По лицу ведьмы скользнула печальная улыбка, когда она получила ответ от своей невидимой собеседницы. Смахнув слезу, оставившую на щеке влажный след, снова перевела взгляд на спящую незнакомку.
— Дарио, ты сам сделал свой выбор. Предпочёл её мне? Что ж, забирай на здоровье! Вместе с моей Силой, — тихо проговорила ведьма и горько усмехнулась. — Считай это моим тебе прощальным подарком. А ты! — с презрением посмотрела на иностранку. — Добро пожаловать в ад! Моя семейка тебе будет несказанно «рада»…
Вероника провела над девушкой рукой, погружая ту в ещё более глубокий сон, чтобы ничто не смогло помешать ритуалу отречения. Убедившись, что теперь незнакомка не проснётся, даже если её начнут сжигать заживо, с силой сжала тонкие запястья.
Заметив на безымянном пальце правой руки золотое колечко, стянула украшение, брезгливо хмыкнув:
— Бижутерия, — и швырнула его на пол.
После чего прикрыла глаза, настраиваясь на ритуал, и зашевелила губами. Произнося слова древнего языка, сплетавшиеся в тихий звуковой узор, ведьма создавала последнее в своей жизни заклинание. Замысловатым рисунком ложилось оно на кисти рук ни о чем не подозревающей девушки, оставляло свой след на её лице. Будто впитываясь в кожу, символы исчезали, а Сила, сопутствовавшая Веронике с рождения, нехотя покидала свою хозяйку и вливалась в новый, подготовленный для неё сосуд.
Лежавшая на кровати девушка тревожно заворочалась, заметалась, что‑то бессвязно бормоча и пытаясь вырваться из оков сна. И вдруг выгнулась от пронзившей её тело внезапной боли, а потом снова замерла. Постепенно черты лица её разгладились, и она вновь погрузилась в глубокий, безмятежный сон.
В последний раз посмотрев на незнакомку, Вероника отвернулась от неё и прислушалась к новым для себя ощущениям. Попробовала отыскать свою верную подругу взглядом, но теперь та стала для неё недосягаема.
— Я буду скучать по тебе, Фьора, — прошептала девушка в пустоту.
Поднявшись, на нетвёрдых ногах направилась к выходу. Оставалось надеяться, что Фьора не подведёт и выполнит свою часть плана. Ну а она сосредоточится на том, чтобы исчезнуть из поля зрения дорогих родственничков раз и навсегда и больше никогда не вспоминать о разбившем ей сердце изменнике.
* * *
После прохладной дождливой ночи Рим и его окрестности снова плавились под жаркими лучами полуденного солнца.
К досаде жениха, невеста не спешила на самый важный праздник в своей жизни, и Дарио, немного нервничавший из‑за опоздания Вероники, не мог устоять на месте: нетерпеливо вышагивал перед священным алтарём. Уже более двух веков эта вырезанная из камня октограмма серым пятном выделялась на фоне оливковых и лимонных деревьев в саду семейства Амидеи, верой и правдой служила своим хозяевам во время проведения торжественных собраний ковена и тайных вечерей старейшин.
Именно здесь должен был состояться обряд слияния Силы. А в другой части сада, неподалёку от голубого пруда, был раскинут остроконечный шатёр, в котором в данный момент слуги заканчивали последние приготовления к праздничному обеду.
— Думаешь, это Вероника приложила руку к ночной грозе? — сам не понимая из‑за чего, Дарио испытывал тревогу.
Габриэль неопределённо пожал плечами.
— Возможно. Сестра с утра была сама не своя. Заперлась в спальне и наотрез отказалась выходить к завтраку. Только рычала, чтобы все оставили её в покое и дали настроиться на ритуал. Мать в конце концов не выдержала, и мы отправились без Вероники. Паоло привезёт её, когда она закончит психовать.
— Может, Вери сомневается? — нервно предположил Дарио. Он изнемогал от жары и чувствовал себя нелепо в традиционной алой с серебряными нашивками тунике, надетой поверх брюк и рубашки.
Габриэль на опасения друга отреагировал беспечной улыбнулся.
— Кто, Вероника? Да она влюблена в тебя по уши! Это обычный предсвадебный мандраж. Мать говорит, она себя перед обрядом точно так же вела. Расслабься. Все невесты опаздывают. — Заметив под глазами у ведьмака тёмные круги от усталости, коротко спросил: — Ты как?
— Сначала подводишь под монастырь, а потом беспокоишься? — громко хмыкнул жених и уже спокойнее добавил: — Нормально. Хоть и вымотан как демон. Но на слияние Силы хватит. А ты? — честно стараясь казаться серьёзным, поинтересовался в ответ. — Сила уже вернулась?
