Кот обыскал каждый закоулок, каждый коридор, заглянул за каждую дверь, однако золота нигде не было. В одной из запертых комнатушек он наткнулся на склад оружия — ключ от двери найти не удалось, но Кот сумел туда протиснуться через узкое окошко, выходившее во двор. В комнатке хранились с десяток копий, пара дюжин заржавленных мечей, расставленных в деревянных стойках вдоль стен, «утренняя звезда», свисавшая с потолочной балки и обзаведшаяся длинной седой бородой из паутины, несколько топоров и чудовищных размеров арбалет. Посреди комнатки высилась огромная куча рухляди, в которой Кот сумел разглядеть детали от доспехов, щиты, шлем без забрала и еще какие-то гнутые и ржавые железяки неясного назначения.
Золота не было.
— Черт побери, — бормотал он себе под нос, выбираясь из оружейной тем же путем, каким попал внутрь. — Куда же он… Проклятье. В верхние этажи людоед не поднимался — это я знаю. Значит, золото где-то… Будь я проклят, конечно! Подземелье!
Кот бросился в залу, отпер дверь в подземелье и спустился вниз. Обшарив каждый сырой угол, каждую клетку, каждый каземат для заключенных, он нашел только пустые бочки из-под вина, большое количество осколков от винных бутылок и глиняных черепков от горшков, да еще паутину в количествах, достаточных для обеспечения работой небольшой ткацкой фабрики на несколько недель. Мышей в подземелье было полным-полно, и он едва удержался от того, чтобы учинить охоту — или скорее, геноцид, — но сумел справиться с инстинктом.
— Ох, вы у меня дождетесь, — пообещал он очередному мышиному хвосту, скрывшемуся в норке между двух огромных камней. — Я вернусь за вами. Клянусь, как только все улажу — сразу вернусь.
Из норки показались усы и две блестящих бусинки мышиных глаз.
— Серьезно? — в голосе мыши Коту послышалась ирония.
— Говорящая мышь? — удивился Кот.
— Говорящий кот? — парировала Мышь.
Кот встопорщил усы.
— Выходи оттуда, и посмотрим, за кем останется последнее слово, — рявкнул он.
— Тебе же вроде некогда? — хихикнула Мышь. — Ну ладно, ладно, не кипятись. Шучу я.
Кот фыркнул и брезгливо произнес:
— Шуточки!.. Будь у меня побольше времени, я бы показал тебе кое-какие из своих шуточек… Хотя боюсь, они не показались бы тебе такими уж смешными, — мрачно добавил он.
— Всерьез надеешься меня поймать? — усмехнулась Мышь. — Я, знаешь ли, не вчера родилась, и знаю этот замок, как свои пять пальцев! А ты…
Окончание ее тирады Кот не услышал. Перед его мысленным взором словно разорвалась петарда праздничного салюта.
— Точно! — воскликнул он. — Правильно! Вот ты-то мне и поможешь!
— Что?.. — опешила Мышь.
— Ты тут все знаешь, так? Что и как в этом замке?
— Ну, да…
Кот уселся на пол и улыбнулся, обнажив острые белые зубы.
— А я здесь кое-что ищу, — вкрадчиво сказал он. — Поможешь мне это найти — и я обещаю тебе, что не трону ни тебя, ни твоих родственников.
— Ха! — презрительно отозвалась Мышь. — Может, сначала поймаешь, а потом начнешь ставить ультиматумы?
Кот вздохнул.
— Слушай, — примирительным тоном сказал он. — Слушай, я серьезно. Помоги мне, и я смогу помочь тебе. Я имею влияние на нового хозяина замка, и я обещаю тебе, что ни в одной комнате замка не появится ни одной мышеловки, ни одного куска хлеба с отравой, ни одного постороннего кота! Даже больше, если поможешь мне — я обеспечу ваш мышиный народец провиантом до конца ваших дней, хоть мне и противно подкармливать тех, кто, на мой взгляд, сам является едой. Но я готов все это сделать — а взамен прошу совсем маленькую услугу. Малюсенькую. Всего одно словечко… Ну, так как? Согласна?
Мышь помолчала минуту, а потом выбралась из норы и спросила:
— Клянешься?
Кот поднял вверх лапу и торжественно поклялся.
— И чего же ты хочешь от меня? — спросила Мышь.
— Золото людоеда, — сказал Кот. — Расскажи мне, где людоед хранил свои богатства.
— Богатства? — Мышь удивленно вытаращила глаза.
— Да, да! — нетерпеливо повторил Кот. — Золото, камни, все такое. У него, должно быть, был целый сундук с разными драгоценными побрякушками.
Мышь пошевелила усиками.
— С чего ты взял? — спросила она.
— Как с чего? Он же людоед! Людоеды жрут людей, а все, что у них есть, присваивают себе. И накапливают богатства.
