Ознакомительная версия.
– Не могли бы вы мне помочь? – Ящер склонил голову набок и вопросительно уставился на меня с мольбой во взгляде.
Интересно, в чем именно эта самая помощь заключается? Уж не хочет ли он, чтобы я утолила его голод и с восторгом залезла в котелок? Или он предпочитает мясо сырым? Стоп. А не он ли слопал бедную корову?
– И чем я должна помочь? – настороженно поинтересовалась я, обдумывая пути к отступлению.
– Ой, какой я невежливый! – спохватился ящер. – Прошу вас об услуге, а сам даже не представился. Меня зовут Змей Горыныч Одноглавый. Или попросту – Горыныч.
Змей протянул чешуйчатую лапу, я с подозрением осмотрела ее, но пожала.
– У меня маленькая проблема. На болоте объявилась жуткая тварь, животных пугает, мне спокойно жить не дает. Может, вам удастся с ней договориться?
На этот счет у меня имелись некоторые сомнения. Ну не сильна я в разговорах с разными тварями! И где гарантия того, что эта самая тварь, с которой ящер справиться не может, не съест меня саму?
Эти сомнения я Горынычу и высказала.
– Ну что вы, – с улыбкой оскалил зубы он.
У меня от такой улыбочки просто мурашки пупырчатые по всему телу побежали. Зубки, к слову сказать, внушительные. Такими не только корову, слона загрызть можно. Ну про слона, может, я загнула, но очень уж клыки огромны. Это невольно нервирует.
– Вы же ведьма. Для вас это совершенные пустяки. К тому же мы можем просто пойти и попробовать. Если ничего не выйдет, я не обижусь.
И как я позволила себя уговорить? Наверное, сыграла роль неожиданная вежливость гигантского ящера. Как-то не ожидаешь подобной деликатности от громилы. Может, я во власти предрассудков?
На болоте было… Ну как на болоте. Темно, сыро и мало деревьев. Лягушки квакали, кочки болотные торчали, на кочках мох болотный произрастал. Пейзаж мрачный и к веселью не располагающий. Я минут пять попялилась на всю эту, простите за каламбур, муть болотную и засобиралась домой. Не большая я любительница болотные красоты разглядывать, да и черная вода нервировала. Слышала я, как болото затягивает. Сжимает в своих крепких объятиях, и не вырвешься: чем больше трепыхаешься, тем быстрее утопнешь. Брр. Жуть.
– Постойте, госпожа ведьма, да вот же она, тварь болотная! – Горыныч ткнул куда-то по направлению к топи зеленым когтистым пальцем.
Я пригляделась повнимательнее. Действительно, недалеко от берега четырьмя ногами на кочках спокойно стояла черная как вороново крыло лошадь и задумчиво обдирала с соседних кочек мох.
– Горыныч, это лошадь, – терпеливо заметила я. – Ты что, лошади испугался?
– Нет, – зашептал в самое ухо ящер.
Мощный шепот практически оглушил. Пришлось отодвинуться подальше.
– Это тварь дикая, неведомая, из незнамо каких мест здесь появилась…
– Это лошадь, – не сдавалась я. – Я хоть и городская девочка, а как выглядит лошадь, прекрасно знаю. Четыре ноги с копытами, грива и хвост… – типичная лошадь.
Тут лошадь обернулась, зыркнула янтарно-желтыми с вертикальными кошачьими зрачками глазами и зашипела в нашу сторону. Между показавшимися клыками мелькнул по-змеиному раздвоенный язык. Ничего себе лошадка! Впервые о такой слышу. Хотя за семь магических войн маги напридумывали таких животных, что не приведи господь! Этот неизвестный науке вид еще не самое худшее, что может быть.
Лошадь взбрыкнула и, взметая болотную жижу, двинулась на нас.
– Бежим!!! – завопил Горыныч, схватил меня за руку и помчался в лес, не разбирая дороги.
Вот этого я не понимаю. Он ведь одним ударом мог эту невиданную лошадку пришибить. Вместо этого мы со скоростью звука улепетываем без оглядки. Вернее, Горыныч улепетывает, а я так, сзади него развеваюсь, наподобие воздушного змея на ниточке. Положеньице!
– Послушайте, Горыныч! – взмолилась я, тщетно стараясь перекричать шум ветра в ушах. – А не могли бы мы бежать чуточку потише? Нет, правда, руке больно!
Но ящер то ли не слышал, то ли не обратил на вопль моей души внимания, только мы продолжали нестись как угорелые. Тщетно я пыталась сопротивляться, но без толку. Пришлось покориться неизбежному. Можно, конечно, попробовать вздремнуть. Хотя нет, не получится, то и дело попадается густой малинник. Горыныч преодолевал его без труда, а мне сильно досталось. Просто безобразие. Как будто мне неприятностей мало! Пока я тихо предавалась отчаянию, произошло сразу два события.
