Ознакомительная версия.
– Это поклеп! Это возмутительно! Зачем это нам, тенорам? Может группке фальцетов это и нужно, но мы всегда поддерживали этот законопроект! Это очень ценный законопроект! Мы тоже считаем, что обеденный перерыв следует продлить, включив в него послеобеденный сон! Наша голосовая группа считает, что отдых после основательного рабочего обеда совершенно необходим для поддержания голосовых связок в нормальной форме…
– Я протестую! У нас нет никаких голосовых связок – мы ведь просто Голоса!
– Мы не просто Голоса – мы Голоса наших избирателей! Прошу не забывать об этом!
– Уважаемый, вы опять путаетесь в понятиях: голоса избирателей – это те, которые они отдают за нас на выборах.
– Не надо передергивать! Вы прекрасно знаете, что я имел в виду! Я имел в виду, что мы – рупор народа!
– А, рупор! Тогда конечно. Кто ж будет спорить, что вы – рупор. Я бы даже сказал – труба. Более того – воронка…
– Вы опять пытаетесь меня оскорбить в завуалированной форме?
– Ну, ч то вы…
– А-а-а! Козлы! Подонки! Мерзавцы, однозначно!
– О, здравствуйте, здравствуйте, любезный! Мы вас уж и не ждали! Вы же, вроде, тоже вчера икорки переели?
– А-а-а!!! Чтоб им пусто было, предателям! Вредители проклятые! Такой продукт испортили! О, вы послушайте, послушайте, что у меня желудок вытворяет! О-о-о! Сколько пафоса в этом звуке! Прямо подноси к микрофону – и партийная речь готова…
– Я всегда подозревал, что за вас говорит ваш желудок…
– Да, да! За меня говорит голодный желудок моего бедного, но гордого народа! А за вас вещает толстая задница зажравшихся олигархов!
– Фу, как неаппетитно!
– Зато доступно!
– А мне нравится образность его речи. Кстати откуда вы к нам?
– Прямо из, извиняюсь, уборной. Враг коварен, но ему не удалось свалить меня окончательно! Мы никогда не станем на колени! Однозначно!
– То-то я чувствую, от кого-то воняет… Прямо глаза режет…
– Это правда, правда вам глаза режет! Чистоплюи недорезанные! Вы тут ерундой страдаете, а я и в застенках туалета, загнанный на вершину этой керамической Голгофы – и там работал в поте лица своего! Вот, выстрадал текст нового законопроекта, понимаешь!
– Откуда вы его, это, простите, выстрадали?
– А вот не надо ерничать! Не надо! Смотрите, целый рулон исписал мелким почерком!
– Почерк действительно мелкий. И какой-то неровный. На кардиограмму похоже…
– А вы чего хотели, когда подо мной такой новогодний фейерверк!..
– Поняли, поняли, не надо подробностей. Так о чем, собственно, законопроект?
– Как о чем? О самом насущном! Наша фракция всегда поднимает самые жизненные вопросы, а не толчет воду в ступе, как некоторые…
– Так суть-то в чем?
– В икре!
– В икре?!
– Конечно! Какой вопрос был для меня более жизненным там, в этом аду, выложенном белой плиткой? Конечно же – качество икры в нашем буфете! Вот, читайте! Я считаю, что контроль за качеством икры необходимо возложить на спикера!
– Революционно!
– Замечательно!
– Прямо в точку!
– Господин спикер, вы должны взяться за это! Это глас народа!
– Позвольте! У меня и так достаточно нагрузки! Я и без этого ведаю распределением путевок, и билеты в кино на всех тоже я покупаю…
– Правда, он ведь отслеживает новинки проката!
– Это серьезно. А вдруг из-за икры мы пропустим классное кино какое-нибудь?! Триллер какой-нибудь со стрельбой или комедию какую?
– Да! А вдруг новое продолжение «Пиратов» будет? Если я пропущу – так потом и икра в горло не полезет…
– Надо выбирать – или икра или кино!
– Опомнитесь! Да что же вы такое говорите?! Да вы послушайте себя со стороны! Господи, и это называется – народные избранники! Слышали бы вас избиратели! Стыдно! Да как это можно так ставить вопрос – икра или кино?! Разве этична сама подобная постановка вопроса?!
– Действительно…
– Да, он прав! И икра, и киношка – без этого никак нельзя. Икра необходима для работы, а кино – для единения с массами.
– Итак, сегодня на повестке для два вопроса: первый – икра, второй – принятие Правил Игры в окончательном чтении.
– Я! Я по икре сказать хочу! Я теперь все про нее знаю, можно сказать, сам ее уже метал …
– Прошу к трибуне!
– Я лучше с места – боюсь не устою долго…
Любители, ожидавшие обещанного веселого шоу, сидя в удобных, качественно обитых креслах, постепенно мрачнели. И было от чего.