— Хм. Первый раз об этом слышу. И со многими людоедами ты был знаком?
Кот поскреб когтем затылок. У него вдруг возникло неприятное ощущение — что-то холодное и липкое начало пробираться от самого кончика хвоста и выше, выше, по хребту, поднимая по пути шерсть дыбом.
Неужели…
Нет, такого не может быть. Все истории о людоедах, какие ему доводилось слышать, утверждали, что людоеды богаты. Чудовищно богаты. Баснословно богаты. Это была самая основа всех этих историй, их суть, золотая нить, продернутая сквозь грубую холстину повествований. Уважающий себя людоед просто обязан иметь сундук, полный золота, точно так же, как уважающий себя кот обязан иметь шерсть, когти и хвост — без всего этого ни людоед, ни кот не могут быть теми, за кого себя выдают.
Золото должно быть.
И тем не менее…
Кот взглянул на Мышь. Мышь глядела на Кота своими глазками-бусинками, склонив голову на бок.
— Я только одного не понимаю, — сказала Мышь. — Зачем людоеду может понадобиться золото? Что он будет на него покупать?
— Хочешь сказать, — медленно произнес Кот, — что золота в замке нет?..
Мышь кивнула.
— Совсем нет?
Мышь снова кивнула.
— Вообще нет? Совсем-совсем? Даже маленького сундучка?..
— Не-а.
Почва ушла у Кота из-под лап. Он обхватил голову лапами и впился когтями в уши.
— О-ох!
Проклятье! Проклятое золото! Проклятый людоед! Ну что ему стоило накопить несметные богатства? Что ему стоило быть приличным людоедом, таким, как все прочие людоеды из историй?
— Ты чего? — спросила Мышь. — Все так плохо?
— Хуже некуда, — ответил Кот, поднялся на лапы и направился к выходу.
— Эй, постой! — крикнула Мышь ему вслед. — Договор в силе?
Кот только отмахнулся. Королевский палач улыбался ему самой поганой из своих улыбок, и Коту казалось, что он уже слышит звук ножа, соприкасающегося с точильным кругом.
Какой теперь смысл договариваться с мышами, когда с него самого вот-вот снимут шкуру, чтобы пустить ее на меховую муфту?
Все пропало. Золота нет. А это значило, что игра окончена, и пора смываться.
Он беззвучно и быстро помчался по коридорам к спальне маркиза.
— Подъем! — рявкнул Кот, врываясь в комнату.
И умолк, потому что понял, что его команда запоздала.
Маркиз, полностью одетый, стоял в позе человека, которого застукали на месте преступления. Он уже упаковал в огромный тюк все постельное белье, содрав его с кровати, и теперь стоял, склонившись, над вторым тюком — оказавшемся, как убедился Кот, балдахином, в который маркиз завернул еще какое-то барахло. Когда Кот вошел, он как раз затягивал узел на тюке.
— Какого дья… — начал было Кот, когда на голову ему опустилось нечто тяжелое и мягко оглушающее.
— Мяк! — сказал Кот. Последнее, что он успел увидеть, прежде чем свалиться мешком на пол, был маркиз, испуганно глядящий на что-то или кого-то за его спиной. Потом мир поплыл, завращался в неторопливом темпе, расплылся, затуманился и пропал.
— Кот!
— М-м-м?
— Ко-о-от!
— М-м-м?
— Да очнись же ты!
Кот открыл глаза.
Над ним сияла огромная, свежая, до блеска начищенная луна, немного неправильной формы, но явно готовящаяся еще немного поправиться в ближайшие пару дней. Его нос уловил запах недавно пробегавшей мимо полевки. Неподалеку, где-то сзади, тихонько шелестело листьями дерево — просто для приличия, потому что ветра не было. Ночь, светлая, почти без звезд, склонялась над Котом и заглядывала ему в глаза. А еще над Котом склонялся маркиз и некая…
— О господи, — пробормотал Кот и ощупал лапами голову. — Чем это вы меня?
— Извини, — быстро пробормотал маркиз. — Просто Адель… Ты не сердись на нее, ладно? Она просто испугалась. Она не хотела причинить тебе вред.
Он перевел глаза на девицу, и Адель поспешно закивала головой. По радостному выражению ее лица Кот понял, что она без зазрения совести еще раз огреет его мешком с вещами по голове, если только он подвернется ей под руку и будет стоять к ней спиной.
— Она думала, что это король, — добавил маркиз.
— Ах, вот оно что, — буркнул Кот, пытаясь усесться. — Да, с королями, конечно, только так и надо поступать. В следующий раз, когда будете ожидать визита Его Величества, вооружитесь лопатой.
Сесть ему удалось со второй попытки. Голова слегка кружилась. В небе, едва слышно взмахивая крыльями, пролетела ночная птица, но никто, кроме Кота, ее не заметил.
