Мысленно матеря моего спутника, я продолжал обдумывать ситуацию. Выводы получались неутешительные.
Во-первых, я си-и-ильно сомневаюсь, что в этом мире говорят на великом и могучем. И то, что я могу понимать мужчину, означает лишь одно — экспресс-обучение кого-то из нас (скорей всего, меня) новому языку при помощи столь подробно расписанной в любимых мной книгах магии. Ох, чует мое сердце, что с ее помощью можно не только учить. Наверняка он пытал меня именно ей.
Во-вторых, нужно срочно что-то сделать с новоприобретенным украшением. Слишком сильно оно напоминает мне рабский ошейник, как они описываются в книгах. А участь раба меня не прельщает!
Эх, кого я обманываю… Здесь, в ином мире, без родных, защитников, не имея ничего, что мало-мальски походило бы на оружие (ну не тапком же мне отмахиваться?), без знаний я абсолютно беспомощен. И если кому-то пришло в голову сделать меня рабом… Что ж, русские не сдаются, так? Но никто не говорил, что они не гибнут при попытках сопротивления…
Тяжело вздохнув, я решил помучить вопросами своего провожатого. Начнем с самого простого.
— Эй, ты меня слышишь? Может, хоть скажешь мне, где я оказался?
«Чудо» резко развернулось и, метнувшись ко мне, отвесило такой подзатыльник, что я упал на пол, крепко приложившись лбом. Голова не раскалывалась, нет. Такое чувство, что ее сунули под отбойный молоток.
— Молчать! — гаркнул мужчина. — Ты не имеешь права голоса, раб!
Все-таки раб… Допрыгался. И что теперь?
Тихонько постанывая от боли, я поднялся на ноги (урока в комнате мне хватило, повторения не надо, спасибо) и в упор уставился на мужчину. Тот оскалился.
— Молодец! Послушный раб. Идем.
Шатаясь из стороны в сторону, не в силах унять начавшееся головокружение (вот гад, наверняка я сотрясение мозга заработал!), я побрел за мужчиной. В голове было пусто.
* * *
Коридор закончился массивной дверью, перед которой мужчина остановился и обернулся ко мне.
— Слушай меня, раб…
— У меня есть имя! — огрызнулся я. Удар, и я отлетаю к стене, пытаясь понять, не сломал ли мне этот гад позвоночник.
— Ты не имеешь право на имя, раб! — холодно отчеканил мужчина. — Ты принадлежишь Госпоже, и только она может дать тебе кличку.
«Я не собака!» — Едва не сорвалось у меня с языка. Все-таки мои кости мне еще дороги в первозданном виде. Глядя на мага, я красочно представил себе, как сначала сдираю с него кожу, потом слегка прожариваю и, все еще живого и вопящего, медленно разрезаю на кусочки и скармливаю бродячим псам…
Бррр, что за мысли палача-садиста? Я в недоумении потряс головой. Странно… Я вообще-то мирный человек, для меня убить птичку — уже трагедия. Может, иной мир так на меня влияет?..
Из раздумий меня вывел мощный тычок в спину, благодаря которому я пролетел сквозь услужливо распахнувшиеся двери и пропахал носом покрытый пушистым алым ковром пол, затормозив у чьих-то ног. От поднятой пыли я начал яростно чихать. Над головой раздался мелодичный женский смех.
— А он крепкий, — сказала незнакомка. — Даже кости не сломались.
Я поднял голову… Ой, мама…
Стоящая передо мной женщина была… совершенна. Да, именно так. Густые черные волосы были забраны в высокую прическу. С идеального лица на меня пристально смотрели яркие голубые глаза. Безупречная фигура была затянута в кожаный костюм, облегающий ее как перчатка. Алые губы насмешливо улыбались.
«Статуя», — подумал я. — «Прекрасная мраморная статуя».
Улыбка мгновенно превратилась в оскал.
— С-с-статуя? — прошипела женщина и с силой заехала ногой в сапожке мне по ребрам. Я скорчился на полу, хватая ртом воздух и пытаясь унять боль.
Мама дорогая, телепат! Вот я попал… Да кто вообще такая эта с-с-с… совершенная женщина?
Снова раздался смех, и женщина сказала:
— Лиррисаан, спасибо за подарок. Он прекрасен. Оставь нас.
— Да, Госпожа, — произнес мой провожатый и, судя по звукам, вышел из комнаты. Я фыркнул. Ну и имечко у него! Наверняка, намучился он с ним!
— Ошибаешься, — ой, блин! Мне что, за мыслями теперь тоже следить? — Лиррисаан означает «непобедимый». Это честь — носить такое имя.
Ага, только звучит идиотски.
Я аккуратно сел и, положив рядом с собой тапок, с любопытством огляделся. Как оказалось, меня привели в небольшой кабинет. Стол с резной крышкой, стул, больше похожий на трон и несколько шкафов с книгами — вот и все убранство комнаты. Окна украшали полупрозрачные алые шторы, а на потолке крепилась симпатичная люстра с такими же шарами, как и в коридоре. В общем, обычный кабинет, почти такой же у моей матери на работе.