Эти Голоса, которые не видели ничего дальше думского буфета и которых не волновало ничто, кроме собственных желудков, эти пустые и никак не связанные с жизнью Голоса собирались принять Правила, от которых будут зависеть судьбы миллионов жителей Волшебной Москвы.
Эти Голоса, которые ничего не понимали в реальной жизни, ни в чем не разбирались по-настоящему и не желали тому учиться, эти Голоса собирались замахнуться на возложенное самой Игрой исключительное право Магистра Правил.
Эти голоса чувствовали себя в абсолютном праве принимать любые решения – и не нести за них совершенно никакой ответственности. Просто у них была знаменитая Печать Власти – та самая, вырезанная из похищенного у гномов камня Власти. Все знают, что без Груза Ответственности, полагающегося в довесок, такой камень никогда не передается простым смертным.
Но многим Голосам увесистый и неудобный Груз Ответственности представляется слишком тяжелой ношей. Куда приятнее нести в собственном брюхе такое же количество высокосортной осетровой икры. Или белужьей, или севрюжьей, паюсной или зернистой, и уж в самом крайнем случае обычной лососевой – но это кому как нравится. Только вот Ответственность не нравится никому – ни с хлебом, ни с маслом, ни просто – большой серебряной ложкой…
– Ладно, ладно! Прекратили шум! – Спикер с трудом перекрывал возбужденные вопли других Голосов. – Вижу, что за одно заседание вопрос икры нам никак не решить. Потому перенесем дебаты назавтра. А сейчас еще один вопрос. Думаю, он не займет много времени. Тем более, что он уже обсуждался, и согласовывался. Напоминаю, о положительном решении нас настоятельно просили очень хорошие люди… Итак, на повестке принятие Правил Игры. Надеюсь, этим законодательным актом мы поставим, наконец, точку в том размытом и подвешенном состоянии, в котором пребывала бедная Волшебная Москва, лишенная так называемого Магистра. Внесите Печать Власти!
– Стойте! – воскликнула Криста.
Она вскочила со своего места и бросилась в сторону трибуны. Голоса разразились криками – видимо по пути Криста задела, толкнула, а может, и наступила на что-то невидимое, что и представляло собой собственно Голоса. Но ей было все равно: она спешила высказаться, пока не стало слишком поздно. Взбежав на трибуну и услышав болезненное Спикерское «Ай!», она закричала в испуганно пискнувший микрофон:
– Да вы что же вы, с ума здесь посходили?! Как вы можете принять Правила, когда Игрой это предназначено сделать Магистру, и только ему! Какое же право имеете на это вы?!
– Право депутатских Голосов и обладателей Печати Власти, – успокоившись, мягко сказал Спикер. – А вот никакого Магистра в нашей Конституции не прописано. Так-то! Освободите трибуну, пожалуйста…
– И не подумаю! – заявила Криста. – У меня тоже есть Голос. И это – Голос избирателя!
– Что ж, говорите, – согласился Спикер. – Только не долго. Скоро перерыв на файф-о-клок. Голоса очень пунктуальны в этом вопросе…
– Никуда не денется ваш чай с грильяжем! – возмущенно воскликнула Криста. – Магистр есть, он в городе, и вы не можете принять Правила без него! Это может закончиться катастрофой! Арбитр уж точно не простит вам этого самоуправства!
– У обладателей Печати Власти перед Арбитром иммунитет, – довольным голосом сказал Спикер. – Мы консультировались.
– Уж не с Доминатором ли?!
– Так, ваше время истекло!
– Стойте! – крикнул Богдан. – У нас здесь Игрок. Вы не можете отказать Игроку в праве высказаться!
Голоса зашумели. Спикер удивленно кашлянул и неуверенно произнес:
– Игрок? Ну, да, конечно. Игрок имеет полное право… Пусть скажет, что хочет…
Богдан что-то быстро объяснял маленькой Свете, неся ее на руках к трибуне. Света не слушала. Она лишь хлопала ресницами и с интересом оглядывалась вокруг. В руке она сжимала куклу с торчащей в сторону единственной оставшейся конечностью.
Наконец, Богдан взобрался на трибуну, встав рядом с Кристой. Та непонимающе смотрела то на Богдана, то на девочку. Голоса, помолчав некоторое время, захохотали, отпуская язвительные замечания в адрес малолетнего Игрока.
– Так что же нам хочет сказать Игрок? – повеселевшим тоном поинтересовался Спикер.
Света обвела пустые кресла ясным взглядом больших глаз и сказала спокойным голоском:
– Вы дураки. Злые жадные дураки…
Голоса заржали. Богдан с позором покинул трибуну, прижимая к себе маленького красноречивого Игрока.
Ознакомительная версия.
