчика на руки и пел, но только не колыбельные песни, а такие, от которых камни складывались сами собой в очаг, и в очаге этом вспыхивал огонь, а на огне появлялся котел с похлебкой. Слова песен запоминались сами.
Похлебку мальчик не ел, потому что его кормила мама, но ей, для того чтобы кормить мальчика, нужно было есть похлебку. Из чего эту похлебку варили, знал лишь Наставник.
Иногда мальчик болел. Тогда Наставник пел над ним другие песни, и мальчик выздоравливал, а эти песни тоже запоминались.
Потом появились первые мутусы. Сначала это были не мутусы, а люди, одетые в железные одежды, они сильно кричали и хотели что-то сделать с мамой — должно быть, снять у нее с шеи эту красивую игрушку из цветов. Но Наставник взял его на руки, пропел совсем новую песню — и люди в железе стали убивать друг друга железными палками и скоро убили совсем. Тогда Наставник снял с них железную одежду и по одному куда-то утащил. Вернулись они уже мутусами — молчали и выполняли то, что прикажет Наставник. Наставник приказывал им покидать Руины и приводить туда новых людей, которые тоже становились мутусами.
Вскоре мальчик узнал, что его зовут Тандараден. Сначала он думал, что это просто одно из слов в песнях Наставника, но Наставник наставил на него палец, несколько раз повторил это слово — и слово стало Именем.
В этот же день он научился ходить. Наставнику приходилось то и дело окликать его по имени, потому что на месте ему не сиделось. Мутусы следили за каждым шагом мальчика Тандарадена, ведь Руины — такое место, где очень легко сломать себе руку или ногу.
Но он все-таки сломал ногу, причем во время сна. Ему приснилось, что он падает откуда-то сверху, а потом стало больно, и он проснулся и закричал от боли. Наставник заскрипел зубами и показал кому-то дальнему и невидимому кулак. Мама гладила Тандарадена по голове, но не называла его Именем — наверное, она тоже была мутус, но с ней Наставник обращался совсем по-другому. Он ничего ей не приказывал, а называл королевой.
Нога зажила, и Наставник, проведя его по Руинам, показал ему все опасные места, самым опасным из которых был колодец. Это был такой провал в земле, заполненный водой.
Сначала Тандараден думал, что он и сам мутус, только маленький, и поэтому может не слушаться, а когда вырастет, то сделается как все.
Наставник учил его речи — показывал какую-нибудь вещь и называл ее имя. Но в Руинах было слишком мало вещей, и Наставнику приходилось выводить его за пределы их владений. Там можно было увидеть Небо, Море, Деревья, Траву, Птицу и Белку. Все они назывались Вселенная.
Люди продолжали приходить в Руины. Наставник объяснял, что приходят они искать сокровища Чизбурга, но эти сокровища давным-давно разграблены войском короля Пистона Девятого, с которым еще предстоит посчитаться. Мутусы убивали этих людей, и сами искатели становились мутусами.
Руины, оказывается, назывались Чизбург, но Наставник велел не произносить больше это слово, потому что на самом деле Руины никакой не Чизбург, а крепость Эльфинор — последняя твердыня древнего племени.
Однажды Тандараден решил вместе с мутусами поймать человека, пришедшего в Руины с мешком и лопатой. Человек оказался опытный и проворный, он не давался, вот мальчик и решил помочь немотствующим слугам. «Человек! Эй, человек!» — кричал он. Кладоискатель обрадовался людской речи, побежал на детский крик — и оказался в кольце мутусов.
Тандараден так все и задумал, и это ему понравилось. Только он подошел к человеку слишком близко.
«Ах ты, выродок!» — закричал человек, схватил мальчика и швырнул в колодец. Тандараден еще не умел плавать и не знал таких слов, чтобы не утонуть. Потом он их узнал.
Колодец был глубок, но все-таки его достали. При этом несколько мутусов утонули. Когда Тандараден очнулся. Наставник объяснил ему, что к человеку нельзя подходить слишком близко. Мама плакала и обнимала его, но все равно ничего не хотела сказать, хотя мальчик и пытался учить ее словам. Все-таки она была мутус, хоть и королева.
А утонувших мутусов, когда они всплыли, достали и снова заставили служить, и теперь они были уже не только мутусы, но и сурдусы, потому что после второго возвращения человек теряет не только речь, но и слух.
А того человека, то есть уже мутуса, который хотел утопить Тандарадена, в наказание убили еще дважды и снова заставили служить. После третьего возвращения он утратил зрение, и его послали стеречь подземелья Эльфинора.
Именно с этого дня Наставник начал по-настоящему учить мальчика. Отныне он называл его принцем.
Ознакомительная версия.
