— Что это такое? — встревоженно спросил Ринсвинд. Он опустил глаза и…
Град стрел прекратился. Собравшиеся вокруг солдаты и жрецы застыли, напряженно глядя на корабль. Невысокий озабоченный человечек протолкался сквозь толпу и принялся что-то кричать.
— В чём дело? — спросил Двацветок, который был занят отвинчиванием барашка.
— Мне показалось, я что-то услышал, — пояснил Ринсвинд. — Послушайте, если нас не отпустят, мы пригрозим, что повредим корабль. Отличный план. Мы ведь так и сделаем, да? И не будем дергать ни за какие рукоятки.
— Ага, — неопределенно отозвался Двацветок и, подавшись назад, добавил: — Ну всё, теперь он должен открыться.
По ведущей на корабль лестнице поднимались несколько мускулистых людей. Ринсвинд распознал среди них двоих рептилеонавтов. В руках они сжимали мечи.
— Я… — начал было он.
Корабль накренился и с бесконечной медлительностью заскользил по рельсам.
В эту секунду чёрного ужаса Ринсвинд увидел, что Двацветку и троллю удалось поднять крышку люка. Взгляду открылась металлическая лестница, ведущая в расположенную внизу кабину. Тролль исчез.
— Надо немедленно слезать отсюда, — прошептал Ринсвинд.
Двацветок посмотрел на него с безумной усмешкой.
— Звёзды, — сказал турист. — Миры. Чёртово небо буквально набито мирами. Планетами, которые никто никогда не увидит. Никто, кроме меня.
Он шагнул в люк.
— Ты абсолютно чокнулся, — прохрипел Ринсвинд, пытаясь удержать равновесие на разгоняющемся корабле.
Обернувшись, он заметил, как один из рептилеонавтов попытался перепрыгнуть расстояние, отделяющее «Могучего Вояжера» от башни, но приземлился на выпуклом боку корабля, отчаянно заскреб руками и с криком свалился вниз.
«Вояжер» постепенно набирал скорость. Ринсвинд перевёл взгляд на освещённое солнцем облачное море и невозможную Краедугу, которая парила как недоступный соблазн. Парила по другую сторону Краепада и манила к себе дураков, подбивая их заходить слишком далеко…
Ещё Ринсвинд увидел группу людей, которые отчаянно карабкались по нижнему склону пусковой рампы, затаскивая на колею огромное бревно в безумной попытке сбросить корабль с рельсов, прежде чем он исчезнет за Краем. Колёса врезались в дерево, но корабль лишь слегка покачнулся. Двацветок сорвался с лестницы и упал в кабину. Захлопнулась крышка люка с наводящим ужас стуком ничтожных маленьких задвижек, щёлчком вставших на своё место. Ринсвинд нырнул вперёд и начал скуля царапать их ногтями.
Расстояние, отделяющее корабль от облачного моря, быстро сокращалось. Край и скалистый периметр арены стремительно, пугающе надвигались.
Ринсвинд поднялся на ноги. Теперь ему оставалось только одно, и он это сделал. Он слепо запаниковал — как раз в тот самый момент, когда катки, на которых двигался «Вояжер», влетели на упоминавшийся выше небольшой подъем и швырнули сверкающий, как лосось, корабль в небо, за Край.
Несколькими секундами позже послышался громоподобный топот маленьких пяток. Не переставая работать ножками, Сундук решительно сиганул с Края света и ухнул во вселенную.
Ринсвинд очнулся и вздрогнул. Похоже, он промёрз до самых костей.
Значит, вот оно как бывает, подумал он. Умерев, ты попадаешь в сырое, леденящее, затянутое туманом место. То есть в Гадес, где скорбные души Усопших вечно бродят по печальным болотам и призрачные огоньки прерывисто мерцают в окружающей… Минуточку…
Неужели в Гадесе и в самом деле так неуютно? А Ринсвинду было очень неуютно. У него ныла спина, в которую впился какой-то сук, болели разодранные сучками руки и ноги, а судя по тому, как себя чувствовала голова, она совсем недавно ударилась обо что-то твёрдое. Если это действительно Гадес, то житье здесь, должно быть, адское… Минуточку…
Дерево… Он сосредоточился на всплывшем в мозгу слове — настоящее достижение, если учитывать звон в ушах и мелькающие перед глазами огоньки. Дерево. Такая деревянная штуковина. Точно. Ветки, прутья и всё такое прочее. И застрявший в ветвях Ринсвинд. Дерево. Пропитавшееся влагой. Вокруг — холодное белое облако. А вот это странно.
Он был жив-живёхонек и лежал, покрытый синяками, в небольшом терновом кусте, который рос в расщелине утёса, выступающего из пенисто-белой стены Краепада. Осознание этого факта ударило его подобно ледяному молоту. Он вздрогнул. Куст предупреждающе хрустнул.
