А умный Миша, который умел объяснить все на свете, надел очки и произнес такую речь:
– Все совершенно ясно. Тетя Настя учла наши критические замечания. Тетя Настя повысила качество пирога до уровня наших возросших потребностей. И скажем тете Насте за это спасибо, ребята!
И мы сказали тете Насте: "Спасибо!"
То, что умный Миша был умным, знали все: и официантки в столовой, и комендант в общежитии, и девушки в клубе. И сам умный Миша догадывался об атом.
А то, что глупый Ванечка был глуповат, тоже ни для кого не было секретом: ни для официанток в столовой, ни для коменданта в общежитии, ни для девушек в клубе. Да и сам глупый Ванечка тоже догадывался об этом.
Умный Миша был неутомим: придет с завода – и сразу за книги, или на лекцию, или на собрание.
Он интересовался всем на свете.
А глупый Ванечка любил полежать. Придет с завода, поест, снимет тапочки – и на кровать. А интересовался он только тем, что можно потрогать руками.
Умный Миша любил спорить. Он мог спорить с кем угодно и о чем угодно. И рад он был спорить с утра до вечера и с вечера до утра – только работа мешала.
А глупый Ванечка спорить не любил. Глупый Вапечка говорил, что споры ему отдыхать мешают.
"Пусть умные спорят, – говорил глупый Вапечка, – а я тем временем отдохну".
И умный Миша никогда не спорил с глупым Ванечкой, потому что умные, как известно, не спорят с глупыми. Умному, как известно, интереснее поспорить с умным и переспорить умного, потому что какая же будет умному честь, если он переспорит глупого? Но однажды случилось так, что умный поспорил с глупым. Больше поспорить ему было не с кем: все умные ушли на стадион, где в этот день играли "Спартак" и "Динамо". Только умный Миша не пошел на стадион, потому что он был слишком умным, чтобы интересоваться футболом. А глупый Ванечка ие пошел на стадион, потому что он был слишком глупым, чтобы догадаться, что билет надо было купить заранее.
– Все ясно, – сказал умный Миша, усаживаясь за учебник английского языка. – Все совершенно ясно: в то время как одни работают ногами, другие работают головой!
– Хе! – сказал глупый Ванечка, и это могло означать что угодно.
– А ты думаешь, что это не так? – спросил ум" ный Миша и быстро повернулся к нему, готовый поспорить. – Ты думаешь, что для общества безразлично, чем работает человек: головой или ногами?
Ты думаешь, что голова и ноги равноценны?
– Хе! – опять сказал глупый Ванечка, лежа на кровати и сладко потягиваясь.
– Ошибаешься, дружок, – сказал умный Миша, вскочив со стула. – Не ногами создаются материальные и духовные ценности. Не ноги ведут нас вперед по пути прогресса!
– Хе! – сказал глупый Ванечка и полосатыми носками уперся в спинку кровати.
– Нет, не "хе"! – закричал умный Миша. – Не ногами написаны книги, по которым мы учимся! Не ногами мы постигаем суть явлений!
Даже хороший футболист, по существу, играет не столько ногами, сколько головой!
– Хе! – сказал глупый Ванечка и закурил папиросу.
– Это не возражение! – кричал умный Миша, бегая между столом и кроватью. – Изволь доказать мне, что я неправ. Но ты не сможешь этого доказать, а я докажу, что голова и ноги не равноценны, что не за ноги меня выдвинули в члены редколлегии и числят в активе…
– Хе! – сказал глупый Ванечка, выпуская дым колечками.
Умный Миша выходил из себя. Он размахивал руками, ерошил волосы, бросался к книжным полкам в поисках нужных цитат, а глупый Ванечка затягивался папиросой, почесывал пятку о пятку и негромко отвечал свое неизменное "хе", которое могло означать что угодно.
Но в споре, как известно, побеждает тот, кто говорит тише. И когда время приблизилось к полночи и в комнате стало так темно, что футбольную таблицу уже нельзя было отличить от портрета киноартистки Тамары Макаровой, умный Миша выдохся, вспотел и уже не мог найти ни одного нового довода.
Он вытер пот, сел на стул и махнул рукой.
– Хорошо, – сказал on, – пусть будет по-твоему, у меня уже нет больше сил спорить!
Так глупый переспорил умного.
Но умный Миша никак не мог с этим примириться.
Он твердо знал, что белое – это белое, а черное – это черное, что умный – это умный, а глупый – ото глупый, что два плюс два не может быть девять и что глупый не может переспорить умного.
И когда Петя Коржик и красавчик Витя пришли из кино, куда они отправились прямо со стадиона, он спросил у них:
– Скажите, ребята! Слышали вы когда-нибудь, чтобы глупый переспорил умного?
