— Где мы, Велия?
— Ты что? — удивилась она. — Не видел, куда мы летели?!
— Зажмурился, — честно признался я. — Не нравятся мне такие приключения.
— Правда? — не поверила Велия. — Но ведь летать — это так здорово!
В ее глазах блеснул детский восторг. Но я его не разделил:
— Ага, круто! Особенно приземляться мордой в грязь!
— Ну, прости, — примирительно улыбнулась она, глядя мне в глаз. — Я же не думала, что все так получится!
От такой наглой лжи даже не сразу придумал, что ответить!
— Конечно, кому какое дело до моих сломанных ребер в результате твоего спасения нас из Чистилища! — мстительно припомнил я.
Велия недовольно отвернулась.
— Так и будешь ныть? — поинтересовалась она.
— Нет… — Я обошел Велию и нахально уставился ей в переносицу. — Как гордый и независимый мужчина, великодушно тебя прощаю… Где мы и что нам здесь нужно?
— Мы возле дворца наместника, — пояснила она, показав на мелькающие огни факелов. — Пойдем к ним.
— А зачем мы здесь, конечно, ты не расскажешь? — выдвинул я предположение.
— Ага, — весело кивнула она, — не расскажу. А то смоешься со страху.
— Неужели кто-то сомневается в моей безудержной храбрости? — печально вздохнул я, следуя за ней по пятам.
— В твоей чего? — переспросила Велия, притворяясь, что не расслышала.
— Игнорирую твои оскорбления! — мрачно заявил я, едва не поскользнувшись на куче заледеневших нечистот. — Надо же, и во дворце наместника дерьмо на дорогах валяется!
— Это не дорога, — уточнила Велия, — а парк, в котором выгуливают дворцовую псарню.
— Какое утешение! — буркнул я, вьггирая подошву.
Мы приблизились к стражам, сосредоточенно изучавшим окруженный зеленоватым мерцанием замок. Был здесь и Перри, как оказалось. Подойдя к нему слева, я осторожно постучал по его правому плечу. Но он не купился и сразу обернулся ко мне.
— Быстро добрались, — кивнул он. — Как вам это удалось?
— Карма у меня такая, — съязвил я, не желая вдаваться в подробности нашего полета. — А что здесь происходит?
— Никто не знает, — пожал он плечами. — Но что-то крайне серьезное, иначе нас бы не вызвали.
К нам присоединялись прибывающие стражи, тихо переговаривавшиеся между собой. Вокруг уже собралась порядочная толпа тунеядцев.
— Перри, хоть намекни, зачем мы тут торчим?! — взмолился я, сгорая от любопытства.
— Дворцовые маги подали знак, что дворцу грозит серьезная опасность, — туманно пояснил он, — Первый отряд Лоренгарда и отдельные части городской стражи обязаны являться на их зов незамедлительно.
Единственный закон, который я признаю и полностью разделяю, это закон Генри: С = kp (кто учил химию, тот меня поймет). А тут — какие-то маги!..
— Так, а что могло случиться во дворце? — не отставал я.
— Что угодно, — поморщился Перри. — Пока ничего не известно. Сам видишь, вокруг дворца сильная охранная магия, никто не может туда проникнуть.
— И что, будем тупо торчать на подходах, ничего не предпринимая? — поинтересовался я желчно.
— Да, — подтвердил он.
— Глупо.
— Да.
— Идиотично.
— Да.
— Просто полная и откровенная ху…
— Кажется, я еще не говорил, — перебил Перри, — что подобные выражения могут привести тебя на костер?
— А где же гласность? — осведомился я, прикусив язык: сцены сжигания еретиков лицезреть уже доводилось.
— Нигде, — прямо ответил старшина.
Я умолк и принялся мерить шагами землю. Минут через пять мне это порядком наскучило.
— Перри, я замерз и хочу есть!
— Ты можешь думать о чем-нибудь, помимо своей ненасытной утробы? — презрительно фыркнула Велия.
— Когда голоден, нет! — проворчал я, нарочито затягивая пояс потуже. — Кстати, если не ошибаюсь, к нам приближается его преосвященство капитан стражи с какими-то подозрительными личностями.
Перри взглянул и удовлетворенно кивнул.
— Дело, похоже, действительно предстоит нешуточное! — довольно осклабился он. — Капитаны всех районов и верховный маг крепости… Чувствую, сегодня юнцы пройдут боевое крещение!
— Слушай, — вспылил я, принимая его слова на свой счет, — а чего ты радуешься-то?! Надеешься, что мне там второй глаз выколют, да? Сволочь ты последняя, Перри, после этого!