Что-то голубое и смазанное пронеслось мимо Ринсвинда, ненадолго окунулось в грохочущие струи, выпорхнуло обратно и уселось на веточку рядом с его головой. Небольшая птичка с хохолком из синих и зеленых перьев проглотила маленькую серебристую рыбку, которую выхватила из Краепада, и принялась с любопытством разглядывать волшебника.
Ринсвинд заметил, что вокруг летает множество таких птичек.
Они зависали в воздухе, стрелой бросались из стороны в сторону и легко скользили над поверхностью воды. То и дело одна из них поднимала фонтанчик пены, похищая у водопада очередной обречённый кусочек. Несколько птиц сидели на ветвях. Они сверкали всеми цветами радуги, как драгоценные камни. Ринсвинд был очарован.
По сути дела, он был первым человеком, встретившимся с краеловками, крохотными существами, которые давным-давно выработали образ жизни, уникальный даже для Плоского мира. Задолго до того, как крульцы построили Окружносеть, краеловки изобрели свой собственный метод патрулирования Края света в поисках поживы.
Присутствие Ринсвинда их ничуть не обеспокоило. На одно короткое, но леденящее мгновение он представил себе, что проведёт остаток жизни на этом кусте, питаясь сырыми птицами и той рыбой, которую сумеет выхватить из клювов краеловок, когда пташки будут проноситься мимо.
Куст ещё раз хрустнул. Ринсвинд заскулил, обнаружив, что сползает вниз. Однако он успел-таки ухватиться за ветку. Только рано или поздно он заснёт, руки его разожмутся и…
Окружающий мир слегка заметно изменился, небо приобрело едва заметный пурпурный оттенок. В воздухе рядом с кустом стояла высокая, облачённая в чёрный плащ фигура. В одной руке она держала косу, а её лицо было скрыто в тёмных глубинах капюшона.
— Я ПРИШЕЛ ЗА ТОБОЙ, — произнёс невидимый рот голосом, тяжёлым, как сердцебиение кита.
Куст снова затрещал, и о Ринсвиндов шлём ударился камушек — это один из корней выскочил из скалы.
Смерть лично являлся за душами волшебников.
— А от чего мне суждено умереть? — спросил Ринсвинд.
Высокая фигура явно растерялась.
— ЧТО-ЧТО? — переспросила она.
— Ну, я ничего себе не сломал и не утонул, так от чего же я умру? Нельзя умереть просто от Смерти. Должна быть какая-то причина, — объяснил Ринсвинд.
К своему крайнему изумлению, он уже не чувствовал ужаса. Чуть ли не впервые в жизни он никого не боялся. Жаль, что это ощущение долго не продлится.
Смерть наконец пришел к некоему заключению.
— ТЫ МОЖЕШЬ УМЕРЕТЬ ОТ СТРАХА, — проговорил капюшон.
В голосе всё ещё звучали кладбищенские нотки, но теперь он неуверенно подрагивал.
— Не выйдет, — самодовольно заявил Ринсвинд.
— ПРИЧИНА ВОВСЕ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНА, — добавил Смерть. — Я МОГУ ВЗЯТЬ И ПРИКОНЧИТЬ ТЕБЯ.
— Эй, этого ты сделать не сможешь! Это же будет чистой воды убийство!
Фигура вздохнула и стянула с головы капюшон. Вместо ожидаемого ухмыляющегося черепа Ринсвинд обнаружил перед собой бледное и слегка прозрачное лицо расстроенного второразрядного демона.
— Похоже, я здорово напортачил, — устало сказал лже-Смерть.
— Ты не Смерть! Кто ты? — вскричал Ринсвинд.
— Золотуха.
— Золотуха?!
— Смерть не смог прийти, — обречённо объяснил демон. — В Псевдополисе сейчас страшнейшая эпидемия чумы. Ему пришлось отправиться туда и бродить по улицам, так что он послал к тебе меня.
— Но от золотухи никто не умирает! У меня есть права. Я волшебник!
— Хорошо, хорошо. Это был мой звёздный час, — сказал Золотуха, — но взгляни на ситуацию с другой стороны. Если я ударю тебя этой косой, ты будешь таким же мёртвым, как если бы это сделал Смерть. Никто ничего не узнает!
— Я узнаю! — огрызнулся Ринсвинд.
— Ты будешь мёртв, — логично указал Золотуха.
— А ну чеши отсюда, — рявкнул волшебник.
— Всё это замечательно, — сказал демон, перехватывая косу, — но почему бы тебе не войти в моё положение? Это задание очень важно для меня, а твоя жизнь, как ты сам признаешь, не столь уж восхитительна. Реинкарнация наверняка тебе поможет… ой.
Он прихлопнул рот ладонью, но Ринсвинд ткнул ему в грудь дрожащим пальцем.
— Переселение душ! — возбужденно воскликнул он. — Значит то, что утверждают мистики, правда!
— Я от всего отрекаюсь, — раздраженно заявил Золотуха. — Я оговорился. Ну так что, умрешь ты добровольно или нет?
