— Я, наверное, пойду, — сказала Санди. — Мне уже пора, и спасибо…
Одноглазый Юстас поднял руку.
— Погоди, — сказал он. По морщинистому лицу скользнула тень. Юстас вытянул шею. И вновь в выражении его лица Санди почудилось что-то нечеловеческое.
— Сюда кто-то идет, — сказал Юстас. — Собирается спуститься по насыпи.
Санди сжалась точно пружина. Сама она ничего не услышала, но… Вспомни о братцах, и они тут как тут.
— С какой стороны моста?
Пока невидимый гость спускается, она успеет подняться по другой стороне. Обычная рокировка.
— Не спеши, — сказал Юстас. — Уйти всегда успеешь. Но сейчас, поверь, тебе лучше остаться здесь.
— Здесь?! — Санди едва не рассмеялась, но замолчала, наткнувшись на взгляд Юстаса. Сверлящий, как буравчик.
— Да, — сказал Юстас. — Пока стоит этот мост, здесь с тобой ничего не случится. Обещаю.
— А потом, — сказал Юстас, — он схватил ее за шею и давай душить…
— Да ты что! Хуже, чем в Дании!
По насыпи со стуком скатилось несколько камней. Спустя секунду послышались шаги — тяжелый скрип гравия под ботинками. Вся троица повернулась на звук.
По правде говоря, Юстас ожидал увидеть того невысокого типа, господина Воробья или как его там? Однако гость оказался настоящим великаном, ростом куда выше двух метров. Худой и нескладный, словно собранный сплошь из острых углов и прямых отрезков. Не человек, а ходячее пособие по геометрии — вздумай кто-нибудь написать его портрет, как ни старайся, получился бы чертеж. Свет падал так, что худое лицо великана выглядело совсем зеленым. Но противнее всего был стеклянный глаз, который почти вываливался из глазницы.
Юстас засопел. У него и самого был один глаз, но ему полагалось. Великан же явно гордился увечьем, чуть ли не хвастался им. И Юстас прекрасно видел почему — гость хотел, чтобы его боялись, ему это нравилось.
— Добрый день, товарищи.
— И тебе всего хорошего.
Великан спустился к реке. Присев на корточки, он коснулся воды, понюхал пальцы и поморщился.
— Давно сидите? — спросил великан.
— Ну, давно, — сказал Юстас. — Тебе-то чего?
— Вчера ночью здесь были?
— Сказали же — давно сидим, — сказал Глухой Боб. — И вчера, и на прошлой неделе, и в прошлом году. Живем мы тут.
— Хм… — сказал великан. Задрав голову, он уставился на гнутые балки. — Ничего странного не видели?
Философское Общество озадаченно переглянулось.
— Нет, — сказал Андреас. — А должны были?
— Девушка прыгнула с моста. Около полуночи.
— Тьфу, ты про это, — сказал Юстас. — Что ж здесь странного? Каждую неделю кто-нибудь с моста прыгает. Сам или сбрасывает кто.
— Чего здесь искать? — сказал Глухой Боб. — Спустись по течению, там будет песчаная отмель. Туда утопленников и выносит.
— Утопленники меня не интересуют, — сказал великан.
— Ты ж сам сказал — с моста прыгнула. — Андреас сплюнул.
Было слышно, как скрипнули суставы великана, точно несмазанные дверные петли.
— По моей информации, она жива.
Бледные губы скривились в усмешке — излом прямых линий.
— Что, если подумать? — сказал он, шагнув к бочке. — Вы видели, как она выплыла?
Рука с длинными костлявыми пальцами исчезла в кармане плаща. Юстас напрягся — он очень живо представил, как великан вынимает из кармана нож или чего похуже. Вместо этого великан вытащил фотокарточку.
— Посмотрите, — сказал он, передавая снимок. Взял Андреас. — И у меня есть кое-что, чтобы освежить память…
Он достал новенькую банкноту в пятьдесят марок, расправил, держа за уголки. Купюра хрустнула. Юстас не помнил, когда в последний раз держал в руках такие деньги.
Андреас вертел в руках снимок, то смотря издалека, то поднося к самому носу. Юстас толкнул его локтем.
— Ты другим дай посмотреть.
Он отобрал у Андеаса фотокарточку. Громко присвистнул. Фотография получилась расплывчатой, но это была Санди, вне всяких сомнений.
— Ишь какая, — сказал Глухой Боб, заглядывая через плечо.
— Ну? — спросил великан. — Вы ее видели?
Нищие выпучили глаза.
— Не-а, — сказал Андреас. — Откуда? Думаешь, такие фифы к нам заходят?
— Я б был не против, — хихикнул Глухой Боб.
Великан сложил купюру пополам и бросил в костер. Рыжие язычки пламени жадно набросились на деньги.
— Эй! — вскрикнул Андреас. — Ты что делаешь?!