Командная группа подошла и принялась осматривать окрестности. Тощий, долговязый, одетый в мятый серый балахон, покрытый подозрительными пятнами, маг не внушал никакого доверия, более того, с первой секунды вызвал у меня антипатию. Трое капитанов имели вид наипоследних штабных крыс, способных лишь презрительно брюзжать и падать в обморок при виде английской булавки. Уважение вызывали лишь два закаленных в боях ветерана в приличном возрасте.
— Перри, — подозвал старшину капитан нашего района.
Тот кивнул и направился к ним. Я скромно пристроился сзади.
— Тебя тоже зовут Перри? — недовольно скривился незнакомый капитан, разодетый, как придворная фрейлина.
— Мое детское прозвище, — нахально подтвердил я.
— Разговор тебя не касается, — презрительно поморщился он, раздраженный моей неучтивостью.
— Почему? — прищурив глаз, поинтересовался я.
Искренне ненавижу подобный тип людей! Для них единственной боевой травмой может стать могучий геморрой. При разговоре с ними совершенно забываю о собственной шкуре!.. К счастью, Велия была начеку и бесцеремонно оттащила меня за шиворот.
— Ты чего? — зло прошипела она.
— Просто бесят такие подонки! Твари бесхребетные!.. Да отпусти, в самом деле, задохнусь же!
Велия освободила мой воротник, но руку держала наготове, чем несколько нервировала.
— Стоят, гады, молчат… Фигню всякую про меня думают! — проворчал я, растирая горло.
Велия, не сдержавшись, хмыкнула.
— Сам виноват! — прокомментировала она.
Благоразумно отодвинувшись в сторону, я сменил тему:
— Скажи, пожалуйста, чего вдруг твои волосы стали розовыми? Целый день хочу это узнать!
— Тебе что, не нравится? — обиженно спросила она.
Я смутился и уставился в землю. Никогда не понимал тонкостей ранимой женской души.
— Да нет, — промямлил я, старательно вырисовывая носком башмака равнобедренный треугольник, — нравится. Просто давно такого не видел…
Я вспомнил свой недельный отпуск в Токио и печально вздохнул.
Возвратившийся Перри спас меня от дальнейших мучений.
— Никакой определенности, — сказал он, — что во дворце… В тюрьме — мятеж. Вести оттуда не поступают уже более трех часов. Заключенные могут пробраться во дворец через старые катакомбы… Есть и хорошие новости.
Тон, которым он сказал последнюю фразу, не сулил ничего радостного.
— Можно угадать? — спросил я. — Нас бросают на подавление бунта!
— Точно, — кивнул он, — и не только. Через катакомбы мы должны проникнуть во дворец, зачистив их по пути от всех, кто попадется на глаза. Разумеется, идем втроем. Больше об этом никому знать не следует.
— Чего же тут хорошего? — справился я. — Нас предварительно утешит психиатр?
— Струсил? — злорадно ухмыльнулась Велия.
— Вспомнил о благоразумии! — отпарировал я. — Ну что, в дорогу?
Мы подошли к высоченным стенам городской тюрьмы. Я угрюмо покосился на небольшую железную дверь, недвусмысленно отрицающую даже крохотную надежду на возможность ее выбить. Вокруг не было ни души.
— Как же мы войдем? — поинтересовался я.
Перри легонько толкнул дверь, и она отворилась.
— Заходить никому не возбраняется, — пояснил он.
— А ежели кто-то вознамерится отсюда слинять, решив, что уже отбыл положенное наказание?
— Пока никому это сделать не удавалось, — небрежно бросил старшина.
Я почесал указательным пальцем висок, усердно изучая серую стену. Перри шагнул внутрь, где нас уже ждала Велия.
Оказавшись за забором, я увидел небольшое одноэтажное строение, сиротливо застывшее посреди огромного двора.
— Ух ты! — громко восхитился я. — Какой великолепный барак! Здесь, наверное, можно разместить десяток заключенных?!
— Не язви, — прервал меня Перри. — Это административный корпус. Сама тюрьма… в другом месте.
— Даже не спрашиваю, зачем мы сюда пришли. Мне это безразлично. Привык наконец к тому, что меня все игнорируют.
— Заткнись! — Велия ударила меня локтем под ребра. — Лучше наблюдай за Перри.
Вняв ее совету, я посмотрел на старшину, совершавшего довольно забавные действия. Внимательно изучая стену здания, он что-то тщательно вымерял, бормоча себе под нос цифры. Закончив, Перри замер, вытащил из рубахи медальон, висевший на толстой цепи, и выставил его перед собой.
От медальона побежало несколько ярких молний. Воздух резко помутнел. Через мгновение раздался глухой хлопок, заложивший уши.
Я протер глаз, не понимая, откуда появилось гигантское темное здание, по стенам которого изредка пробегали электрические разряды.
