Когда они вернулись в комнату, лохань уже исчезла. Артур весьма недовольно косился на пациента, но все свои мысли держал при себе — надо думать, Ардис успела рассказать ему, чем Эгмонт зарабатывает себе на жизнь. Зарабатывал. А спорить с преподавателем Академии, куда тебе еще поступать…
— Есть будете? — спросил он.
Эгмонт кивнул раньше, чем сообразил, что делает. Вообще-то он собирался пойти глянуть на Яльгу — отнюдь не из недоверия к профессионализму Ардис, а просто так. Но он был настолько голоден, а с кухни пахло так вкусно… В конце концов, Эгмонт больше не намеревался пить каждое зелье, которое ему подсунет мальчишка. Сколько можно валяться в постели!
Мысли были бодрыми, но резерв все еще оставался наполовину пустым. Да и не только резерв — Эгмонт прекрасно отдавал себе отчет, что не продержится в седле и часа. Мир в любой момент готов был встать на дыбы, так что, если честно, они очень вовремя встретились с Сигурдом.
Артур сходил на кухню и вернулся с миской супа и куском хлеба. Отдав Эгмонту еду, он достал из кармана уже знакомую склянку, наполненную до половины, и начал деловито ее потряхивать, изредка дыша на прозрачное стекло. «Тряси-тряси», — довольно подумал маг.
— Может, тебе это… помочь? — осведомился деликатный волкодлак.
— Вы что, сговорились? — кротко поинтересовался Эгмонт, и Сигурд замолчал.
Суп был великолепен. Алхимики обычно неплохо готовят, но Ардис готовила просто замечательно, почти так же хорошо, как лечила.
Еда кончилась куда быстрее, чем того хотелось бы Эгмонту. Он с сожалением заглянул в пустую миску и, наплевав на этикет, досуха вытер ее оставшимся кусочком хлеба. После чего принял от Сигурда большую глиняную кружку чая.
Артур выглядел подозрительно довольным. Из осторожности Эгмонт понюхал жидкость, но ничем, кроме чая, смородинового листа и молока, от нее не пахло. Покосившись на потенциального адепта, маг с наслаждением выпил всю кружку. Жизнь потихоньку налаживалась. По-хорошему стоило бы сходить и посмотреть, как там Яльга, но всякому известно, что после сытного обеда полагается передохнуть. Вот он сейчас передохнет и пойдет… самую чуточку передохнет…
Мрыс дерр гаст!
Мальчишка уже открыто ухмылялся. Мир привычно затягивало знакомой полупрозрачной дымкой — слишком быстро, так, что, даже будь у Эгмонта силы, ему недостало бы времени, чтобы бороться. Взвыв от отчаяния, маг погрузился в теплые пучины сна.
— Так-то лучше, — удовлетворенно пробормотал Артур. Эгмонт спал, и возмущенное выражение мало-помалу исчезало с его лица. Малец повернулся к Сигурду. — Ну что, пошли теперь девицу вашу…
— Яльгу, — подсказал оборотень.
— Ну, Яльгу так Яльгу… Пошли ее кормить. Известно, одними зельями сыт не будешь.
7
Я просыпалась медленно и неохотно; если по-честному, больше всего мне хотелось завернуться в одеяло и дрыхнуть дальше, но чувство долга, видно, проснулось первым и не захотело бодрствовать в одиночестве. Не прошло и трех минут с того момента, как оно впервые постучалось мне в душу длинным зазубренным когтем, как я уже оторвалась от подушки, потирая руками лицо.
Вокруг была совершенно незнакомая комната: бревенчатые стены, невысокий потолок, окно, задернутое полотняной занавеской. Полки с книгами — некоторые из них здорово эманировали, так что хозяин дома определенно был магом. Ковенским магом, ибо других в природе попросту нет.
Неужели нас все-таки поймали?!
Я подскочила на кровати, как укушенная. Мысли завертелись во всех возможных и невозможных направлениях, но тут послышались шаги, и в комнату быстро вошел Сигурд. Живой, здоровый, нисколько не похожий на несчастного пленника.
— Яльга, ты как? — быстро спросил он.
Я потрясла головой. Ощущение было такое, будто вчера я все же поприветствовала ею одно из тамошних деревьев.
— Не знаю, — наконец осторожно сказала я. — Живая… вроде.
— Тоже, наверное, встать хочешь? — весьма ехидно осведомились из-за Сигурдовой спины.
Я недоуменно нахмурилась; волкодлак посторонился, и ко мне подошел совершенно незнакомый пацаненок лет двенадцати, лохматый, нестриженый и весь какой-то взъерошенный, как воробей.
Я немного подумала. Имелся определенный соблазн, но рисковать не хотелось.
— Нет, лучше я пока полежу. Надежнее выйдет. Ты вообще кто?
— Хоть одна умная нашлась, — прокомментировал это пацан. — Голова болит?
