Ознакомительная версия.
Полюбовались видами Кремлевской стены, окружавшей большой, покрытый молодой зеленью холм на месте собственно Кремля. Сам Кремль, продолжал оставаться самой мрачной достопримечательностью Волшебной Москвы, только подземной: он по-прежнему «высился» в глубину, перевернутый таинственными силами вверх тормашками. Там, в жутком подземелье самоотверженная кремлевская охрана несла неусыпную вахту по охране Волшебной Москвы от зловещих и таинственных кремлевских обитателей. Никто не мог похвастаться тем, что видел их самих, да и, по правде сказать, не многие к тому и стремились.
Вскоре показалось удивительное на вид здание Государственной Думы – гигантский зеркальный шар, в котором как бы отражалось искаженное и несуществующее теперь ее прежнее строение.
Впрочем, было это сооружение немногим удивительнее прочей Волшебной Московской архитектуры.
Взять, к примеру, ту же, теряющуюся в ближнем космосе Останкинскую башню.
Или изящно изогнувшиеся и вытянувшиеся в несколько раз сталинские высотки.
Что уж там говорить про целые кварталы, движущиеся по принципу электронной игрушки «тетрис»: квадратные, угловые, более хитрой формы дома двигались в по дворам в сторону проспекта, стремясь своим объемом заполнить пробелы в фасаде. И, заполнив один слой – исчезали вместе с висящим на балконах бельем и жильцами…
Перед Госдумой царило оживление. Подойдя поближе, любители поняли: здесь проводится какая-то политическая акция. Всюду торчали коряво нарисованные плакаты и транспаранты, с крыш автомобилей что-то кричали в мегафоны митингующие.
– Что здесь происходит? – поинтересовался любознательный Богдан у какого-то зеваки.
Тот повернулся к Богдану, заставив его в испуге отпрянуть: личина этого гражданина была вполне себе жутковатой. Вместо лица имелся кожистый мешок, утыканный, словно виноградная гроздь, десятками глаз на тонких ножках.
Эрик, державший маленькую Свету за руку, закрыл ей ладонью глаза. Но девочка, похоже, и не думала пугаться всяких там монстров. Криста же держалась стойко.
– А, это те, кому Игра личины не дала, хотят устроить здесь натурал-парад, – непонятно чем сказало существо. – Большинству ведь достались всякие личины. Я вижу, как вы на меня смотрите. Так это еще что. Сейчас моя жена подойдет…
– Нам пора, – быстро сказа Криста и отвела взгляд от глазастого.
Богдан же пришел в себя после первого стресса и продолжил расспросы:
– А в чем смысл этого э-э… парада? Я не понимаю…
– Да и я не понимаю, – пожал плечами глазастый. – У нас свобода и демократия, никто не запрещает быть натуралами, пальцами в них не тычут, типа: «смотрите, обыкновенный пошел!» А они, видите ли, хотят подчеркнуть: «мы мол, нормальные, смотрите, какие мы!»
– А вы, что же – против? – поинтересовался Богдан.
– Мне в принципе, все равно, – пожал плечами глазастый. – Но ведь устроят они свой парад, а дети будут смотреть и спрашивать: пап, а кто это? Что я им отвечу? Вот то-то же. Развели аморалку… А вот, кстати, и жена моя подошла…
Любители посмотрели на жену, и быстро-быстро удалились. Поближе к натуралам, хоть это и было слегка предосудительно.
Вокруг толпы на бреющем полете кружили крылатые-полосатые гаишники, пристально высматривая нарушителей порядка. С несвязными воплями носились из стороны в сторону всклокоченные макаки с видеокамерами и микрофонами – телевидение Волшебной Москвы. Макаки были повсюду. Некоторые даже умудрялись залезть на плечи какому-нибудь зазевавшемуся растяпе и, пока тот в недоумении озирался в поисках непонятного раздражителя, катались на нем, осуществляя видеосъемку в самых удивительных ракурсах.
Тем временем один из ораторов во всю разорялся через хрипящий и вопящий мегафон:
– Доколе мы, немногие нормальные люди, будем чувствовать себя, словно в гетто среди захвативших все и вся мутантов?!
– Да-а! – ревела толпа.
– Доколе мы будем стыдиться своей нормальности, своей простой человеческой внешности, так раздражающей этих личиноносцев?!
– А-а-а!..
– Доколе над нами будут потешаться за то, что у нас нету всяких там щупальцев или что мы, скажем, не похожи на каких-нибудь гламурных кенгуру с Рублевки?
На последних словах оратор заговорил как-то гнусаво: на глазах у всех из центра его полного раскрасневшегося от крика лица полез и стал вытягиваться длинный извивающийся хобот.
