Он и подумать не мог, что когда-нибудь будет исполнять роль свахи, но… Но жизнь заставила.
— В Рифере уже проявился скрытый дар? — спросил Сандер, желая переключить внимание друга на что-то более приятное.
Пока тот окончательно не погряз в безрадостных мыслях о проблемной провинциалке.
— Я не спрашивал, а парень оказался то ли слишком скромен, чтобы признаться, то ли дар еще не проявился.
— Уже пора… — пробормотал молодой мужчина. — Интересно, кем он окажется: хроновиком или иллюзором? В роду Ноэро отметились обе силы.
— Главное, что он маг-универсал. За его будущее я спокоен. А вот за Пайру…
— Да и сдалась тебе эта Лайра! Хочет оставаться старой девой, пусть остается!
— Я дал слово, — упрямо повторил Вейнанд фразу, ставшую для него чуть ли не молитвой. — Никаких свинопасов и старых дев.
Сандер с сожалением посмотрела на друга:
— Вейнанд, сколько можно себя мучить? Ты не виноват. Ноэро погиб не из-за тебя.
— На месте Ноэро должен был быть я. Это я сейчас должен лежать в могиле.
— Дурак ты благородный, — вздохнул военный и жестом велел вернувшейся служанке наполнить их бокалы коллекционным вином. — Иди, выпьем и вместе подумаем, как образумить твою шиари.
ГЛАВА 3
Лайра Ноэро
Весь следующий день Рифер старательно меня избегал. Чувствовал, что хочу с ним поговорить, но он, судя по всему, такого желания не испытывал. Еще до завтрака умчался в Норвек — небольшую деревушку в паре миль от Кроувера. Там же, по всей видимости, и остался обедать.
Я гоняться за братом не собиралась, потому что понимала: рано или поздно разговор все равно состоится. Не будет же он прятаться от меня следующие две недели. Именно столько оставалось до отъезда в академию.
Вечером брат вернулся с другом детства, Шоном Видом, вечно подбивающем Рифа на полуночные попойки и сомнительные приключения. Шон был парнем интересным, хоть и повесой, и последние несколько лет настойчиво пытался вписать мое имя в список своих любовных побед.
— Слышал, Лайра, тебя хотят выдать замуж, — коснулся он за ужином не самой приятной темы.
Может, вообще отказаться от ужинов? В последнее время они приносят одни расстройства.
— Пытаются, — натянуто улыбнулась я, разделываясь с тушеной свининой и представляя на ее месте Эскорна.
С каким бы удовольствием вонзила в него вилку…
— А зачем пытаться? Вот он я, к вашим услугам, шиари. — Шон шутливо вскинул руку, стараясь поклониться, правда, сделать это, сидя за столом, было проблематично.
Разве что нырнет лицом в тарелку.
Но лучше бы в этот момент на его месте оказался Эскорн.
— Виконт предлагает мне выйти замуж? — спросила я иронично.
— Было бы преступлением не сделать предложение такой красавице.
Чем больше я думала об идее прародительницы, тем больше понимала, что все это глупости. А может, Эшви к Мэв даже не совался, и фиктивный брак — его инициатива и отсебятина.
Выйти замуж за крестьянина… Не хочу видеть в своем доме ни крестьян, ни шейров. Вообще предпочитаю держаться от мужчин подальше.
Что же касается Шона… Глупо думать, что, став мне мужем, он согласится не переступать порог моей спальни. Да и шутит он. Такие, как Вид, до последнего будут цепляться за холостяцкую жизнь.
Присмотреть себе старика? Но, увы, генерал не дурак. Сразу поймет что все это мыльный пузырь. Еще и начнет копать в попытке узнать, почему так противлюсь замужеству.
Ну его…
— Рифер тебе уже рассказал, что скоро вашей веселой жизни придет конец?
— Ну почему сразу конец? — Братец беззаботно заулыбался. — В Кальдероке у меня будет два свободных дня в неделю, а Шон будет ко мне наведываться.
— Не уверена, что после учебной недели ты будешь в состоянии инспектировать столичные таверны. Даже в выходные. Или ты ничего не слышал о Кальдероке?
Брат приуныл, и я даже испытала некое подобие вины. Может, и зря порчу ему настроение, ведь учеба — дело решенное. С другой стороны, вдруг случится чудо и Риф передумает.
