Ознакомительная версия.
Я поневоле зауважала отсутствующего мага. Доктор — старый перечник, стало быть наставник — еще старше, однако он не поленился пуститься в дорогу… Хотя, может, как раз от старческого маразма он такие фортеля и выкидывал…
— А почему бы не связаться с магом лично и не спросить, что он имел в виду?
— Увы, — вздохнул доктор, — уже полгода мы не получали от наставника никаких известий. Более того, хрустальный шар, через который он с нами связывался, замутился, и никакими усилиями мы не могли привести его в рабочее состояние. Есть все основания полагать, что мудрого Анофелеса нет более среди живых…
Чтобы не дать беседе скатиться в траурные тона, я вновь обратилась к магистру:
— А как развивалась борьба ордена с неизвестной напастью?
— Так, как предсказывал Анофелес, — мрачно ответствовал он. — Многие из братьев пали, однако враги необъяснимым порядком избегали смерти и увечий, хуже того, число их возросло. Хвала богам, нам пока удалось воспрепятствовать распространению слухов, и предотвратить панику среди населения…
— А заклинания применять пробовали? — деловито осведомился дон Херес.
— Разумеется! — в разговор снова вступил доктор Халигали. — Каждому воинскому подразделению гидрантов приданы священнослужитель и маг. И амулетами воинов снабжали. Не помогает.
— Итак, вся надежда на героев, — подытожил магистр. — Перед вами стоит задача неизъяснимой сложности — сразиться с врагом, непобедимым, неуловимым, неуязвимым. Скорее всего, вы погибнете. Но в случае победы вы спасете весь мир. Согласны ли вы?
— А як же! — воскликнул Никдзюк.
— Вы оскорбляете меня, намекая на возможность отказа, — заявил дон Херес.
Конунг и барон также изъявили свое согласие. И взоры собравшихся обратились ко мне.
— Спасение мира — слишком обтекаемая формулировка. А я привыкла исполнять конкретные задания… Я бы даже сказала — чисто конкретные. Если вы, ваша светлость, дадите мне поручение, я исполню его. На большее не посягаю. Да и не женское это дело — мир спасать.
Мой ответ устроил всех. Я не опошлила отказом торжественный момент, и не оскорбила согласием геройскую сферу деятельности.
— Может быть, и даду, то есть дам, — сказал граф. — Я должен подумать. А сейчас… Время уже позднее, и вы вольны решать, возвращаться ли в пиршественный зал или пройти почивать…
Только дон Херес и я выразили желание отдохнуть, остальные решили вернуться к пиршеству.
— Осмелюсь напомнить, что между нами дама, — снова выдвинулся доктор Халигали, — и негоже ей ночевать в общей рыцарской опочивальне. Я готов предоставить госпоже Этель свою лабораторию.
Фон Зайдниц и Ниндзюк одновременно распахнули рты, чтобы отмочить расхожую хохму про даму в общей спальне, и столь же одновременно захлопнули их под суровым взглядом магистра.
— Вы совершенно правы, мэтр. Доброй ночи, господа. Завтра, после утренней трапезы, я жду вас здесь же.
Доктор, прихватив со стола светильник, вызвался меня проводить, и это было отнюдь не пустой любезностью. Динас-Атас был велик, расположения помещений я не знала равно как и пароля на нынешнюю ночь — между тем как на стенах и в коридорах несли стражу часовые (всё-таки: бдили или бдели?) Мы поднялись по крутой спиральной лестнице на башню, доктор, передав мне свечу, отпер окованную железом дверь, но, пропустив меня внутрь, уходить не спешил.
— Вы не возражаете, если мы немного побеседуем? — осведомился он.
— Отчего же нет?
Мне и в самом деле было интересно. Будет он меня уговаривать не портить героической картины и убраться подобру-поздорову или у него что-то другое на уме?
Мэтр забрал светильник и запалил от него свечи, стоявшие на полках и столе. Возле стола обнаружились кресла, в углу — лежанка, надо думать, доктор имел обыкновение ночевать в лаборатории. Но теперь он устроился в кресле, я последовала его примеру.
— Начнем с того, что я по-прежнему убежден, что ошибки с письмом не произошло, и ваше появление в замке было предусмотрено Анофелесом.
— Но вы утверждаете, будто он полгода как мертв, а письмо я получила совсем недавно.
— Это означает лишь то, что гонец долго вас разыскивал. Ведь там не было имени, верно? Стало быть, Анофелес не знал, под каким именем вас искать. Вы имеете обыкновение их менять, я не ошибся?
— Вы совершенно правы, мэтр.