Толпа наградила оратора свистом, и несчастного мигом спихнули с импровизированной трибуны.
– Игра берет свое, – философски заметил какой-то пожилой гражданин. – Нестойкий оказался натурал-то…
А с крыши машины уже кричал другой человек – что-то про твердость натуралистических убеждений самоочищение рядов от скверны…
– Так, – сказала Криста. – Где-то я уже видела подобное. Пошли-ка отсюда. А то билеты пропадут.
Любители с трудом пробрались сквозь толпу. Эрик взял маленькую Свету на руки, а Богдан пробивал ему дорогу. Наконец они достигли зеркальной поверхности Думы. Никакого оцепления вокруг не было: то ли обитатели святилища народной власти не боялись волнений избирателей, то ли попросту ничего не знали о происходящем за зеркальной стеной. Последнее было вероятнее всего.
Любители взяли в руки билеты и, вытянув руки, коснулись ими огромной сверкающей сферы. Раздался громкий чавкающий звук, и любителей со свистом всосало вовнутрь – прямо сквозь стену.
Внутри все было дорого, основательно и пафосно. Все внушало уверенность за будущее страны или, по крайней мере, Волшебной Москвы. За исключением указателя над головой, который содержал всего три строчки:
большой зал
кулуары
БУФЕТ
При взгляде на него разу же не оставалось ни малейших сомнений в том, что центральным местом в Государственной Думе по-прежнему оставался буфет. Но присмотревшись, любители заметили, что в сторонке стоит еще один указатель, на котором значилось:
В буфете седня дезинфекция – икра протухла:).
Кому зырить шоу – седня в Больш. зале: о)
– Наверное, и впрямь, веселое будет зрелище, – оптимистично предположил Богдан.
– Посмотрим, – с сомнением произнес Эрик.
– Хочу к бабушке, – грустно сказала Света, но послушно поплелась вслед за любителями.
Когда любители вошли в Большой зал, то решили поначалу, что оказались тут раньше времени: зал был совершенно пуст.
– Вот те на! – воскликнул Богдан. – Просто замечательное шоу! Называется «Все на переменке»…
– Вы, однако, шутник! – сказал прямо в ухо Богдану низкий вкрадчивый голос.
От неожиданности Богдан вскрикнул:
– А! Кто это?
– Это мы – Голоса! – раздалось с другой стороны.
Эрик огляделся и произнес:
– Да, точно! Помнится что-то такое я слышал: во время Старта Игры депутатов отправили куда-то, а их Голоса остались…
– Это невидимки, да? – с серьезным видом спросила Света.
– Да, маленькая, невидимки, – кивнула Криста и погладила Свету по голове.
Но тут вмешался третий Голос:
– Не морочьте голову подрастающему поколению! Какие мы еще невидимки? Мы – Голоса! А где вы видели, чтобы Голос видели?
– Каламбурить изволите! – язвительно сказал четвертый Голос. – Вот и законы такие пишите, что их читать невозможно, не то что исполнять!
– Что?! – возмутился третий Голос. – Это кто там бормочет? Чей это тоненький продажный голосок?
– За базар отвечаешь, умник?!
– Я всегда за базар отвечаю, а вот кто-то, я смотрю, в понятиях попутал!!!
Любители переглянулись. Богдан хлопнул себя по коленям и демонстративно сел.
– По-моему, шоу уже началось, – пояснил он.
Эрик и Криста уселись следом. Свету посадили по центру и дали куклу, которую успел где-то раздобыть Богдан. Света оглядела игрушку и принялась ее методично расчленять.
Полемика среди Голосов, между тем, продолжалась. Любители расслабились, наслаждаясь стереоэффектом многоголосого общения, словно находились в своеобразном радиотеатре.
– Уважаемые Голоса, прошу внимания! Хочу довести до вашего сведения, что сегодня на повестке дня рассмотрение целого ряда вопросов.
– А вот у меня вопрос: будет ли кворум? Половина Голосов траванулась вчера подпорченной икрой…
– Что значит – «подпорченной»? Не хотите ли вы сказать, что ее кто-то подпортил?
– У меня подозрение, что это кто-то из фракции теноров. Они пытались сорвать законопроект фракции баритонов по поводу продления обеденного перерыва.
– Это поклеп! Это возмутительно! Зачем это нам, тенорам? Может группке фальцетов это и нужно, но мы всегда поддерживали этот законопроект! Это очень ценный законопроект! Мы тоже считаем, что обеденный перерыв следует продлить, включив в него послеобеденный сон! Наша голосовая группа считает, что отдых после основательного рабочего обеда совершенно необходим для поддержания голосовых связок в нормальной форме…
Ознакомительная версия.