— Пока нет, — досадливо поморщился Габриэль. Сегодня на нём были классические чёрные брюки, белая рубашка и светлый, кремовый жилет с подобранной в тон ему бабочкой. Машинально поправив очки, молодой человек оглядел разгуливающих по саду приглашённых.
Почти сотня ведьм и ведьмаков, слетевшихся почтить наследников двух могущественных кланов. И среди всей этой разряженной орды одна зловредная ведьмочка, которой хватило ума, наглости и безрассудства его проклясть.
— Чувствую себя беспомощным и жалким. Эта психопатка расстаралась на славу, не пожалела для мести Силы!
Дарио не сумел сдержать смешок. Уже прошло две недели с той ночи, когда хозяйка зельевой лавки наслала на Габриэля проклятие, заблокировавшее на время его Силу.
— Надо было сразу предупредить Лучию, что интересует она тебя только в качестве постельной игрушки.
— Кто ж знал, что эта ведьма после первой же ночи вообразит себе демон знает что и возомнит себя чуть ли не любовью всей моей жизни! — Габриэля охватывала злость всякий раз, когда кто‑нибудь из друзей начинал над ним подтрунивать, упоминая о его тайной, а теперь уже явной бывшей любовнице.
— Кстати, мама сдуру посадила вас с Лучией за один столик, — стараясь за кашлем скрыть смех, предупредил друга Дарио.
Ведьмака аж передёрнуло от такой новости.
— Ты ведь надеялся обойтись на свадьбе без трупов.
— Боишься, что проклятия травнице покажется недостаточно, и она потребует крови за свою украденную честь? — продолжал веселиться Амидеи, не забывая поглядывать на ворота, чтобы не пропустить момент появления Вероники.
— Во — первых, не украденную, а с радостью отданную, на первом же свидании, — в свою защиту уточнил Габриэль и процедил мрачно: — Во — вторых, боюсь, это я не выдержу и сверну её тонкую цыплячью шейку ещё до подачи закусок.
Но Дарио его уже не слушал. Внимание ведьмака было приковано к въезжающему в ворота лимузину, и лицо его, немного осунувшееся от усталости и потери Силы, осветила нежная улыбка.
Узнав, что невеста наконец прибыла, приглашённые поспешили занять свои места. Старейшины обоих кланов встали в круг подле алтаря, остальные отмеченные Силой должны были следить за церемонией за пределами живого рисунка.
Жених остался стоять возле октограммы. Тщетно пытаясь сдержать волнение, смотрел, как к нему приближается девушка в ярком алом платье. Длинный шлейф его стелился по зелёному покрову, а полупрозрачная вуаль с изящной кружевной каймой, покрывавшая лицо и каштановые локоны невесты, кокетливо развивалась от малейшего движения ласкового летнего ветра.
Алый цвет, отождествлявшийся с кровью, являлся для ведьмаков священным. Символизировал начало, саму жизнь, зарождение всего нового. В данном случае зарождение семьи, которая должна была объединить два когда‑то враждовавших между собой клана.
— Ну вот, а ты паниковал… — Габриэль ободряюще похлопал жениха по плечу и, выйдя из круга, присоединился к остальным гостям.
Старейшины расступились, пропуская невесту к её будущему защитнику и покровителю. Приблизившись к октограмме, девушка молча опустилась на колени. Дарио, ласково ей улыбнувшись, тоже склонился перед алтарём, отдавая дань почтения духам предков.
Руслана
С раннего детства мне снились яркие, живые сны. Такие, что хоть романы по ним пиши или снимай фильмы в самом Голливуде. Сегодняшнее сновидение имело бы все шансы на успех.
Наверняка каждая девушка мечтает, чтобы хотя бы раз в жизни ей пригрезилась её собственная свадьба. Да ещё и в Риме!
Сидя на заднем сидении роскошного лимузина (за что себя люблю, так это за буйную фантазию), я наслаждалась видами великолепного, хоть и немного хаотичного города. Получше рассмотреть римские пейзажи мешала фата, почему‑то ярко — алая и приставшая ко мне намертво. Сколько ни пыталась откинуть её назад, не получалось. И в этом для меня заключался единственный минус снов: в них мы не способны контролировать происходящее.
После неудачных попыток убрать с глаз красный тюль, я всё‑таки смирилась с его наличием и для разнообразия решила отлипнуть от окна и оценить платье. Тоже, кстати, цвета вырви — глаз и, судя по ткани, искусно расшитой мелкими красными камешками (пусть будет рубинами, это ведь моя фантазия или как?), тянувшее на не одну тысячу евро.
Уж я‑то на подвенечных платьях собаку съела. Только месяц назад сестру выдала замуж и, пока себе свадебный наряд выбирала, оббегала все питерские салоны. К сожалению, моё платье этой красной роскоши и в подмётки не годилось. Ну хотя бы во сне побалую себя и утешусь.