— И единственное, что мог сделать Анофелес — дать гонцу ваше описание.
— Гонец мне так и сказал. Вы блестящий логик, доктор.
— Не льстите. Что мне остается делать, при отсутствии магических способностей, кроме как прибегать к услугам жалкого человеческого рассудка?
— Но я по-прежнему не вижу, в чем заключается моя роль. Если всё, что рассказал сегодня магистр — правда…
— Чистая правда, клянусь бородой Мерлина!
— …то в ней слишком много пробелов. Слишком много слов с приставкой не. «Непонятные», «необъяснимые», «невозможные», «неуловимые», «непобедимые»…
— Это так. Природа наших врагов не ясна. Если бы нам удалось захватить кого-то из них живыми или мертвыми, уж я бы его изучил! А пока что я был вынужден искать разгадку, изучая исторические источники. Я проштудировал «Хронику Байоника», «Летопись Петра Мобилы» и пришел к выводу, который может показаться вам безумным. Нашим воинам не удается убить врагов, потому что они немертвые!
— Неживые? — уточнила я.
— Нет же, именно немертвые! Носферату, вурдалаки, упыри, называйте, как хотите.
— А, вампиры!
— Да, таково общепринятое название… Вам приходилось сталкиваться с этими тварями?
— С классическими — нет, — я вспомнила демона Лахудру. — А вы поделились своими соображениями с графом Баном?
— Разумеется! Первым делом! Но он отверг мои доводы, заявив, что вампиры не нападают днем, а на жертвах наших врагов не было следов укусов. И всё же я считаю, что прав. Иначе, как объяснить способность наших врагов появляться неизвестно откуда? Их неуязвимость для обычного оружия? А толерантность к солнечному свету, отсутствие следов зубов — это, если развить предложенный вами термин, свидетельство того, что перед нами — неклассические вампиры! Какая-то мутация, способная лишать жертвы жизненных соков, не входя в прямой контакт. И убитые погибли от этого, а вовсе не от страха!
— Возможно. Я сталкивалась с чем-то подобным.
— Вот именно! И, поскольку наши герои прибыли раньше вас, я попытался потолковать с ними. Но… — он развел руками. — Я не хочу подвергать сомнению выбор своего наставника, он нашел настоящих героев, но они признают только героический способ разрешения проблем. Хрясь противника с эпической силой — и всё…
— Иными словами, вас не стали слушать. Не стоит огорчаться, мэтр, такова доля научного консультанта при военизированной организации… Я вот про другое думаю: вы сказали, что печать на всех посланиях была одинакова.
— Да, а при чем тут…
— Это личная печать Анофелеса?
— Нет, раньше он не пользовался такой эмблемой. Я узнал, от кого письма, по характерному почерку. И даже провел экспертизу, подтверждающую подлинность…
— Когда я получила письмо, то решила, что факел на печати перевернут случайно. Масса народа пользуется печатью с изображением факела. Но, если верить вам, все пять печатей были идентичны. А перевернутый факел — это уже нечто. Это символ. И если маг Анофелес запечатал им свои послания, он имел на то основания. Вы утверждаете, что он не предпринимает необдуманных действий. Предположим, не имея возможности связаться с вами через хрустальный шар, он решил иным способом сообщить о своем местонахождении…
— Какая удача, что я затеял разговор! — Мэтр Халигалн от волнения чуть не сшиб со стола какую-то колбу. — Выходит, надо выяснить, какое семейство или рыцарский орден имеют гербом перевернутый факел, и мы узнаем, где находился, а может и по сию пору находится мудрый Анофелес! — Он вскочил и забегал вдоль полок. — За это надо выпить! И не того варенья разведенного, что в зале пьют… У меня гораздо лучше есть, я сам перегоняю…
Решительно, мэтр Халигали был достоин пребывать в сообществе героев.
— Лучше отложим до завтра. Спать хочется…
— Ах, да, я не учел, что вы с дороги, прошу великодушно меня простить. Но я всё равно не смогу уснуть, слишком взволновало меня ваше предположение. Пойду в библиотеку, посмотрю справочную литературу…
На том и порешили, и остаток ночи я провела спокойно. Разбудил меня перезвон, от которого, покинув Шпацирен, я успела отвыкнуть. Я слетела с лежанки, предположив, что в замке пожар, либо к нему подступили враги. Но, взглянув в окно, никакой суматохи во дворе не заметила, и сообразила, что слышу не набат, а призыв к утреннему богослужению. Ведь, по словам магистра, орден гидрантов был духовно-рыцарским. По этой самой причине мое присутствие в храме было не обязательно, а то и вовсе нежелательно.
Ознакомительная версия.