Первое – раздался сильный треск. Второе – мы с Горынычем полетели куда-то вниз. От неожиданности ящер выпустил мою руку, и мне удалось довольно удачно приземлиться прямо на него. Правда, удача была условной – шкура Змея, жесткая и бронированная, оказалась совершенно не приспособлена для мягкой посадки. Досадно, но факт. При приземлении я порвала штаны и содрала мягкое место, скатываясь по шкуре вниз, как по наждачной горке. Ну вот, теперь наверняка неделю сидеть не смогу. А ведь день только начался!
Поднятые нашим шумным падением пыль и мелкие частицы осыпавшейся земли упорно лезли в рот, словно всю жизнь мечтали оказаться съеденными, забивали глаза, уши и нос. Мы дружно чихали, отчаянно терли глаза, но помогало не очень.
– Где мы? – спросил Горыныч, ни к кому, собственно, не обращаясь.
Почему-то этот вполне естественный вопрос вывел меня из себя.
– А я-то откуда знаю? – окрысилась я. – Сама здесь впервые.
Сверху донесся странный звук, будто закипал чайник со свистком. Мы, не сговариваясь, синхронно посмотрели наверх. В проломленной нами дыре виднелась голова странной лошади, виновницы нашего падения. Она скалила клыки, пробовала воздух раздвоенным языком – словом, вела себя нагло и крайне вызывающе. Я не выдержала подобного издевательства и высказала шипящей твари все, что я думаю о таких, как она, вообще, и о ней с ее родней до седьмого колена в частности. Тварь в ответ по-прежнему шипела и сверлила нас своими странными желтыми глазами.
– Ах вот ты как! – разобиделась я, нашарила рукой комок грязи и запустила им в ненавистную лошадь-мутанта.
Эффект не заставил себя ждать, правда, не совсем тот, на какой я рассчитывала. Ком сначала взлетел вверх, а затем шмякнулся вниз прямо на чешуйчатую голову Горыныча.
– Ой! – вскрикнул тот. – Что я такого сделал?
Я не стала вдаваться в подробности, что конкретно сделал Змей. Просто зачерпнула очередную горсть влажной земли, прицелилась и… Удача! Снаряд нашел свою цель. Ура! Робин Гуд отдыхает! Трепещите, враги ведьмы, у нее меткий глаз и твердая рука!
Конь-мутант обиженно тряхнул головой, пошипел еще для острастки, громко и насмешливо фыркнул и исчез. А мы остались сидеть, как пара идиотов. Здорово. Если не удастся выбраться самим, сколько шансов, что нас случайно найдут? Практически ноль целых, ноль десятых. Таким грандиозным «везением» обладаем только мы с Горынычем и, что самое интересное, оба сидим здесь, внизу. Когда наступит голод, придется съесть ящера. Я не большая поклонница рептилий, но голод не тетка. Надо так надо. Почему не меня? Так я Змею на один зубок, а мне его надолго хватит. Вопрос арифметики. Так будет больше шансов выжить хотя бы одному. Вот он, суровый естественный отбор во всей своей неприглядной красе.
– Здесь есть проход, – подал голос Горыныч.
– Что? – не сразу поняла я.
Если это шутка, то дурацкая. Грешно смеяться над совершенно беззащитной девушкой, попавшей в безвыходную ситуацию. Но Змей не шутил. Он действительно нашел проход.
– Только я в него не пролезу, – печально вздохнул он.
Мне стало его жаль.
– Послушай, ты ведь Змей Горыныч, ты можешь взлететь и запросто выбраться отсюда.
Идея оказалась настолько гениальной, что я чуть не запрыгала от радости. В русских народных сказках Змей Горыныч – персонаж с крыльями. Он умеет летать и дышать огнем. Не говоря уже о немыслимой силе. Не зря же наши сказочные богатыри изрядно намаются, пока прикончат ящера.
– Крылья – мое больное место, – потупился Змей.
– И давно болят? – деловито осведомилась я.
– Кто? – опешил тот.
– Крылья.
– Они не болят.
– Ты же сам только что сказал, что они твое больное место.
– Да не могут они болеть.
– Почему? Любая часть тела в принципе может болеть. Нервные окончания там и все такое, – не сдавалась я.
– У меня не могут болеть крылья, потому что крыльев у меня нет.
– Как это? Ты же Змей Горыныч. А у Змея Горыныча просто обязаны быть крылья.
– То-то и оно, – тяжело вздохнул Змей. – Я – позор семьи. Потому и живу на болоте подальше от родни и насмешек. Змей Горыныч, который не пышет огнем, не летает и даже от дурацкой твари избавиться не может…
Он зарыдал навзрыд. От богатырских всхлипываний дрожали стены ямы, грозя обрушиться в любой момент. Если нас не завалит землей, потоп будет непременно. Что лучше: быть погребенной заживо или утонуть в слезах несчастного ящера? Прямо не знаю, что выбрать. Такое обилие перспектив – глаза разбегаются.
Ознакомительная версия.