Может ли такое случиться?
– Нет, – сказал Петя Коржик, – никогда я не слышал, чтобы глупый переспорил умного.
А красавчик Витя сказал:
– Не может глупый переспорить умного, просто я не могу себе этого представить!
Но Миша знал, что глупый переспорил умного, и он не мог лечь спать, не выяснив: как же случилось то, что не может случиться?
И он не лег спать.
В других комнатах погасили свет. Трамваи на улице ушли в депо. Автомобили разбежались по гаражам.
Только умный Миша не спал, все рылся в книгах, желая узнать: бывало ли когда-нибудь, чтооы глупый переспорил умного?
Но в книгах он не нашел ответа.
Еще не взошло солнце и никто не проснулся, а умный Миша в одних трусах уже стоял в коридоре у телефона и долго-долго звонил, пока наконец не услышал в трубке:
– Это частная квартира, черт побери! Это не скорая помощь и не пожарная команда!
– Простите, профессор Бублик! – сказал умный Миша. – Извините, что я разбудил вас, но я не могу спать.
– А? – кричал профессор Бублик. – Что случилось? Кто говорит?
– Вы меня не знаете, – сказал умный Миша, – но я вас знаю. Я слушал вашу лекцию. Я хочу знать, может ли глупый переспорить умного? Дело в том, что вчера один глупый и один умный…
– А? – кричал профессор. – Что? – кричал профессор.
Насилу умный Миша объяснил, что случилось, почему он в такой тревоге, кто умный и кто глупый, и тогда профессор стал так смеяться, что было слышно, как он даже притоптывает босыми ногами по полу.
– Ну, и что же ты хочешь от меня, дружок? – спросил он. – Чем ты недоволен?
– Товарищ профессор! – сказал умный Миша. – Я просто не понимаю, как вы можете это спрашивать! Разве может быть, чтобы глупый переспорил умного?
– Да, дружок! – ответил профессор. – это не только может быть, но так всегда и бывает, когда умный поспорит с глупым. Поэтому-то умные и не спорят с глупыми. А лично я как только увижу глупого, так сразу заранее с ним во всем соглашаюсь.
– Ну, большое спасибо! – сказал умный Миша. – Теперь мне все ясно. Теперь я буду еще умнее.
Он повесил трубку и вернулся в комнату, где был еще полумрак и все спали, только глупый Ванечка чуть-чуть приоткрыл глаза и, увидев Мишу, спросил:
– Почему ты не спишь? Наверное, еще вчерашний вечер? Да?
– Ну конечно, еще вчерашний вечер! – сказал умный Миша.
– А может быть, уже завтрашнее утро? – спросил глупый Ванечка.
– Ну конечно, уже завтрашнее утро! – сказал умный Миша.
И, натягивая штаны, он усмехнулся, радуясь тому, что стал еще умнее.
Есть улицы, которые славятся своими зданиями. Есть улицы, которые славятся своими садами. А Тихая улица славилась своими пареньками.
Все пареньки с Тихой улицы были как на подбор: белокурые, ясноглазые, веселые. Стоило одному из них записаться в кружок бальных танцев, как сразу же все записывались в кружок бальных танцев. Стоило одному насвистать новый мотив, как сразу и все насвистывали новый мотив. Стоило одному купить шляпу, как сразу все покупали шляпы.
И только Шурик Петров, который недавно окончил ремесленное училище, был непохож на всех.
А между тем все у него было как у всех: волосы – белокурые; глаза – ясные; нос – веселый, чуть вздернутый; работал он, как и все, на заводе; любил, как и все, ходить в кино, играть в волейбол, покупать мороженое, ухаживать за девушками.
Но хотя все у него было как у всех, делал он все не как все.
Все зачесывали свои белокурые волосы набок, а он их стриг под машинку.
Все по воскресеньям ходили на танцы, а он в это время играл в шахматы.
Все щеголяли в синих костюмах, желтых ботинках и фетровых шляпах, а он щеголял в простой гимнастерке, спортивных тапочках и форменной фуражке.
Все, ухаживая за девушками, сразу признавались им в любви, а он, ухаживая за девушкой, честно признался, что просто ему дома было скучно сидеть, вот и решил он за кем-то поухаживать.
А эта девушка была красавицей Катенькой, и кто бы ни увидел ее, тот сразу влюблялся в Катеньку, если, конечно, уже не был влюблен в другую девушку.
И Катенька Шурику Петрову резонно ответила:
– Если вам просто дома скучно сидеть, то пошли бы вы в парк культуры и отдыха, а за мною и без вас есть кому ухаживать.
Услышав такой ответ, Шурик Петров разгладил под ремнем гимнастерку, сдвинул на затылок фуражку и сказал:
