На пороге он бросил на нас пристальный взгляд, я притворилась, что сплю. Котик мирно дрых в ногах у Алекса. Едва Семен вышел за порог, как я спрыгнула к ним на печь и принялась тормошить Алекса за плечо, яростно шепча ему в ухо:
— Эй, хватит дрыхнуть, соня! Вставай давай! Пора что-то решать с нашим упырем. Самое время — ведь сейчас он гораздо слабее, чем ночью.
Вчера вечером, когда раскрылась страшная упыриная тайна, я слишком хотела спать, но мои напарники знали свое дело. Наверняка они по очереди выслеживали упыря на протяжении всей ночи и вот сейчас пытаются отоспаться. Я-то улеглась спокойно, зная, что ко мне на полати можно добраться только через печь, на которой находятся мои соратники, поэтому никакой упырь мне не был страшен. Но раз Семен еще жив, значит, точно сегодня утром кто-то встал больным от недостатка крови.
А эти двое дрыхнут без задних ног! Похоже, им абсолютно наплевать на всех, кроме себя. Командор только огрызнулся в ответ: «Дай поспать!», а кот и ухом не повел, когда я душила его, щипала и дергала за хвост. В общем, выказал полнейшее пренебрежение к моим попыткам достучаться до его совести, оставив меня маяться в одиночестве. Я плюнула на этих засонь, схватила кусок оставленного для нас хлеба, намазала сверху творогом и, запив молоком, выскочила во двор. Делать было нечего, пришлось гонять кур, в большом количестве бегающих по двору. Занятия получше, чтобы убить время, попросту не нашлось.
Предрассветный холодок бодрил и заставлял двигаться, в четыре утра уже достаточно светло, хотя до настоящего рассвета еще не менее часа. На какое-то время я даже увлеклась и, возможно, поэтому, не сразу заметила незнакомца. Напротив крыльца под деревом на чурбачке посиживал себе какой-то невысокий толстяк несуразной внешности. Я остановилась, поправила съехавшую тюбетейку и невежливо кивнула: мол, чего надо? Радостно заулыбавшись, он вскочил на ноги с неожиданной для его полноты прытью и направился ко мне, выписывая ногами странные кренделя. Нет, вообще-то кренделя как кренделя — просто для походки это выглядело странно.
— Хозяев нет дома, — грубоватым тоном заявила я, как всегда позабыв о том, что на время данной операции я не говорю по-русски, и смерила незнакомца как можно более угрюмым взглядом.
— 3-з-здравствуйте, м-м-милая девица, — поприветствовал меня этот жирный тип, не убирая с лица широкой улыбки. После чего изобразил страшно манерный поклон, сверкнув в воздухе блестящей лысиной. Одеждой он сильно напоминал щедринского одичавшего помещика. Белая рубашка с воланами на груди была мятая, донельзя засаленная и почему-то казалась приросшей к телу. Может, он ее не снимал полгода? Рубашка была заправлена в темные штаны, на коротеньких толстых ногах разболтанные кавалерийские ботфорты. Весь его вид был настолько нелеп, что мое плохое настроение как рукой сняло, я с трудом удерживалась, чтобы не прыснуть со смеху.
— Что вам угодно? Чаю и кофе с какавой предложить не могу, поскольку эти атрибуты роскоши здесь не водятся. Крестьянский быт, знаете ли, — как можно более серьезным тоном выдала я. Черт его знает, что это за тип приперся… Вроде не опасный, но лучше сохранять дистанцию, может, свалит побыстрее.
— Н-н-ничего, к-к-к… — От натуги его добродушная физиономия налилась краской.
— Красавица? — облизнулась я, пытаясь помочь незнакомцу.
— Нет, к-к-к…
— Крошка?! — уже с холодком поинтересовалась я.
— Нет, к-к-к…
— Киска?! — праведно возмутилась я от такой фамильярности.
— Нет, к-к-картошку и огурцы, если м-можно, — наконец-то с облегчением выдохнул он, и улыбка снова вернулась на его сияющее лицо.
Я была шокирована такой наглостью:
— Здесь вам не благотворительный фонд. И мы не раздаем бесплатные обеды. Разве что только сиротам или нищим, и то с разрешения начальства, а оно спит. Но вы что-то не похожи на представителя голодающего Поволжья.
— Ну, нет так нет, — слегка обиженно произнес незнакомец, но тут же заулыбался снова: — И то, что хозяев нет, т-т-тоже не беда. Вообще-то я хотел пообщаться им-менно с вами, д-д-дорогая Алия. Потому п-п-пришлось немножко схитрить и наслать на ваших д-д-дражайших товарищей к-к-крепкий сон, иначе говоря, н-н-ненадолго усыпить, — ничуть не смутившись, признался он.
— Что?! — грозно и слегка шокированно воскликнула я.
— Н-н-ничего страшного, будут спать еще ровно тридцать пять минут и сорок секунд. Я очень н-п-педантичен в таких вопросах. П-п-привычка, выработанная годами, — добродушно улыбаясь, поклонился толстяк. — Не присядете ли н-на это время?
