Интересно, а об этом они как узнали?
– Пишущий книги маг – человек весьма влиятельный, – продолжал Рейтинг своим медовым голоском. – Мы довольно долго искали нужного нам человека, такого, как вы. Ибо книги есть способ формирования общественного мнения, а маг точно знает формулы, заставляющие людей верить написанному. Понимаете, существует такая вещь, как талант, но талант – явление редкое и весьма эфемерное. И к тому же очень капризное и своевольное. Нет, я совсем не хочу сказать, что вы не обладаете талантом, но помимо таланта вы обладаете знанием, а это куда более важно. И если вы используете это знание, то люди поверят всему тому, что вы о нас напишете.
– Допустим, такие технологии действительно существуют, – сказал я. – Но позвольте, а что я буду с этого иметь?
– Вот это уже деловой разговор, – обрадовался Бакс. – Это по-нашему. Ты будешь иметь все. Все, что захочешь. Ты станешь нашим любимцем и баловнем. Хочешь денег? Абрамович и Березовский будут нищими рядом с тобой. Хочешь власти? Ты станешь следующим президентом России и будешь им, пока тебе не наскучит. Хочешь секса? И самые красивые женщины падут к твоим ногам.
Евра снисходительно улыбнулась. Порно улыбнулась обольстительно. Фарт подмигнул и улыбнулся понимающе. Рейтинг улыбнулся покровительственно. Хорошие у них стоматологи.
– Это твой шанс, парень, – сказал Бакс. – Так хватай его. Ты же понимаешь, что ты не уникален, мы можем найти и другую кандидатуру на твое место.
– Просто поиски займут определенное время, – сказал Рейтинг.
А время терять не хочется. Хочется власти прямо сейчас. И побольше, побольше.
– Сочетание ваших качеств встречается крайне редко, но оно все же встречается, – наставлял Рейтинг. – Однако я не думаю, что нам придется продолжать поиски. Вам сделано предложение, от которого просто невозможно отказаться.
Где-то я уже такое слышал.
– Я могу подумать?
– Торгуешься? – снисходительно сказал Бакс. – Уважаю. Конечно, ты можешь подумать. Сейчас фарт проводит тебя в комнату для раздумий.
– Я предпочел бы думать в более привычной для меня обстановке.
– Это уж извини, – усмехнулся Бакс. – На улицах небезопасно, вдруг с тобой случится чего. А ты для нас слишком ценен. Так что думать будешь здесь.
В принципе, можно было и не соглашаться. Я в этих богов не верю, следовательно, на данный момент они мне ничего сделать не в силах.
Присутствующие здесь братки могут попытаться мне помешать, но с братками я справлюсь. Маг все-таки.
Но это по отдельности.
А вот если они скопом навалятся, с божественной защитой, как в Мавзолее, тогда дела мои запахнут тринитротолуолом .
Браток сам по себе не опасен. И зародыш бога сам по себе не опасен. А вот в комбинации они и не такого мага, как я, уделать могут.
Придется думать здесь. Только не о том, о чем они меня просят.
Глава двадцать девятая. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Серега
Пыльный остался где-то в лесу, а я все шел, не останавливаясь, по чужому для меня миру и думал, как же мне попасть в свой.
Пыльный меня надул, непонятно только, с какой целью. Не думаю я, что ему на самом деле так уж Змей Горыныч с Кащеем Бессмертным мешали. Откуда такое внимание к русскому эпосу?
Ну и черт с ним. Надул так надул, чего теперь плакать. Надо думать, как теперь домой выбираться. Самостоятельно.
А чего это я иду? Куда, интересно? Может, тут и нет ничего, кроме этого вечносинего леса. Нет в ногах правды.
В заднице ее тоже нет, но я все-таки присел на корень какого-то здоровенного представителя местной флоры и задумался. Крепко задумался. Даже пепел стряхивать забыл.
Что есть переход между мирами? Переход между мирами есть та же самая трансгрессия, только более высокого уровня.
Теоретически процесс трансгрессии выглядит очень просто. Концентрируешь внимание и волю, представляешь то место, куда хочешь попасть, разбираешь свое тело на атомы и собираешь его заново уже на новом месте. Считаные секунды занимает, причем количество потраченной энергии от пройденного расстояния никак не зависит.
Но это все просто, когда в пределах одного мира путешествуешь. Потому как от перехода твоего общее количество атомов в мире не изменяется, баланс, так сказать, соблюден и закон сохранения энергии не нарушен.
Говоря простым языком, где-то убыло, где-то прибыло.
А скачок между мирами подразумевает, что ты изымаешь из исходного мира это самое количество атомов уже безвозвратно. А мир этому сопротивляется, потому что закон природы такой. Если не будет он атомы при себе удерживать, то теоретически вообще с вакуумом один на один остаться может.