В надежде на чудо после ужина я уединилась с Шоном. Молодой виконт, уверенный, что сегодня ему уже точно удастся украсть у меня поцелуй, пошел за мной, как козлик на привязи. Но поцелуя не случилось.
Впрочем, и мои попытки повлиять на Рифера через Вида ни к чему не привели.
— Ты же любишь Рифа не меньше меня. Вы дружите с детства, росли вместе. К тебе он прислушивается и, если убедишь его не уезжать…
— Лайра, Риф мне как брат, — перебил виконт, продолжая нырять взглядом в скромный вырез моего платья. Что он там пытался выловить — непонятно. — Но я не хочу вмешиваться в его жизнь. И тебе не советую. Рифер принял решение — уважай его.
Красиво сказал, хоть меня и задело. Даже мелькнула мысль, что из Вида еще получится что-то стоящее, но следующее его заявление, произнесенное с пренебрежительной усмешкой, испортило все впечатление:
— В конце концов, ты всего лишь женщина, а ведешь себя как гениальный стратег или какой-нибудь там шахматист. Пытаешься вертеть нами, как пешками. Лучше бы в куклы играла.
Подарив мне взгляд, такой же, как и его усмешка, Шон вышел из отцовского кабинета. Уехал сразу, не прощаясь, забрав с собой и Рифа. Брат вернулся только через два дня в состоянии, которое коротко можно было описать как «свинья». Одежда вся смята и перепачкана, а от перегара, которым от него разило, нас с Тессой едва не вывернуло.
— Отмечаешь последние дни свободы?
Тетя коснулась моего локтя, безмолвно прося, чтобы не дергала тигра за усы.
Хотя какой он тигр? Кот мартовский — вот он кто! С Шона пример берет.
— Отмечаю начало новой жизни. Подальше от занозы-сестрицы.
— Иди умойся.
Не знаю, что такого оскорбительного Риф услышал в моих словах, но вместо того, чтобы убраться и привести себя в порядок, набросился на меня:
— Умоюсь, когда мне будет угодно! И жить я буду там, где мне угодно, поняла? Больше ни слова о Кальдероке! Надеюсь, мы, Лайра, друг друга поняли. — На нетвердых ногах он двинулся к лестнице, но потом обернулся и раздраженно бросил: — А еще надеюсь, что Эскорн найдет тебе мужа. Такого, который сумеет обуздать твой джаров характер!
— Надеюсь, тебе хватит ума не показывать свой характер наставникам! — послала ему вдогонку и услышала тихие слова тети:
— Не бери в голову. Сейчас в нем говорит хмель.
— Это все Эскорн, — чувствуя, как из глубин души поднимается волна ярости, процедила я. — Все рушится из-за него.
Мы с братом так и не помирились. Оба оказались слишком гордыми, чтобы сделать шаг навстречу. Так и мучились две недели, потом скомкано, неловко простились. Лишь когда карета, увозящая Рифера, скрылась из виду, а пыль на дороге осела, я не выдержала.
Скользнув на ступеньку крыльца, спрятала лицо в ладонях и дала волю слезам.
Первые дни после отъезда Рифера тянулись мучительно медленно. Я пребывала в прескверном настроении, отчего страдала Тесса. Понимала, что рычание на тетю чести мне не делает но ничего не могла с собой поделать. Тревога за брата не отпускала.
Я продолжала бояться.
Пыталась занять себя домашними делами, регулярно моталась на рудники — основной источник дохода нашей семьи. Как назло, везде все было в порядке, и в моем присутствии не нуждались. А главное, во мне больше не нуждался Рифер.
Без брата мир как будто потускнел на несколько оттенков.
Первое письмо от него пришло в середине сентября. Думала, он мне напишет, но нет, свое послание Рифер адресовал Тессе. Разумеется, читали мы вместе. Тетя с гордостью и улыбкой, а я с замиранием сердца и опасениями.
— Ну вот видишь, все у него хорошо, — отложив письмо, не слишком уж и длинное, мягко сказала тетя. — Уверена, Риферу пойдет на пользу новая обстановка.
— Может, и так, — с сомнением протянула я. Забрав у Тессы послание, снова пробежалась по нему взглядом.
Если верить написанному, брату в Кальдероке нравилось. Он быстро обзавелся друзьями, аж четырьмя сразу: легко наладил отношения с наставниками, а Эскорну так вообще не переставал петь дифирамбы. Тот преподавал у них боевые искусства, а также перевоплощение тем кадетам, которых мать-природа наделила даром оборотничества.
