Они благополучно миновали ворота и. пройдя через внутренний двор, начали спуск в подземелье.
— Хозяин проснется, — ответил Айвен, — а под стенами его замка почивает придурок, которого было приказано изловить. Мало того, тот, кто был обязан доставить оного придурка, мирно расположился рядышком. Как ты думаешь, что предпримет некромансер?
Определенная логика в рассуждениях призрака наличествовала.
— С чего ты взял, что он нас так легко обнаружит? — Иван молча проглотил «придурка».
— Да ты для него светишь не хуже пудовой свечи, — пояснил Айвен. — Он может видеть живых, не выходя из зала.
— Тогда на кой черт мы приперлись ночью? — спросил Иван. — Подошли бы сразу утром…
— Я уже и так опоздал с поимкой, — хмыкнул Айвен, — да еще грохнул пятерых слуг хозяина. Уж пусть он будет не в курсе, что я вернулся с добычей один. Иначе это может вызвать лишние подозрения.
— Так ты скажешь мне или нет, что задумал? — Иван попробовал еще раз выпытать у Айвена план действий.
— Все будет хорошо, — уверил его призрак в теле Айвена. — Просто я пока вынужден молчать. Иначе ты можешь рассказать некромансеру, и все рухнет.
— С какой стати я кому-то буду рассказывать об этом?
— Да он в момент выпотрошит из тебя все, — уверил Ивана Айвен. — Стоит ему только захотеть. Ты думаешь, я горел желанием выложить этому типу свои намерения, когда встретился с ним?
— Но он может заметить, что в теле зомби теперь находится еще кто-то, — попробовал привести последний аргумент Иван. — И от твоего плана останется пшик. Не лучше бы попробовать просто смыться из его владений?
— И попасть в лапы такому же типу? — саркастически заметил Айвен. — Нет уж, уволь. Тут я по крайней мере знаю обстановку и имею вполне приличный шанс освободиться, а там…
— Имею или имеем? — приостановился Иван на бесконечном спуске в недра горы.
— Имеем, имеем, — тут же поправился Айвен. — А когда я поведу тебя к нему, некромансер все свое внимание сосредоточит на новой добыче. Я же постараюсь держаться позади тебя, и он ничего не заметит…
«Да что я терзаюсь сомнениями! — Иван сделал усилие, выкидывая из головы воспоминания. — Все равно ничего уже нельзя изменить. Надо хотя бы попытаться выспаться». Иван с ненавистью посмотрел на фосфоресцирующую плесень. Этот голубоватый, навевающий мысли о загробном мире зловещий свет начал уже порядком раздражать его. Он разворошил соломенную труху, чтобы не ложиться на голый камень, и, устроившись, насколько возможно удобней, смежил глаза.
…Прыжок не совсем удался. Он повис на карнизе, вцепившись пальцами в узкую, неровную поверхность шириной едва ли в две ладони и в панике завозил ногами по стене. Судьба оказалась к нему благосклонна. Одной ногой он нащупал небольшой выступ и с отчаянием обреченного оттолкнулся от него, взбрасывая тело вверх. Через несколько секунд он уже стоял на карнизе, раскинув руки вдоль стены и прижавшись к ней всем телом, сотрясаемым нервной дрожью. Про бездонную пропасть под ногами он старался даже не думать. Немного придя в себя, он приоткрыл глаза. Спасительная ровная поверхность находилась метрах в четырех от него. Узкий карниз, на котором он сейчас стоял, плавно поворачивал и выходил в освещенный неровно горевшим факелом коридор. Почему-то этот проход оказался рассеченным глубоким провалом, и оказавшийся по разные стороны от образовавшейся трещины коридор разошелся еще и по высоте. Как будто одну его часть разломом выперло вверх. Поэтому и пришлось решиться на безумную попытку достичь карниза. А потом уже по нему перебраться в коридор. Других шансов спастись от преследователей просто не существовало. Разве что шагнуть в разверзшуюся под ногами пропасть и навсегда покончить с безумной гонкой по бесконечному лабиринту где-то в недрах горы. Но пока оставались хоть какие-то силы, можно было и побороться. Немного качнувшись, он перенес тяжесть тела на левую ногу и нащупал рукой трещину. Потом очень осторожно передвинулся на жалкие полметра. Дальше упоров для рук не существовало. Каменная стена была словно выглажена гигантским утюгом, не оставившим ни малейшей морщинки. За исключением узкого карниза под ногами. Он долго стоял, собираясь с духом. И, кто знает, может, так и не решился бы сделать хоть шаг, но обостренный слух уловил пока еще далекие, однако такие знакомые шорохи. Преследователи неумолимо приближались. И тогда, решившись, он, глядя только в стену перед собой, медленно заскользил по карнизу, стараясь не отрывать ног от такой ненадежной опоры… В конце концов все оказалось не столь сложно. Он с облегчением повалился на спасительный пол коридора, отползая подальше от бездонного провала. Получив бог знает какой по счету адреналиновый удар, тело, медленно подрагивая, расслабилось..