А вот его хозяйка… Я поспешно оборвал мысль и поинтересовался у женщины:
— Вы кто?
— А ты наглый, — с непонятным мне восхищением сказала она
— Какой есть, — пожал я плечами и поерзал, устраиваясь поудобнее и подтягивая к себе поближе тапок. Да что я так в него вцепился?! Не понимаю…
Женщина чуть приподняла левую бровь, и тапочек весело вспыхнул синим пламенем. Я, непроизвольно вскрикнув, отбросил его подальше. Огонь погас, и я с грустью констатировал, что от тапка остались лишь обгорелые лохмотья. Вот и пропала моя последняя обувь в этом мире. Не то, что я собирался ходить в одном тапке, но теперь я вообще не могу ничего обуть!
— Не волнуйся, — раздался женский голос. Я вскинул голову и увидел, как женщина (тот чудик с непроизносимым именем, кажется, назвал ее Госпожой) плавно садится передо мной на услужливо подъехавший к ней стул и элегантно закидывает ногу на ногу. — Обувь тебе не понадобится.
— Почему? — Вскинул бровь я.
— А рабам обувь не положена, — безмятежно отозвалась женщина (ну не могу я называть ее Госпожой, не могу!), эффектно наколдовывая хрустальный бокал и кувшинчик, парящие в воздухе. Кувшин наклонился, и, наполнив бокал ярко-фиолетовым тягучим напитком, по консистенции напомнившим комкастый кисель, бесследно исчез. Женщина аккуратно взяла бокал и пригубила пойло. Меня передернуло. Мерзость…
— Да нет, не мерзость, а элитное вино столетней выдержки. Кстати, можешь звать меня хозяйкой, — усмехнулась эта… эта… в общем, эта.
— У меня нет хозяев. Я не раб! — Честное слово, не сдержался! Мне и так сегодня стрессов хватило. Сначала странный, уже почти стершийся из моих воспоминаний сон, затем перемещение в другой мир, рабский ошейник и, в завершение комплекта, маг-садист с непроизносимым именем и сумасшедшая тетка, требующая называть ее хозяйкой. Многовато впечатлений за один день, не кажется? К тому же, я их не заказывал — мне вполне спокойно жилось дома.
Глаза женщины заледенели, рука так сжала бокал, что тот взорвался, засыпав осколками и залив своим содержимым ковер. Что-то прошипев, она махнула в мою сторону рукой, и меня словно окунуло в море боли.
Боль была в голове, она переливалась и полыхала всеми оттенками красного, как дорогое вино. Нет, не вино — ликер, поскольку боль была такой же тягучей и приторно-сладкой на вкус…
Боль была в теле, и казалось, что каждую мышцу сначала растянули до невообразимых пределов, а затем свернули в жгут и намотали поверх осколков, в которые превратились кости…
Но сильнее всего болело сердце. Казалось, какой-то ненормальный палач вскрыл мне грудную клетку и стал медленно, смакуя каждое движение, разрезать все еще бьющееся сердце на кусочки…
Сколько это продолжалось — секунду или вечность, — не знаю. Просто в один момент боль ушла, оставив после себя жуткую слабость и ломоту во всем теле, вкус крови во рту и нещадно саднящее горло. Я что, кричал?
С трудом собрав глаза в кучу и переведя взгляд на женщину, я успел заметить сумасшедший оскал и безумный блеск глаз. Но в следующий момент жутковатую гримасу заменила маска безмятежности и легкого любопытства.
— Ну что ж, первый опыт прошел успешно, — чуть насмешливо сказала она и откинулась на спинку стула.
«Опыт?» — хотел поинтересоваться я, но из истерзанного горла не вылетело и звука. Впрочем, этой г-г-г… Госпоже хватило и мысли.
— Ну да, опыт. А разве Лиррисаан тебе не сказал? — удивленное лицо и чуть приподнятая бровь. — Мне нужен был демон для опытов в магии Крови, и мой слуга вызвал первого попавшегося. Им оказался ты. Кстати, Госпожой меня тоже можно называть.
Но я не обратил внимания на последние слова. Какой демон? Я чистокровный человек!! В нашем мире вообще нет других рас!
— А мне без разницы, — безмятежно заявила Госпожа. — То, что ты не демон, а человек, только играет мне на руку. В этом мире ты одинок, а значит, за тебя никто не заступится.
Эй! Я же не беспомощный котенок! И драться я умею!
— Ну и отлично! — Эй, что означает эта предвкушающая улыбка? — Значит, будешь жить в казармах, и в свободное от опытов время тебя будут тренировать. Заодно и выясним, как будут влиять опыты на твое физическое состояние. Если и убьешь парочку солдат — не жалко.