Усмешка великана переломилась.
— Я не люблю, когда мне врут.
Он выкинул руку и схватил Юстаса за шею. Сжал так, что у того лицо пошло красными пятнами.
— Давайте попробуем снова, — сказал великан, цедя каждую букву. — Вы видели эту девушку?
— Пусти… — прохрипел Юстас. — Никого мы не видели…
Еще чуть-чуть, и сильные, очень сильные пальцы сломают ему гортань. Юстас забрыкался, вырываясь.
— Ты! — нервно сказал Глухой Боб. — Пусти его!
Краем глаза Юстас заметил в руке Глухого Боба ржавый обрезок водопроводной трубы. И откуда только взял…
— Хочешь, чтобы я свернул ему шею? — спросил великан. — Мне не сложно.
— Пусти его, — повторил Глухой Боб, опуская оружие. — Мы же ничего тебе не сделали.
— Отпущу, — пообещал великан. — Когда вы мне расскажете, как все было.
— Что рассказывать? Ну, прыгнул кто-то с моста, нам что с того?
Великан оттолкнул Юстаса, тот упал, хрипя и хватаясь за горло. Не удостоив его взглядом, великан прошел к опоре моста — туда, где у каменной стены грудой лежало грязное тряпье. Ноздри великана затрепыхались; он шумно втянул воздух, принюхиваясь. Усмешка вновь переломилась.
— Врете, — протянул он. — Здесь была женщина. Пахнет духами с мятой…
И он с силой пнул груду тряпок. Потом еще раз и еще, расшвыривая их по берегу. Юстас постучал пальцем по виску — быстро, но чтобы великан успел заметить. Едва тот повернулся, старик зашелся в громком кашле.
Великан оглядел всю троицу — внимательно, словно не хотел упустить даже самую маленькую деталь.
— Меня зовут Дуг, — сказал он. — Некоторые зовут меня Дуг Каннибал.
— Зачем нам знать, как тебя зовут? — прищурился Глухой Боб.
— Пригодится, — сказал великан. — Когда я вернусь.
Пнув напоследок разбросанные тряпки, он направился к насыпи. В полном молчании Философское Общество слушало скрип гравия под его ботинками.
— Псих, — сказал Андреас спустя какое-то время.
— Вот кого надо в дурной дом отправить, — подтвердил Глухой Боб. — Пусть знает.
— Сильный, зараза, — сказал Юстас, разминая шею. — Дайте выпить, что ли…
— Как? — сказала Санди, отходя от стены. Она вытерла выступившие на лбу капельки пота. — Он смотрел прямо на меня… Не мог не заметить.
Она замотала головой. Странные вещи случаются, Санди это знала, как никто другой. Но все же… Всякий раз у Санди появлялось чувство, словно у нее выдернули землю из-под ног. Или как на американских горках, когда тележка взобралась на самый высокий гребень, и ты вдруг понимаешь, что у нее напрочь сорвало тормоза.
— Ну, — улыбнулся Юстас. — Я обещал, что с тобой здесь ничего не случится?
— Это наш мост, — сказал Глухой Боб. — Мы держим обещания.
Ломая пыльные стебли чертополоха, Дуг Каннибал выбрался на берег. Та самая хваленая отмель, куда выносит утопленников. Должно выносить… Река делала крутой изгиб, и течение намыло длинную песчаную косу. Пляж усеивали мелкие цепочки птичьих следов. Следов много, но человеческих — ни одного. Да и заросли чертополоха и тростника по краю песчаной косы стояли нетронутыми. Единственную тропинку, которая вела сюда и отсюда, протоптал он сам.
Дуг заметил темное пятно. Он присмотрелся. Кошка. Дохлая.
— Добрый день, товарищ Дуг, — послышалось за спиной.
Дуг выхватил нож. Лезвие застыло в считаных миллиметрах от кривой усмешки господина Воробья. Солнце тусклым пятном сверкнуло на темной стали, отразилось в блестящих черных глазках.
Проклятие… Этот-то откуда взялся? Следил за ним? Заранее знал, что Дуг сюда явится? По спине пробежал неприятный холодок. Чувство было Дугу в новинку.
Нажав кончиком пальца на острие, господин Воробей отвел нож.
— Погляжу, товарищ Дуг, успехами похвастаться вы не можете. Как неприятно разочаровываться.
— Я ищу, — сказал Дуг. — И я найду. От меня еще никто не уходил, товарищ Воробей.
Нож исчез в кармане плаща. Господин Воробей дернул головой.
— Да, да. Мне говорили. Но я не могу понять, почему вы ищете ее здесь? Я сказал, что делать это нужно под мостом? Надеюсь, у вас все в порядке со слухом? Или вас подводит память?
С песчаной косы мост был едва различим — темная полоска на фоне желто-серой дымки. Дрожит в зыбком мареве и того и гляди исчезнет.