Все еще находясь в отупелом состоянии, я опустилась на крыльцо, коротышка тут же уселся рядом и, не теряя времени, приступил к рассказу:
— Я, разрешите д-д-доложить, здешний помещик. Б-бывший, конечно… В креп-постное время окрестный люд сплошь принадлежал м-м-мне. Ж-ж-жители этой и еще пяти близлежащих деревень были м-мо-ими к-к-крестьянами. Т-т-теперь они по-прежнему п-п-пашут на моей земле и п-п-платят мне оброк. Правда, п-п-последние годы уже не д-д-деньгами и не житом, а своей к-к-кровушкой!!! — При последнем слове глаза его засверкали, и этот розовощекий маньяк схватил меня за шею и мгновенно оскалил длинные вампирские клыки.
— А-а, А-алекс!!! — по своей привычке заголосила я, выгибаясь в руках самого настоящего упыря. «Спаситель человечества» конечно же и не думал просыпаться. Вурдалак уже практически притянул мое горло к себе и примеривался укусить, но я, в последний момент собрав всю волю в кулак, резко вывернулась и вцепилась зубами в его руку.
— Ай! Б-больно же! — завопил этот жирный извращенец, мгновенно выпустил меня и, урча, принялся, зализывать рану. Так гадко было на это смотреть, аж чуть не вырвало…
— В-в-в самом деле, виноват! Простите, н-не сдержался, — немного оправившись, покаянным тоном пробормотал жирный помещик-упырь. — Я не собирался т-т-так сразу…
— Ага, значит, все-таки собирался, скотина!
Я плюнула ему в лицо и бросилась к воротам — они высокие, но ничего, можно и через забор… Но добежать до этого самого забора не успела, потому как толстяк оказался очень прыток, мгновенно догнав, он ухватил меня за талию и поволок обратно к крыльцу.
— Я не б-б-буду вас трогать, г-г-глупышка, — увещевал он меня, но как-то неубедительно.
— Еще бы, так я тебе и поверила, мерзкий ты упырь!
Но мое положение не менялось оттого, что дух мой не был сломлен. Толстяк с силой посадил меня на крыльцо и повернул мою голову к себе. И… едва я встретилась с прямым взглядом его кроличьих глаз, как мгновенно почувствовала, что ноги становятся ватными. Этот тип внаглую гипнотизировал меня. За десять секунд я потеряла всякую способность двигаться.
— Выслушайте м-м-меня, прошу, — вполне серьезным тоном начал этот поганый кровосос, — я и н-н-не собирался вас кусать. П-п-просто наваждение временное было, оголодал я — д-д-два дня не ел и не пил, все в делах, в суете. Н-н-не удивляйтесь, обычную еду я т-тоже употребляю. Еще в жизни к ней был с-с-страшно привязан, разве н-не заметно по моей фигуре? Поэтому н-н-не могу т-т-так сразу от нее от-т-тказаться. Не п-против перейти на «ты»? Б-бла-годарю. Так вот, а т-ты знаешь, почему я тебя не ук-к-кусил? — поинтересовался он с любопытством в глазах, наклонив голову набок.
Я хотела крикнуть: «Нет, не знаю, ходячий бурдюк с тухлой кровью!» и еще добавить пару крепких словечек, но у меня даже язык онемел.
— М-молчишь?! Странно, я бы на твоем м-м-месте имел свое личное м-м-мнение на этот счет. Ведь кто тебя знает лучше, к-как не ты сама? В общем, я п-пришел к тебе, чтобы пригласить н-на бал. С-с-се-годня у н-н-нас б-б-большой Бал Вампиров. Х-х-хо-чешь спросить, почему именно теб-бя? Вот ради этого я и з-з-здесь, чтобы объявить, что ты официально зач-числена в н-наши ряды. — Но, встретив мой более чем непонимающий взгляд, он уже слегка раздраженно добавил: — Т-т-ты одна из нас! — И, торжественно выпрямившись, произнес: — Т-теперь уже официально т-ты пополнила р-р-ряды Темных Сил. В-в-вот приказ об этом за п-подписью самого Вия!
Последние слова он произнес с особой значимостью в голосе, потрясая желтым листком бумаги и наверняка удивляясь, отчего это у меня глаза не засверкали от радости после такого греющего душу сообщения. Он пожал плечами, но тут в его глазах мелькнула догадка. Щелчок пальцев, и в то же мгновение у меня развязался язык. Ага, руки тоже двигаются…
— А ну дай сюда эту собачью грамотку! — Я вырвала у опешившего от таких слов упыря листок бумаги, этот его так называемый приказ, и пробежала глазами:
«…Сим удостоверяю, что Алия, она же Алина Сафина, отныне душой и телом принадлежит нашему Великому, Могучему, Непобедимому властителю Ада!
Воплощению Нерушимого и Всепоглощающего Зла…»
Ну и так далее и тому подобное. Сначала я почему-то подумала на агента 013 — он любит громкие титулы. Но нет, он все-таки добрый кот, несмотря на некоторые свои заморочки. Да у кого их нет?