Плюс мембрана защитная между мирам существует, которую прокалывать надо. В Шамбале мы это только в теории проходили, до практики не доросли еще на тот момент. Молоды были.
Гэндальф умеет и атомы изымать и мембрану прокалывать, только помочь не хочет. Зато Гэндальф в пределах одного мира трансгрессировать не умеет, проверено. И вообще, как маг он на меня сильного впечатления не произвел. Так неужели я хуже?
Не хуже. Лучше даже.
Значит, должны быть способы.
Ну, куда я хотел попасть, я очень даже хорошо представлял. В офис наш, к кофеварке, компьютеру и вечно загруженному работой Герману. Туда, где светло, тепло и уютно. Где меня понимают и принимают таким, какой есть.
Ладно, необязательно в офис. Просто в Москву. В серую, унылую осеннюю Москву, с вечно спешащими прохожими и вечно опаздывающими трамваями. В мой город, в место, где я родился и рос, где все мне знакомо…
Блин, ностальгия, однако. Не думал, что по этому мегаполису так соскучиться можно. По пробкам дорожным, по щитам рекламным, по казино светящимся…
Итак, в Москву. Только в Москву!
Концентрируюсь. Волю в кулак. Москва! Пошла трансгрессия, аж глаза зажмурил.
Не пошла. Открыл глаза – тот же лес. Не пускают меня обратно.
Москва!
Я – не хомо сапиенс. Я – хомо магикус. Я больше, нежели просто мыслящий кусок протоплазмы, я – ядро чистой энергии, и для меня не существует преград. Сила мысли способна преодолеть любые расстояния.
Я учился в Шамбале у лучших педагогов и стажировался у лучших специалистов. Моя карма чиста, мое сознание не замутнено шорами. Я – венец эволюции, царь природы, и ее законы не способны меня остановить. Я Маг. Москва!
Фигу.
Лес.
Что не так? Не венец я творения, не царь я природы? Карма давно не чищена, атман до дыр изношен?
Летать могу. Огнем дышать могу. Котов в золото превращаю. Кащея Бессмертного завалил. Василису спас. С хазарами бился и не проиграл. Чего еще от меня надо?
Домой хочу.
Вселенная – это большая пустыня, и миры – лишь барханы на ее могучем теле. Люди – песок. Человек – песчинка. Я – песчинка.
Я барахтаюсь на склоне бархана посреди миллионов себе подобных, стараясь выбраться наверх. Вот он, склон, откуда видны небо и солнце, и бесконечная пустыня, простирающаяся от горизонта до горизонта. Ветер подхватывает меня и уносит со склона, несет меня над другими барханами. Я лечу, покорный воле ветра. Я – песчинка. Мне нужен новый бархан. Вот этот. Посмотрите, песчинки, верхушка бархана похожа на город. Город с куполами церквей, с широкими проспектами и площадями, и множество песчинок населяют его. Это мой бархан. Это мой город. Москва.
Фигу.
Лес.
Вселенная – море? Я – щепка, подхваченная волной, несите меня к другому берегу? Тоже лажа.
Как же он это делал? Посохом круг в воздухе начертил, и вот вам портал. Может, не в Гэндальфе все дело? В посохе?
Найти старикана и палку у него отобрать. Нет. Не наши методы. Мудрецы из Шамбалы способны без посоха обходиться. Правда, на то они и мудрецы. Шамбала вона где, за сто рублей на такси не доедешь, а я в лесу.
Между мирами скакать даже Гера не умеет. Гера. Волнуется за меня, наверное. Недоумевает, куда партнер его подевался. Он вообще из-за меня много волнуется.
Плохой я тип, безответственный. Правда, на этот раз не по своей воле в переплет попал.
– Молодой человек, позвольте полюбопытствовать, чем вы заняты?
– Отвали, думаю я.
– А, тогда не буду мешать.
– Стоп, – сказал я, – Это кто сказал?
– Я.
«Ну вот, – подумал я. – То венец эволюции и царь природы, а то с деревьями разговариваю».
Чем дерево, если уж на то пошло, разговаривать может? Легкие у него есть? А голосовые связки? А рот, в конце концов?
Нет, дерево разговаривать не может. А разговаривает.
– Ты кто? – спрашиваю. – Энт, что ли? Пастух деревьев?
– Мы, – говорит дерево без рта и голосовых связок, – деревья – не скот, в пастухах не нуждаемся.
– Так ты просто дерево?
– Я не просто дерево. Я гигантское разумное древо.
– А зовут тебя как?
– Так и зовут – Древо.