Я отрицательно мотнула оной и тут же вскинула руки к вискам. Ешкин кот… От этого движения под черепной коробкой будто взорвали маленький пороховой склад. Как это оно раньше ухитрялось молчать?!
Мальчишка кивнул и достал из кармана какой-то пузырек темного стекла. Потом неуверенно глянул на меня:
— Может, все-таки потерпишь? Его на голодный желудок пить не надо бы…
— Поесть дайте, — взмолилась я. Желудок орал еще громче, чем голова: стоило упомянуть о еде, как я мигом сообразила, что проснулась именно от голода. А вовсе не от моральных терзаний.
Сигурд кивнул и вышел из комнаты. Скоро он вернулся с миской супа и ломтем серого хлеба. Отдав мне то и другое — я немедленно откусила от хлеба маленький кусочек, — оборотень опять исчез, похоже, по тому же самому маршруту. И верно: через минуту он уже протягивал мне кружку с чаем.
— Спасибо, — неразборчиво сказала я. Ни один эльфийский кулинар не мог бы приготовить более вкусного супа. Вот чай был… немного печальнее, но Сигурд исправил ситуацию, почти до половины разбавив его молоком.
— Что с нами случилось?
— Не знаю, — обрадовал меня волкодлак. — Вы с Эгмонтом аж с самой опушки такие… невеселые. Я так понял, что из вас там силы выпили, а до меня не дотянулись. Я же ведь не маг.
— А что с Эгмонтом?
— Ну, ему получше, чем тебе. Он, по крайности, без сознания не валяется…
— Зато дрянь всякую глушит, — буркнул мажонок. — Слышь, девка, скажи ему, чтобы что попало в рот не тянул! Мать всю ночь от тебя к нему бегала…
Я вопросительно глянула на Сигурда.
— Мы у мистрис Рэгмэн, — пояснил он. — Они с Эгмонтом учились на одном курсе. Она лекарка, тебя с того света вытащила. Ты, по-честному, совсем неживая была…
— Помню, — хмуро согласилась я, отдавая Сигурду чашку. В животе было тепло и уютно, голова, кажется, тоже немного успокоилась. Если ею не двигать, так и вовсе не болит.
— Вот, держи. — Пацаненок протянул мне небольшой флакончик. — Выпьешь все, маленькими глотками.
— Гадость? — настороженно спросила я, рассматривая флакон. Некстати вспомнилась Полин и ее декокты.
Мажонок ухмыльнулся.
— Гадость, гадость, — заверил он. — Пей давай, мне флакон нужен.
Я осторожно сделала глоток. Ну да, неприятно, это вам не молоко. А куда денешься? Раз, два, три… теперь немножко, совсем на донышке…
— Долго спать буду? — наугад спросила я, возвращая флакон.
— До вечера, — спокойно ответил пацан. — Часов до семи.
Я кивнула и соскользнула в лежачее положение. Заботливый оборотень укрыл меня одеялом. Тепло-то как… волнами накатывала блаженная сонная слабость, и я закрыла глаза, позволяя зелью взять над собой верх.
Засыпая, я слышала, как Сигурд, ступая почти неслышно, вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.
— Пошли, — нарушил молчание малец. — Поесть надо. Мы хоть здоровые, но нам тоже жрать надо. У меня еще картошка неполотая стоит.
Сигурд кивнул. Огород он обследовал досконально и пришел к выводу, что хозяйка в доме правильная. В огороде все было сделано по уму. И капуста крепенькая, и огурчиков аж целых две гряды. Была там морковка, был горох, было и целое поле картошки. Оборотень отлично знал, какие силы требуется приложить, чтобы огород выглядел таким ухоженным. Мать часто любила повторять, что земля — тоже женщина и оттого требует любви, заботы, ласки и внимания. И потому сейчас, когда Артур упомянул о прополке картошки, Сигурд подумал, что малец один не справится. По-хорошему надо отплатить хозяйке добром за добро. К тому же, насколько он помнил, во дворе лежала целая груда дров, которые надлежало сначала переколоть, а после сложить в поленницу. Это уж точно не женская работа.
На кухне они действовали как-то слаженно. Артур достал из печки чугунок с супом. Чугунок был добрый: ведро не ведро, но что-то около того. Сигурд нарезал хлеб. Малец перехватил голодный взгляд оборотня и зачерпнул со дна, где была самая гуща. Потом слазил в подпол и подал Сигурду миску холодной картошки, другую — с солеными огурчиками и небольшой, но увесистый шматок сала.
Они поели и отправились на огород. Артур тоже было нацелился на тяпку, но Сигурд быстро прогнал мальца, отправив его уносить изничтоженную траву за пределы картофельного поля, поближе к заборчику. Чуть позже эта трава должна была пойти на корм свиньям — они слонялись по загончику, то и дело пытаясь просунуть пятачки в щель в заборе.