Он резко вскинулся, выныривая из сонного забытья, и бросился дальше по коридору, освещенному редкими пятнами света от воткнутых в стены факелов. Внезапно коридор резко закончился — и впереди раскинулась обширная пещера, дно которой пряталось где-то далеко внизу. К нему вели ступени, вытесанные не иначе как для каких-нибудь великанов. Каждая циклопическая площадка была как минимум десятиметровой ширины, а высота этих ступенек превышала рост взрослого человека. И человека очень даже немаленького. Он делал короткую пробежку, прыгал вниз на следующий уступ, иногда, не удержавшись, валился на бок, вскакивал, и все повторялось снова, а лестница никак не заканчивалась. Позади же неумолимо нарастал все более громкий топот преследователей.
Толчок в бок вырвал Ивана из тягучего, липкого сна. Он открыл глаза и, с трудом распрямляя затекшие конечности, сел. Потряс головой, избавляясь от ночного кошмара. Напротив маячил уже ставший привычным Айвен. А у дверей камеры застыли еще два конвоира из мира мертвых. Иван открыл было рот, намереваясь поделиться с Айвеном своими впечатлениями относительно его способа будить других, но тот, чуть сместившись, чтобы его не было видно от дверей, предупредительно поднес палец к губам. Иван проглотил уже готовые вырваться проклятия и поднялся. Айвен, все так же молча, толчком направил пленника к выходу. Они долго поднимались по ступеням. А потом Иван зажмурился от хлынувшего навстречу потока света. Глаза абсолютно отвыкли от дневного освещения. И это при том, что за порогом стоял все тот же осенний плотный туман, сквозь который совершенно не просматривалось здешнее светило. Еще один сильный толчок в спину заставил Ивана почти бегом пересечь крепостной двор. Айвен направил пленника к донжону, знаком приказав сопровождавшим конвоирам остаться у дверей.
«Похоже, зомби лишены речи, — мелькнула у Ивана мысль, и следом пришла еще одна, на этот раз предательская: — Как бы и мне не превратиться сегодня в такое же жалкое существо».
А потом открылась еще одна дверь — и они ступили в низкую залу, посреди которой стоял то ли трон, то ли большое кресло. В нем восседал тот бледнолицый всадник, что попался Ивану при спуске на дорогу. Некромант, опершись подбородком о кулак, внимательно разглядывал вошедших. Айвен, слегка подталкивая Ивана к трону, все время держался позади пленника. Когда до некроманта оставалось несколько шагов, —тот легко поднялся и шагнул навстречу.
— Итак, — он вздернул Ивана за подбородок, буквально впиваясь в его лицо пронзительными, черными глазами, — кто на этот раз пожаловал к нам в гости? Не устаю удивляться усердию магов Торга, исправно снабжающих меня свежей рабочей силой. — Он поймал своими глазами Ивановы и уже больше не отпускал. — Ты явно не воин, пришелец. На что же они рассчитывали в этот раз? Или тебя просто вышвырнули за пределы империи?
Иван молча смотрел на допрашивающего, ожидая, когда же Айвен, отступивший скромно в сторону, начнет приводить в действие свой план.
— Отвечай! — Пальцы некроманта с силой сжались на подбородке Ивана. — Впрочем, не надо, — усмехнулся он. — Мне недосуг слушать вранье. Сейчас я и так все узнаю.
Его взгляд стал еще пронзительнее, наливаясь притягательной силой. Иван был уже не в состоянии отвести взор от того мрачного, завораживающего света, что исходил из глаз некроманта. И он проваливался и проваливался, все глубже увязая в этом мрачном свете.
— Ого, — услышал он уже как сквозь вату, — да к нам пожаловал редкий гость. Со Знаком Пути. Неужели эти недоумки от магии решили, что на меня это может оказать какое-то влияние?
Ивану в этот момент стало окончательно все равно, что произойдет далее. Он погрузился в абсолютный покой, который тревожила лишь одна глупая мысль: «Что же медлит Айвен?»
Он попытался слабым усилием воли, а на большее тратиться было лень, изгнать беспокойную мысль, и ему это почти удалось, когда два светивших над ним почему-то черным светом солнца вдруг полыхнули со страшной силой — и сознание Ивана обожгло страшной болью. Он закричал, пытаясь отвести взгляд от горящих светил. Боль смыла наваждение, черные, слепящие шары мигнули и погасли, и Иван опять очутился в низкой зале.
